Страница 111 из 125
Янг непонимающе смотрел на шефа.
– Выговор уже спущен. Ознакомишься в секретариате. И приказ об отпуске отдан.
– А Черри?
– Что Черри?
– Его отзывать?
– Он в Бэрдокке?
– Ну да.
– Если отзовешь, через кого будем держать связь?
– Так я могу отдыхать… – до Янга медленно доходило. – Я могу провести отпуск в Бэрдокке?
– Ты волен сам выбирать, малыш.
– Но если я выберу не Бэрдокк, вы, наверное, спустите с меня шкуру?
– А я о чем тут с тобой толкую?
Новости, конечно, требовали осмысления.
Было понятно, что категории на руках не будет. И было понятно, что Черри можно не отзывать. Хорошо бы разыскать Френка, подумал Янг. Френком про себя он называл профессора Нибура. Нейрохимик, психофармацевт, он уже много лет консультировал сотрудников Бюро.
8
К счастью, Нибур оказался на месте.
Выслушав инспектора, он на некоторое время задумался.
– Школа доктора Джошуа Гренвилла? Ну как же. Наслышан. Даже сам встречался со стариком. Одна из конференций проходила в Бэрдокке. Хорошо помню лохматого юнца. Да, да, Уильям Фрост, один из учеников доктора Гренвилла. Его доклад произвел впечатление. Чтобы вникнуть в сущность полученных Фростом результатов, некоторым высоким любам срочно пришлось освежить некоторые насущные проблемы современной нейрохимии.
Из получасовой лекции Френка Янг вынес следующее.
Самым интересным открытием в психологии за последние несколько лет можно считать установление так называемой функциональной асимметрии полушарий головного мозга. (Понятнее даже Френк не мог сказать.) Две половинки нашего мозга устроены практически одинаково, но работают по–разному. (Браво, Френк.) Одна рассудительна, грамотна и красноречива, то есть хорошо умеет знания о мире облекать в слова. Другая эмоциональна, впечатлительна, не склонна к абстракции и воспринимает мир скорее как множество образов – конкретных вещей и ситуаций. Вот взаимодействие этих двух нейросистем и обеспечивает человеку разумное поведение, проявление интеллектуальных способностей и все такое прочее. Для психологов все это – давно известный факт (Янг вздохнул), но для нейрофизиологов и нейрохимиков тут много загадок. (Янг опять вздохнул. Он хорошо понимал нейрофизиологов и нейрохимиков). Даже в подходах к проблеме. Они только–только научились подавлять активность одного полушария, чтобы нагляднее выявить функции второго, а юный Уильям Фрост уже предложил коллегам нечто более цельное. Ни много, ни мало – биохимическую модель интеллекта. На ее основе, утверждал ученик доктора Гренвилла, с помощью известных психотропных средств можно свободно усиливать проявления тех или иных врожденных интеллектуальных способностей в любом полушарий, не ослабляя при этом активности другого. Интересно было бы проверить эффект так сказать в коллективном варианте – со специально подготовленными индивидами. Конечно, большинство специалистов отнеслись к идеям Фроста недоверчиво, и сам он с тех пор ни в печати, ни на каких–либо научных собраниях не объявлялся.
– Не мог, – кивнул Янг.
– Что с ним случилось?
– Угодил в Куинсвилл.
– В чем его могли обвинить?
– В незаконном изготовлении наркотиков.
– Жаль, – покачал головой Нибур. – Право жаль. Он не производил впечатления гонца за наживой.
– Так бывает, – согласился Янг. – Обычно эти ублюдки… Простите, сэр, люди… Обычно они тупей, чем нам кажется… – И заторопился, боясь запутаться и насторожить Френка. – А можно ли с помощью этих самых нейролептиков или как их там, антидепрессантов, да? Можно ли с их помощью, скажем, добиться кровоизлияния в мозг?
– Кровоизлияния в мозг?
– Ну да.
– Вы ставите меня в тупик, Эдвин. Спровоцированный инсульт… – профессор Нибур неодобрительно усмехнулся. – Не знаю, не знаю. Биохимия может многое, но при чем тут психотропные препараты? Скорее уж искусственный психоз… Не буду скрывать, время от времени это проделывается. Но, конечно, в чисто экспериментальных целях и на животных.
– А на людях?
– Крайне редко.
– Но проделывается?
– Я же сказал, крайне редко.
– И как называются такие вещества?
– Мы называем их психотомиметиками.
– А в «песочке», который я отыскал в Бэрдокке, нет следов этих самых?… Ну… Как их?…
– Психотомиметиков?
– Вот–вот…
– Для этого, Эдвин, следует посмотреть твой «песочек».
– Нет проблем. Я попрошу Дэвидсона.
– А как на это посмотрит полковник?
– Я думаю, он обрадуется.
9
Дорога в Бэрдокк позволила Янгу поразмыслить о своих терминологических познаниях. Точнее, о белых пятнах в указанных познаниях. Этот пробел следует восполнить, сказал бы Черри. У фармацевтического салона «Кентавр» инспектор даже притормозил. Почему бы не посмотреть, как работают фармакарты?
Ева Чижевски в салоне не было. Принял Янга энергичный красавчик лет тридцати–тридцати пяти, подтянутый, любезный. Он заботливо проводил инспектора на второй этаж и передал в руки столь же заботливой лаборантки. Забрав фармакарту Инги Альбуди, лаборантка впорхнула в кабинет, но почти сразу вернулась.
Не одна.
За нею следовал плечистый крепыш.
Превосходно выбрит. Солидный костюм. Уверенность.
Ну да, Янг уже все понял. Директор салона лично выражал сожаление. (А точнее – решил увидеть странного посетителя.) Из любезных пояснений инспектор понял, что сегодня, к сожалению, затребованных препаратов в салоне нет. (Если бы они и оказались, Янг ничего бы не получил по чужой фармакарте.) Но нужные препараты уже заказаны. (Наверное, лежат в одном из сейфов.) Завтра. Устроит вас?
– Я посоветуюсь с владелицей карты.
– У вас есть от нее доверенность?
Янг смешался.
– Скорее, доверительное отношение.
– О, понимаю! Доверие нынче редкая вещь.
С эскалатора в зал, где беседовали Янг и директор салона, спустился тощий субъект в слишком уж тщательно пригнанном, а от того как бы тесном костюме. Острый взгляд обшарил инспектора. От этого человека ничто не могло укрыться, он все знал про Янга:
– Сотрудник ФБНОЛ?
«Ага, – догадался Янг. – Доктор Макклиф!»
Он весь светился. Одна лишь фраза доктора Макклифа многое осветила. Как внезапная молния. Янг самому себе боялся признаться, какая редкостная удача ему выпала. Он сразу узнал этот бухгалтерский голос. Прошло уже три года, а он отчетливо помнил каждый обертон. Тогда, три года назад, на вилле Инги Альбуди именно этот голос поставил его в тупик.
«Прежде всего, дорогой Блик, мы люди дела… »
«Мы? Какого черта? Увольте меня от этих дурацких местоимений! Я не люблю, когда меня водят за нос. Тем более неучи вроде вас! »
«Слова, слова, слова…Если уж разбираться по существу, то мой маленький бизнес куда невинней того, чем вы занимаетесь… Путь, предложенный мною, прост. Я бы сказал, что он един для всех, мистер Блик. Поверьте, я никогда не ошибаюсь».
Янг ликовал.
Он откровенно ликовал.
Теперь он знал, кого встретил на вилле Альбуди.
Глава седьмая. Уровень Эванса
Извлечения из статьи доктора Д. Гренвилла «О распространении понятия Уровень Эванса на личность, коллектив, общество»
…В ряду первостепенных задач, поставленных перед человечеством суетным XX веком, особо выделяется создание искусственного интеллекта, хотя мне, как ученому, в оценке данной задачи свойствен некоторый скептицизм.
Тратя неимоверные усилия на создание машин, умеющих играть в шахматы или составлять расписание движения поездов, мы в то же время представляем себе возможности нормального естественного интеллекта ненамного лучше Сократа. Вообще попытки смоделировать процессы, сущность которых нам неясна, вряд ли могут привести к ощутимым успехам. Да и сама необходимость создания мыслящих машин, на мой взгляд, неочевидна. Ведь человеческий разум, если его использовать надлежащим способом, сам научается решать любые поставленные перед ним задачи.
Что значит надлежащим образом?
Наверное, все согласятся с тем, что ум отдельно взятого человека порой блестящ, мощен, глубок, но чаще мелок, непритязателен, и почти всегда достаточно ограничен. Причем природа указанной ограниченности зависит не только от физиологических, но и от социальных и даже от чисто психологических причин.