Правоверный

Через какое-то время, мулла уже рассказывал о своих злоключениях…

Да, он и раньше знал, что небезопасно странствовать по Афганистану. Испокон веков на узких тропах и широких дорогах пошаливали разбойники. Они нападали на целые караваны, очищали карманы богатых купцов и чиновников, забирали все, — и кольца, колье и браслеты. Грабили и иностранных туристов. Отбирали кошельки даже у собственных вождей племен. Но чтоб муллу, который совершает паломничество в Мекку, обобрать, да еще чуть жизни не лишить, такого он себе не представлял. Мулла даже расплакался, когда понял, что перед ним его спасители.

Дальше, вплоть до границы с Пакистаном, мулла следовал со своими спасителями.

В этот воскресный день Филипп посетил давно облюбованное им небольшое кафе «Кебаб». Это немноголюдное кафе находилось недалеко от отеля, буквально, на соседней улочке. Кафе было на «любителя». И Филипп был одним из тех немногих «любителей», предпочитавших его шикарному ресторану отеля.

На столике перед ним был традиционный кебаб, обильно приправленный зеленью, и острым восточным соусом. Тут же стояла початая кружка пива. Из музыкального автомата лилась завораживающая восточная мелодия.

Хозяин «Кебаба» Али Хан, он же и официант, тучный, с лоснящимся от пота лицом средних лет мужчина, являлся одновременно, агентом ЦРУ, и агентом местной пакистанской контрразведки. И о том, что Филипп сотрудник региональной резидентуры ЦРУ, ему было хорошо известно. Поэтому Али Хан и относился к этому клиенту с особой предупредительностью.

Столик, который облюбовал Филипп, стоял в углу и прятался под декоративной пальмой. Для других посетителей он был всегда занят. За эту услугу Али Хан получал от Филиппа щедрые чаевые.

Вот потому с молчаливым недоумением и уставился на него Филипп, когда тот размещал напротив его еще чей-то заказ.

Только красный от смущения Али Хан попытался объяснить происходящее, как перед столиком вырос, никто иной, как старый знакомый Филиппа по «путешествию» в Афганистан, приближенный Ахмад шаха Масуда, полевой командир Сулейман.

Решительно оттолкнув в сторону Али Хана, он поздоровался с Филиппом, попросил не держать зла на хозяина заведения.

Подождав, когда Али Хан скроется на кухне, Сулейман, перейдя на английский, спросил:

— Не ожидали, мистер Джексон, увидеть меня здесь?

— Не ожидал, — кивнул Филипп. Мне казалось, после того, как мы с вами расстались в Кабуле, вы, сделав свои дела, отправились к Ахмад Шаху. — Он откинулся на стуле, и внимательно наблюдая за старым знакомым, гадал, какой же сюрприз приготовил ему этот человек. То, что тот появился здесь, чтобы встретиться с ним, Филиппом, он не сомневался. Но зачем? С какой целью? Хорошо зная натуру гордых афганцев, он был уверен, что на такую встречу афганец пойдет только тогда, когда его кто-то заставит.

Ожидая, как события будут развиваться дальше, он молча наблюдал, как Сулейман с аппетитом уничтожает кебаб запивая его пивом, и ждал, когда тот насытившись, наконец, приступит к «деловой» части встречи.

И он дождался.

Сулейман отодвинул в сторону пустую тарелку и кружку с недопитым пивом, повел взглядом по почти пустому залу, и посунулся к столу.

— Ну что ж, мистер, Джексон, перейдем к делу? Вы же все равно не поверите, что такой человек, как я, решил посетить «Кебаб», и случайно увидев здесь вас, подсел, чтобы предаться ностальгии по Афганистану.

Он повел взглядом по полупустому залу и, неожиданно для Филиппа, на чистейшем русском языке тихо произнес:

— Вам привет от Игоря Михайловича.

Филипп сначала даже не понял, что фраза произнесена на русском языке. Но не это его шокировало. Шокировало от кого был передан привет.

— Не может этого быть! — пронеслось у него в голове. — Это провокация! Он провалился!? Кого представляет Сулейман, — ЦРУ? Пакистанскую контрразведку?

Хотя внешне Филипп оставался спокойным, он лихорадочно искал выход из создавшегося положения.

И выход был найден. Найден все тем же Сулейманом.

Он назвал Филиппу пароль, который знал только он, и полковник внешней разведки КГБ, Зверев Игорь Михайлович. И человеку, который произнесет его, он, Филипп, должен был верить, как ему.

Продолжая сверлить взглядом Сулеймана, он с трудом переводил дыхание.

— Кто бы мог подумать? — пробормотал он, промокая платком выступивший на лбу пот.

— А вы хорошо держались, мистер Джексон, — улыбнулся Сулейман. И Филиппу показалось, что он почувствовал в этой улыбке искреннюю теплоту человека, неожиданно ставшего ему близким.

— Это вы вытащили меня из Пули Чархи? — решительно отбросив нахлынувшие сантименты в сторону, спросил он закуривая сигарету, — и кивая на лежавшие на столе пачку сигарет и зажигалку, добавил, — курите.

— Команду на проведение операции по вашему освобождению дал сам Ахмад Шах, — ответил затягиваясь сигаретой Сулейман. — Игорю Михайловичу было известно, что американцы хотят обменять на вас перебежавшего к ним советского сержанта. Но эта процедура засветила бы вас… Газеты, фотографии… А это было совсем ни к чему. Надеюсь, причина вам понятна. Вас бы просто отправили в США. А вы нужны именно здесь, в этом регионе. Вот и была проведена соответствующая операция по вашему освобождению. Ахмад Шаху нужно было выводить из Пули Чархи своего человека. За ним давно работал ХАД, уже готовился его арест, а тут и вы, как раз кстати… На мое предложение освободить вас, используя этого человека, Ахмад Шах дал свое согласие…

— Этот человек, лейтенант из охраны Пули Чархи? — спросил Филипп вспомнив улыбку этого офицера, когда, сразу после освобождения, они рассаживались по разным машинам.

— Да, это он, — утвердительно ответил Сулейман, резко переводя разговор на тему поставок моджахедам продовольствия и медикаментов. К их столику подходил Али Хан.

— Может быть почтенным господам еще что-нибудь нужно? — спросил он, слегка наклонив голову.

— Чай, — коротко бросил Сулейман, и подождав, когда тот удалится на безопасное расстояние, продолжил:

— Вы не слишком ему доверяете? — кивнул в сторону удаляющегося Али Хана Филипп.

— Кто вам сказал, что я доверяю этому ничтожеству? — презрительно усмехнулся Сулейман. Да он у меня в кармане вместе с потрохами. Как вы знаете, в Пакистане довольно жесткое наказание для тех, кто повязан с наркобизнесом. А он именно им и занимается. Пакистанская контрразведка завербовала его как раз на этом бизнесе. Ему прямо сказали: «Или сотрудничаешь с нами, или сгниешь в тюрьме». И ваши ребята, из ЦРУ, тоже на этом его взяли. Али Хану наркотики поступают из Афганистана, с заводика по переработке опиума в героин. Помните, мы с вами там были? И я его взял на этом, и еще кое на чем…

— Помню, — кивнул Филипп, тогда с нашим караваном была отправлена крупная партия героина…

— Ну, тот героин был чистейшей переработки, и предназначался вашим коллегам из ЦРУ. А там уже один Аллах знает, куда он пошел.

— Ну, а на это ничтожество, — Сулейман кивнул головой в сторону бара, — не стоит обращать внимания. Он уверен, что обсуждаем мы с вами, именно тему героина.

Али Хан принес два фаянсовых чайника с зеленым чаем и две пиалы. Наполнив пиалы чаем, он почтительно склонил голову, и молча удалился.

— А теперь давайте к делу, — Сулейман сделал глоток, и отставил пиалу слегка в сторону.

Его примеру последовал и Филипп.

— Наш источник в Лэнгли сообщает, что Пакистанский филиал ЦРУ под руководством Яна Камински, разрабатывает операцию по срыву готовящегося перемирия между Кабулом и афганской оппозицией. Поэтому Центр ставит вам задачу, выяснить, характер этой операции, силы и средства, которые будут задействованы по ее осуществлению и конкретную дату. — Произнеся эту фразу, Сулейман пристально посмотрел на Филиппа.

Филипп задумался.

— Камински мне не доверяет. Как мне сказал однажды Адамс, которому я непосредственно подчинен, у Камински патологическая ненависть ко всему русскому. Его предки еще в те, далекие и смутные времена воевали с Мининым и Пожарским. В 1812 году в составе войск Понятовского, принимали участие в походе Наполеона на Россию. А дед его принимал участие в разгроме Буденного на Польском фронте в 1920 году…