Тени прошлого

— Ты прав, — согласился Витас, давая прикурить Мухину, — на первом же съезде сворачивай. Здесь, на трассе, слишком опасно…

Примерно через километр появился съезд. Тяжелая машина осторожно съехала с проезжей части, и медленно поползла по песчаному грунту проселочной дороги.

— Нам бы, хотя небольшую полянку, а то здесь ни хрена не развернуться, — пробормотал Мухин, осматривая дорогу по сторонам.

И действительно, дорога была такой узкой, и деревья так близко к ней подступали, что попади сейчас навстречу им какой-нибудь транспорт, были бы большие проблемы.

Полянка появилась примерно через километр. Хотя и маленькая, но вполне достаточная, чтобы развернуться фуре. У кромки леса темнела сторожка. С проваленной крышей и забитым досками единственным окошком, она походила на заброшенную деревенскую баньку. Рядом стояла явно недавно сметанная копенка свежего сена.

Выбравшись из кабины, они словно окунулись в пьянящий запах лугов, сенокоса, мерный гул оводов, пересвист птиц. Под ногами свежая стерня, увидев которую Витас будто снова вернулся в детство, когда с отцом ездил по таким же полянкам, заготавливать на зиму для скота сено.

На замену колеса ушло около двух часов. Солнце неумолимо катилось к закату. Пора было подумать и о ночлеге. Чтобы продолжать путь после того, что случилось, не имело смысла. Участок дороги, где произошла бойня, наверняка оцеплен милицией.

Боясь радиоперехвата, на связь ни с кем не выходили. Витас связался по мобильнику только с шефом. Выслушав, тот одобрил решение заночевать в лесу. Он коротко проинформировал, что нападение на них совершила пока неизвестная бандитская группировка, которая, по всей вероятности имеет информацию, что груз фуры застрахован на сумму более миллиона долларов. По всей вероятности, задача бандитов, — захватить «КАМАЗ» и осуществить подмену экипажа.

… В сторожке прямо на полу лежал ворох свежескошенного сухого сена, от которого исходил неповторимый запах полевых трав. Решили, что здесь заночует Мухин, А Витас будет в «КАМАЗе».

На костре разогрели тушенку. В котелок, где она была, добавили брикет гречневой каши, перемешали и с аппетитом поужинали. Запили ужин кофе из термоса…

Встретились они лет пятнадцать назад в Москве, где оба были в командировке. Подполковник Лустенко, сотрудник военной контрразведки прибыл в Третий Главк, а подполковник Орлов, сотрудник территориальных органов КГБ, во Второй. Судьба распорядилась так, что почти полмесяца они проживали в одном номере ведомственной гостиницы «Пекин», в ее правом крыле. И этого времени было достаточно, чтобы они подружились.

Встречаться они больше не встречались, и даже не переписывались, но телефонными звонками периодически обменивались.

Лустенко шел в сопровождении сотрудника управления по коридору второго этажа огромного серого здания, наверняка помнившего еще первого руководителя «ЧК», посещавшего этот город на заре советской власти.

Вот он оказался в небольшой уютной приемной со строгой, уже немолодой секретаршей, а через мгновение уже оказался в кабинете.

Из-за стола поднялся совсем незнакомый седовласый, с заботливо выбритым ухоженным лицом человек, чем-то отдаленно напоминающий того Колю Орлова. Прежними, пожалуй, были только его голубые с прищуром глаза, да открытая улыбка.

Оба остановились и, напряженно вглядываясь друг в друга, замерли. Потом одновременно заулыбались и, рванувшись каждый навстречу, обнялись.

— Ну, здравствуй, Коля, — слегка отстраняясь, похлопал по плечу генерала Лустенко.

— Здравствуй, Витя, здравствуй, — прогудел басом Орлов, слегка отстраняясь. — Проходи, дорогой гость, присаживайся, — он провел Лустенко к свободному креслу, и вернулся за свой рабочий стол.

— А я все думаю, он это или не он, когда получил из Интерпола шифровку с просьбой при необходимости оказывать тебе помощь. А ты молчишь, и молчишь…

— Да необходимость эта, Коля, к счастью, не появлялась, — улыбнулся Лустенко и, кивая на стол, где стояла хрустальная пепельница, спросил:

— Курить-то можно?

— Кури, Витя, кури.

Однако Лустенко уловил в его ответе скрытую интонацию, понял, что тот курить бросил, и бросил, давно. Поэтому, потянувшаяся было к карману рука, слегка дрогнув, так и осталась лежать на коленях.

— Наблюдая за осматривающим кабинет Лустенко, Орлов нагнулся, достал из ящика стола, который служил мини-баром, початую бутылку довольно редкого армянского коньяка и два миниатюрных стаканчика.

— Давай, Витя, выпьем за встречу, — пробасил Орлов, разливая коньяк по стаканчикам. Бросая на своего старого знакомого изучающие взгляды, он гадал, по какому вопросу тот к нему пожаловал. Он знал, что таким, как Лустенко, категорически запрещался открытый контакт со спецслужбами. А тут…. Или что-то неординарное произошло, или уже закончил все свои дела. И тем более, он засветился. Орлову доложили, что один предприниматель, прибывший из России, крутится вокруг одного из автопредприятий. При проверке оказалось, что это его старый знакомый Лустенко. А тут еще из Интерпола пришла шифровка. Он немедленно дал команду снять наблюдение, и вообще забыть о нем. Так с чем же тогда к нему пожаловал Виктор? — подумал он, чокаясь с гостем.

Оба выпили.

Словно догадываясь, о чем думает Орлов, Лустенко улыбнулся и тихо сказал:

— Я пришел, Коля, повидать тебя, ну и, сразу попрощаться.

— Закончил дела?

— Можно сказать так…

— И я так подумал, — ответно улыбнулся Орлов. — Получив о тебе шифровку, я все ждал, обратишься за помощью, или нет. Не обратился. Значит, все прошло удачно…

За кофе и коньяком проговорили больше часа. И когда Лустенко уже стал прощаться, он неожиданно расстегнул на папочке, которая была с ним, молнию, и тихо сказал:

— Я тут тебе, Коля, приготовил небольшой сюрприз. Понравится, или нет, не знаю, но уверен, забот тебе он прибавит.

С этими словами он достал из папки объемистый пакет, и протянул его генералу.

— Нуу-у-у, — прогудел тот, принимая пакет, — давай глянем, какую гадость ты мне подсовываешь.

Орлов надел очки, достал из пакета видео и аудио кассеты, отложил их в сторону, а бумаги стал просматривать. И чем больше углублялся он в их изучение, тем заметнее было, как меняется его лицо. Когда он, наконец, оторвался от бумаг, снял очки, и посмотрел на Лустенко, тот увидел, как внезапно постарело лицо генерала, какими усталыми стали его глаза.

— Кто об этом знает?.. Имею в виду кроме нас с тобой.

— Еще один, но сейчас он вне досягаемости.

— Копии есть?

— У меня нет. У него не исключаю…

— Ты мне можешь его назвать?

— Не обижайся, Коля, не могу…. Когда будешь работать с Моховым и Чепелой, они, возможно, его и назовут.

— Там тоже про это? — кивнул Орлов на видео и аудио кассеты.

— И там тоже…

— Да, — вздохнул Орлов, и попросил у Лустенко сигарету. Закуривая, пробормотал, — разве здесь бросишь курить. И помолчав, добавил, — Честно признаюсь, когда все просматривал, — кивнул он на бумаги, — боялся, что увижу фамилию начальника УВД.

— Чего так?

— Он мой друг…. Еще со школьной скамьи…

— А что тогда беспокоишься? Не уверен в нем?

— Да нет, уверен, конечно, — вздохнул Орлов. — Но когда увидел там такие фамилии…

— Если там его нет, радоваться нужно, — улыбнулся Лустенко, поднимаясь с кресла.

— Ну, все, Коля? — Лустенко подошел к генералу и крепко его обнял.

— Мне пора, Коля, — добавил он, и, слегка отстранившись, внимательно посмотрел тому в глаза. Затем повернулся, и не оглядываясь, направился к двери.

Постель получилась шикарной. Взбитое, пахнущее травами сено, было накрыто куском брезента, а сверху еще и простыня, — выглядело экзотически.

— Эх, Ваня, — ухмыльнулся, почесав заросший подбородок Витас, — тебе бы к этой постельке, да бабу…

— Да, ну тебя, — отмахнулся тот, — глаза слипаются, а он туда же, бабу.