Страница 68 из 94
На второй день Чернов проснулся почти в 9 часов утра, что было для него непозволительной роскошью. Люда, эти дни очень переживала за мужа. Такое с ним приключилось впервые.
Игорь вышел на кухню, где жена готовила завтрак.
— Зачем ты встал? — воскликнула она — Я бы тебе все принесла в постель.
— Да, что я больной что ли, поем здесь, как нормальный человек. Тем более, что чувствую себя хорошо, — возразил ей Игорь.
— Знаю, какой ты нормальный, мне Евгений Герасимович рассказал, что с тобой было позавчера. Тебя эта служба когда-нибудь доконает. Посмотри на Витю Мухина, или того же Дубовика, вот они живут, как нормальные люди. В шесть часов вечера уже домой идут, а тебе все неймется. Мне нужен здоровый муж, а перспектива стать вдовой подполковника КГБ, меня не устраивает. Загонишь ты себя так, а я одной с двумя детьми оставаться не хочу. Поэтому о работе на период больничного забудь, если будет звонить твой Горобченко, я его так пошлю, как его еще никто не посылал.
Не успел Игорь приступить к завтраку, как зазвонил телефон. Игорь встал, чтобы взять трубку, но жена его опередила.
— Если это твой Горобченко, то, как раз будет повод все ему высказать, — сказала она, подходя к телефону. Игорь не стал ждать и тоже подошел к телефону. Людмила ответила на звонок и тут же передала трубку мужу.
— К сожалению, это не Горобченко.
— Слушаю, майор Чернов, — ответил Игорь.
— Это подполковник Литовкин. Здравствуй, Игорь. Я знаю, что ты болеешь, но, похоже у нас опять ЧП, — сообщил очередную новость инженер полка.
— Что на этот раз? — не ожидая ничего хорошего, спросил Чернов.
— Мне только что доложил капитан Ковальчук, что при осмотре своего вертолета он обнаружил отсутствие щупа, которым определяют уровень масла в редукторе.
— И что здесь страшного? Может быть, он сам его и забыл поставить на место, — попытался возразить Чернов.
— Ты не понимаешь, после замены Игнатова на Ковальчука в составе авиагруппы, на боевую службу стали готовить и вертолет Ковальчука. А теперь его нужно загонять на стенд и проводить полное обследование. Если, вертолет окажется поврежденным, нужно будет опять менять и технику и людей, а у нас нет на это времени. Через две недели боевая служба, — обреченно констатировал Литовкин.
— Давайте не будем паниковать, дождемся результатов проверки вертолета, а пока, пусть силами эскадрильи ищут щуп, — посоветовал Чернов.
— Да, уже ищут, — голосом, потерявшим надежду, сказал Литовкин и положил трубку.
Игорь вернулся к столу, но прежнего аппетита уже не было. В информации инженера полка он не услышал ничего серьезного, но почему-то появилось чувство тревоги. Чернов терялся в догадках, кому и главное, зачем все это было нужно. Если б все происшедшее объяснялось бытовыми мотивами, то рано или поздно злоумышленник себя проявил. А здесь все происходит без свидетелей и без единой зацепки. Так, в раздумьях он пролежал перед телевизором до обеда, пока ему не позвонил Дубовик.
— Игорь, только что заходил твой командир полка. На нем лица нет. Срочно просил, чтобы ты к нему зашел.
— А что случилось? — поинтересовался Чернов.
— Мне он не докладывал, — ответил Евгений Герасимович, — но, судя по его виду, вряд ли захотел с тобой кофейку выпить.
— Сейчас буду, — сказал Игорь и, повесив трубку, пошел одеваться.
— Ты куда собрался? — строго спросила жена.
— Мне на работу надо, командир просил зайти, — стал объяснять ей Игорь.
— Не пущу, — категорично заявила Люда, — у тебя есть освобождение врача. Ты не один опер в гарнизоне, пусть кто-то другой пойдет к командиру.
— Я один старший оперуполномоченный в полку и никто меня подменить не сможет. Не волнуйся, я быстро, — сказал Игорь и выдавил из себя улыбку.
— Делай что хочешь, — махнула на него рукой жена и быстро скрылась на кухне.
16
Когда Чернов зашел в кабинет к Масюнину, тот напоминал льва, метавшегося в клетке. Всегда скрупулезно относившийся к своему внешнему виду, он ходил широкими шагами по кабинету в расстегнутой тужурке и ослабленном галстуке.
— Я тебя поздравляю, — едва сдерживая возмущение, произнес командир, увидев Чернова, — Твой эксперимент удался. У нас — очередное ЧП.
— Вы можете объяснить, что произошло? — как можно спокойнее спросил Чернов.
— Что произошло, — повторил Масюнин, расхаживая по кабинету, — Ты мог мне сразу сказать, что у тебя есть по Игнатову? А так, использовал меня как пацана в темную, а мне теперь новый геморрой.
— Пока, Вы не успокоитесь, и не расскажите мне, что произошло, я ничего комментировать не буду, — также категорично заявил Игорь.
Масюнин сел за стол, вытащил из ящика пачку сигарет, закурил и тут же закашлялся.
— Ты видишь, до чего я дошел, — обратился он к Игорю, — даже курить начал.
Затем, сделав две затяжки, потушил сигарету в пепельнице, и продолжил:
— Как ты и просил, я вычеркнул Игнатова из списка авиагруппы, начали готовить на корабль вертолет Ковальчука. Утром мне сообщили, что на вертолете пропал щуп. К обеду его нашли в снегу за стоянкой. Кто-то просто его выбросил. Вертолет отправили на стенд и обнаружили болт в редукторе. Я однозначно считаю, что это Игнатов в отместку за то, что его сняли с боевой службы, сделал такую подлянку. Поэтому ты как хочешь, а я, как командир части, как орган дознания, даю указание дознавателю возбудить уголовное дело в отношении Игнатова по факту вредительства. Если б ты мне сразу все рассказал, я бы его посадил под арест на трое суток, а потом, перевел бы в другой гарнизон, а лучше на остров Кильдин, и не было бы в части столько проблем.
— Успокойтесь, Валерий Сергеевич. На основании чего Вы собираетесь возбуждать уголовное дело? Кто-то видел, что болт подбросил именно Игнатов? Нет. На трое суток, за что его сажать? За то, что ведро керосина в субботу для мытья полов слил? Поймите, нет, ни у Вас, ни у меня достаточных оснований для того, чтобы в отношении него возбуждать уголовное дело, — рассудительно произнес Чернов и сел на стул напротив командира.
— Ну, тогда в чем суть твоего эксперимента? — начиная опять закипать, спросил Масюнин.
— Понимаете, Виктор Сергеевич, — начал Игорь, — я не считаю, что все эти преступления, а это действительно преступления, являются результатом чьей — то халатности или хулиганства. Я уверен, что это результат деятельности одного и того же человека, причем каждое преступление тщательно спланировано и подготовлено. Любое изменение обстановки ломает планы злоумышленника, он на ходу начинает импровизировать и, как следствие, делать ошибки. В нашем случае — это и есть та ошибка. Было бы намного хуже, если бы болт попал в редуктор на корабле. Отвод от боевой службы Игнатова был самым безболезненным выходом из этой ситуации. У меня тоже ничего нет на него серьезного, просто он панически боится корабля и не переносит качку. Так что мы, в какой-то степени, сделали для него благо и поэтому, мотива для вредительства у него нет.
— И какие действия теперь прикажешь мне предпринять? — уже спокойно спросил командир.
— Теперь нужно отвезти щуп в военную прокуратуру для того, чтобы пальчики снять, и я хотел бы побеседовать с Ковальчуком и тем, кто нашел щуп, — попросил Чернов.
— Боюсь, что сегодня у тебя это не получится, — ответил командир, — я уже звонил прокурору, тот обещал помочь. Поэтому я дознавателя отправил туда со щупом и Ковальчука вместе с ним. Это он нашел щуп.
Чернов удивленно посмотрел на командира, но, спустя минуту, спросил:
— А можно вызвать ко мне майора Логвиненко, я хочу побеседовать с ним как со старшим группы.
— Это, пожалуйста, — ответил командир. Он набрал номер телефона третьей эскадрильи и отдал распоряжение, чтобы командир отряда прибыл в особый отдел. Затем, уже более доброжелательно спросил:
— Еще будут какие-нибудь просьбы или пожелания?
— Я все же хотел бы пообщаться с Ковальчуком, — попросил Игорь.