Страница 52 из 206
– Теми самыми, которые потом и…
– Да, сэр Сериога. Увы… Несчастные дети, коих природа обделила тем, чем так щедро одарила отцов их, ненавидят за то не природу, а своих отцов. Они более близки детям и уязвимы для их ударов…
– Все, как всегда, – буркнул Серега. Все революции и перевороты делаются выходцами из высшего общества, которым не повезло достичь в этом самом обществе высот и достойного положения. Не везло справедливо, как непременно выяснялось потом (когда управление революциями и переворотами благополучно переходило в руки других, менее высокородных, но более оборотистых и деловых).
– Но все же они могли бы как-нибудь унести с собой решадли…
– Кто знает? – пожал плечами лекарь. – Может, боялись быть пойманными по дороге. В те времена люди шли на костер за одно только подозрение в хранении решадля… Вне зависимости от возраста. И детей жгли тоже. Сами решадли тогда безжалостно уничтожались. А ведь на создание некоторых из них уходила почти вся жизнь их создателя…
– Брали только золота, – монотонно подтвердил карлик. – Решадля нет. Опасно. Плохо. Многа плакать. Так хочу плакать! Не могу. Совсем плоха.
Все смущенно молчали. Остатки срезанных век на лице-черепе продолжали дергаться. Серега слез с настила, отодрал от своей многострадальной рубахи клок почище, сходил в угол с колодцем – благо глаза его уже привыкли к темноте, смочил и принес клок карлику. Тот принял с благодарной полугримасой-полуулыбкой на ужасном лице и сразу накрыл лоскутом глаза – видимо, роговица уже пересохла за время длинной беседы.
– Не стоит так расстраиваться, – откашлявшись, сказал Серега, – я же нашел этот решадль. Там, кстати, насколько я помню, еще один поя… остался.
Карлик дернулся.
– Где?! Текулли – где?!
– М-м… Место там не очень людное. В лесу… в небольшом распадке. Странное такое место – камни посреди леса. И тропинка среди камней… То ли святилище, то ли могильник…
– Могильник? Могила? А знаете, это весьма интересно, сэр Сериога, – оживился лекарь. – Вы знаете, были и могильники-барраядли. То есть был – я, по крайней мере, читывал об одном. Это… Это может быть очень интересное место, сэр Сериога. Хотел бы я там оказаться…
– Чудненько! – рявкнула почти уснувшая за время высокомудрых бесед леди Клотильда – н-да, разговоры, где не слышны столь сладкие Клотильдиному уху слова “доблесть”, “рыцарь” и “ка-ак дал он ему кулаком в ухо” – эти разговоры были не для Клотильды. – Но, может быть, мы все же перестанем болтать о так и не сумевших выжить барраядли и займемся своим собственным выживанием?!
– Выживание? – деланно подивился Серега. – Мне показались, вы собирались мстить, леди Клотильда!
–Выжить – лучший способ отомстить! Но… вообще-то мне начинает нравиться ваш подход к этому делу, сэр Сериога.
Все помолчали. Клоти горько вздохнула, пробормотала что-то вроде:
“И без вина. Нет бы этим барраядли вырыть еще один колодец и – в решадль его, в винный…”
– Я думаю,—решился наконец сказать Серега, – самое разумное сейчас для нас – затаиться на несколько дней. Рано или поздно до барона дойдет, что мы уже давным-давно свалили… то бишь исчезли из его города, и он перестанет обыскивать подводы на выезде из города. Купим одну, выедем на ней за ворота…
– Сэр Сериога, возможно, ваш – как его? – Мишка уже в городе, – невозмутимо оборвала его леди Клотильда. – Господин, который затаивается, когда его слуга в беде… Позор благородным родителям. Или родителю… Не так ли, сэр Сериога?
Серега униженно кивнул. Уши его медленно, но верно загорались алым пламенем. Как два маленьких факела.
– Кроме того, речь, собственно, идет о вашем же поселении! Господин лекарь, подтвердите, – лекарь судорожно дернулся, как будто Клоти исподтишка ткнула его иглой, – принадлежало ведь некогда селение Дебро – да-да, это самое Дебро, в котором мы сейчас, как мыши, прячемся в норе, – принадлежало ведь оно некогда к майорату Де Лабри?
Лекарь с усердием закивал (и как только голова не отвалилась) и с готовностью сообщил:
– Говоря по совести, предкам барона принадлежала лишь заброшенная ферма на задворках майората Де Лабри. Когда герцог бежал из Вилленева – это город, процветавший когда-то в сердце нынешних Отсушенных земель, само Дебро в те времена было всего лишь захудалой деревенькой, – селения герцога отказались его принять. Кто-то пустил слух, что он один из виновников отсушения и вместе с ним придет и проклятие, кое уже опустошило прежде цветущие места. Его не пускал ни один город, ни одна деревня… Он умер неизвестно где, в одиночестве, заброшенный и позабытый. Говорят даже, что он скончался не от чего иного, как от голода…
– И кто-то вовремя пустил слух, – протянул Серега. – Даже догадываюсь кто…
– О! Сэр Сериога, в таком случае ваш долг – отомстить за своего… гм-м… предшественника! – тут же ухватилась за эту мысль рыцарственная до мозга костей леди. – И было бы превеликой глупостью и трусостью и дальше позволять барону внушать смердам мысль о том, что он и есть их властелин, а вы, милорд герцог Де Лабри, – гнусный совратитель. Мы должны сделать так, чтобы земля… земли Де Лабри горели у барона под ногами!
– Да, и Гитлер капут, – вздохнул Серега, не сводя глаз с воодушевленного лица леди Клоти. Воодушевленного и прекрасного.
А и в самом деле, партизанская война. Требуется скрытая агитация и подрывные акты. Точнее, так – герцогу Де Лабри требуется агитатор и террорист, знакомый с реалиями средневекового общества и способный выполнить возложенную на него задачу. Оплата сдельная. Без приличных рекомендаций от других герцогов просьба не беспокоить…
Листовки, конечно, здесь не пройдут. Мало грамотных, бумаги еще меньше. Зато… существует такой мощный инструмент воздействия на общественное сознание, как слухи. А также слуги… Великое дело – правильно поданный слушок.
Значит, так. Нужно действо. Беспременно со зрителями – как же без них? Без них никаких слухов. Тот типчик упоминал об Объявном столбе. Берем что-нибудь, на чем есть герб Де Лабри. Вешаем на столб. Так?
Прирезаем пару-тройку негодяев. И пускаем слух о том, что сбежавшие злодеи по-прежнему бродят по городу. Что… что они из той самой шайки, которая обеспечила отсушение Отсушенным землям. И что один из них – Де Лабри. И что он непременно обеспечит отсушение всем тем селениям и городкам, кои раньше принадлежали ему. Если только они вновь не вернутся под его руку.
Леди Клотильда приняла эту идею с жаром, который даже слегка напутал Серегу.
– Щит. Нужен щит с гербом Де Лабри. В оружейной барона вполне может найтись такой. Э-э… почтенный маккилиоди…
– Я думаю, – оборвал ее Серега, – теперь мы с полным основанием можем называть его текулли. Так ведь, почтеннейший текулли? Решадль ваш.
Карлик поднял на Серегу таза. Точнее, молитвенно возвел.
– Поздравляю, – помолчав, сказала леди Клотильда. – Вот вам и еще один преданный лично вам вассал. Преданный душой и телом. Резать его теперь будут, убивать, а он все равно будет ваш! Хвалю. Сэр Сериога! Сдается мне, неизвестный мне лично родитель ваш поступил весьма мудро и оч-чень даже вовремя выгнал вас на большую дорогу. Через два-три месяца вы самолично правили бы его людьми и всем его замком в конечном итоге. Если, конечно, таковой у него имеется. Что ж, так как, почтенный текулли? Сможете незаметно провести нас в оружейную и обратно?
– Конечна…
– Великолепно! – подвела итог леди Клотильда и, зевнув, потянулась. “Господи, лучше бы она этого не делала”, – с замиранием сердца подумал Серега, прослеживая взглядом, как съезжает с ее груди полоса черного шелка —все, что осталось от ее многострадальной рубахи. Съезжает вниз… Вниз… Неподражаемая Клоти наконец закончила зевать и небрежно поддернула черную ткань вверх.
– А теперь спать. Все развлечения ночью. И кстати, сэр Сериога, а не заглянуть ли нам на обратном пути к хозяину трактира, где мы остановились? Уж больно крепко мы там заснули… Да и ваш Мишка уже мог там появиться.