Вкус смерти

Щелкнул замок.

Когда Прасол вышел из штаба, на плацу уже стояли два капитана — Тесля и Шуршалов. Последний небрежными ударами ладони отряхивал брюки. Прасол поднял глаза. Окно на втором этаже было распахнуто, одна из створок качалась, поскрипывая.

— Пермяков? — спросил Прасол.

— Здесь, — голос раздался из-за спины. — Простите, товарищ полковник. Я тоже умею как кенгуру, но джентльмены предпочитают двери…

Он показал Прасолу гвоздь с согнутым острием. Офицеры засмеялись.

— Нестандартное решение, — заметил Шуршалов иронически.

— Ценю, — согласился Прасол. — Остается проверить, как вы стрелять научились…

— Нешто мы не господа офицеры? — сыронизировал Тесля.

— Это мы и проверим. Согласны? Шарков, ты мне обещал стрельбище.

— Все готово, можем ехать.

На дивизионном стрельбище в секторе пистолетной стрельбы их встретил офицер, отвечавший за безопасность и мишенную обстановку. Представился:

— Капитан Мельников. Сектор к занятиям готов.

— Вот вам смена, — сказал Прасол, пожав руку капитану. — Командуйте.

Офицеры выстроились шеренгой, зарядили оружие.

— На огневой рубеж, шагом марш! — подал команду Мельников.

— Отставить! — оборвал его Прасол.

Офицеры остановились. Сделали по шагу назад. Подравнялись.

— Товарищи офицеры! — сказал Прасол. — Дело, которое нам вершить, по командам не будет делаться. Когда надо стрелять, каждому придется решать без подсказок…

— Но меры безопасности на огневом рубеже, товарищ полковник, необходимы, — возразил Мельников, краснея от обиды. Он знал, что старшие начальники всегда требовали пунктуального соблюдения всех правил проведения стрельб. Прасол повернулся к капитану.

— У вас есть пугачи? Пистоны? Надо выдать. Нет? Жаль. А коли люди вооружены пистолетами, то мы будем учить их обращаться с оружием в экстремальных условиях.

Он обернулся к шеренге.

— Владимир Васильевич, ваша мишень крайняя справа. Стреляйте.

Мельников, теперь уже побледнев, гневно обратился к Прасолу:

— Я снимаю с себя ответственность за ваши действия, товарищ полковник.

Прасол понимающе кивнул.

— Успокойтесь, товарищ капитан. Я вас не подставляю. Можете даже уйти.

Тесля, не выходя на огневой рубеж и не меняя стойки, вскинул пистолет и пять раз без пауз выстрелил. Все смотрели не столько на него, сколько на Прасола. Но тот стоял с непроницаемым видом и внимательно разглядывал носок своего ботинка, поворачивая его туда-сюда.

Когда выстрелы отгремели, он спросил:

— Попали?

— Конечно, — ответил офицер. — Две десятки, три девятки.

— Даже так? Отлично.

Шуршалов и Пермяков стреляли вместе. Еще две отличные оценки должны были порадовать полковника. Но он не очень обрадовался. Сухо констатировал:

— Стрелять все вы умеете, я убедился. Вопрос только в том — как? Обратите на себя внимание: за годы службы вас приучили держать пистолет как хрустальный бокал. По команде «Шагом марш!» выходить на огневой рубеж. По команде «Огонь!» — нажимать курок. После стрельбы еще одна команда: «Орудие к осмотру!» И ни у кого из вас за все это время не возникло желания спросить: кому нужны хрустальные стрелки? Вы ведь сами знаете, как во всех случаях вас тянет принять спортивную стойку. Нам это не подойдет. Андрей Павлович обещал обстановку более сложную. Куда-то надо ехать?

— Да.

И они поехали.

Узкая пассажирская платформа «Ягодное» в тот час была пустынной. Пятеро мужчин в камуфляже спрыгнули на траву, пересекли рельсы и двинулись по тропке, пересекавшей лес. Миновав пшеничное поле, прошли к реке. Здесь вдоль берега рачительные хозяева природы десятилетиями добывали гравий и оставили на память будущим поколениям свидетельства своей бурной деятельности — огромные мертвые котлованы. Одни из них кто-то приспособил под дикое стрельбище. Здесь можно было вести огонь из всех видов оружия, вплоть до гранатометов, не боясь причинить кому-то вред.

— Подойдет? — спросил Шарков, зная, каким будет ответ.

Они стояли на краю глубокой выемки, которая с Луны должна была выглядеть внушительным кратером — следом великой космической катастрофы.

— В самый раз, — оценил Прасол местечко. На похвалы он был скуп, а когда хвалил, в голосе было больше иронии, нежели восхищения. От этого похвалы не всегда вдохновляли.

Шарков прикрепил к метровым кольям две поясные мишени и разнес их по разным углам карьера.

— Начнем? — спросил Прасол. — Давайте вы, Юрий Иванович. На цель по одному патрону. Вперед!

Пермяков бежал упругим спортивным шагом, легкий, сноровистый. Было видно, он старался произвести впечатление на товарищей. Прасол спокойно сидел на откосе у въезда в карьер и сосредоточенно подбрасывал на ладони нечто, похожее на голыш. Когда Пермяков достиг первого рубежа и выхватил пистолет из кобуры-босоножки, Прасол зажег шнур взрывпакета, которым только что играл, и швырнул его под ноги стрелку. Взрыв бабахнул за спиной Пермякова, и тот от неожиданности рванул курок. Прогремел выстрел. Смешавшись, стрелок пальнул еще раз и побежал дальше…

После проверки обеих мишеней попаданий в них обнаружено не было.

— Поймите, — сказал Прасол своим рекрутам. — Я не разочарован. Нет. Просто хотел показать вам, что навыки спортивной стрельбы, которые служба прививает офицерам, — это подготовка к войне с чучелами. А мне нужно, чтобы вы видели перед собой подлинного врага. Вооруженного. Он будет в вас стрелять. И стрелять метко. Поэтому мы начнем учиться вести огонь на бегу, в падении, в прыжке…

— Для этого надо каждому спалить по ящику патронов, — сказал обиженно Пермяков.

— Будет и по ящику. Будет по два. Важно, чтобы вы палили не зря. Вот вы, Юрий Иванович, в нос попадаете пальцем с закрытыми глазами. Верно? Стрельба в движении почти то же самое. Надо привыкнуть ощущать пистолет как продолжение руки. Пусть он станет указательным пальцем. И главное в этом деле, чтобы ствол во всех случаях лежал параллельно локтевой кости. Во всех случаях — когда вы стоите, лежите на боку, на животе. Закройте глаза и вскиньте руку. Откройте глаза. Задрали ствол? Поправьтесь. Плюньте на все, чему вас учили в тире. Главное — рука и глаз. И не бойтесь дергать курок. Пусть плавно его спускают чемпионы. Нам нужны не очки, а жизнь, — Прасол перевел дух и улыбнулся. — Во речугу закатил! Будто народный депутат перед вторым микрофоном.

— Может, вы сами покажете, как надо? — с невинным видом попросил Тесля, и все сразу посмотрели на полковника. — Для поучения и нашей уверенности.

— Кому дать взрывпакет? — спросил Прасол. — Пермяков наверняка постарается меня подловить. Есть такое желание? Валяйте!

Прасол бежал зигзагом, и Пермяков ни разу не угадал, куда он сделает очередной бросок. Взрывпакет, посланный, казалось бы, туда, куда направлялся полковник, пукнул впустую, потому что Прасол внезапно рванулся в другую сторону. И огонь по мишени он открыл не с рубежа, обозначенного кучкой камней, а задолго до него, едва из-за борта выемки стало видно первую мишень. Выстрел прозвучал неожиданно и всего один раз. Остроглазый Пермяков увидел, что в центре мишени, где-то под условным подбородком фигуры, как крупная муха села пробоина.

Тесля наблюдал за полковником с изумлением. То, что делал Прасол, походило на трюки стрелка-каскадера, с одним отличием — пули были настоящие и поражали мишени без подвохов.

Вбежав в выемку, Прасол перепрыгнул через бетонную балку и, еще находясь в прыжке, саданул по второй цели во второй раз. Он успел сделать еще два выстрела. Затем упал за вагонетку, стоявшую на ржавой узкоколейке, быстро выкинул руку из-за колеса и вогнал в первую мишень сразу две пули. Встал, отряхиваясь…

— Все, товарищ полковник, — сказал Тесля, — можете из меня веревку вить, но пока не повторю ваш результат, буду здесь пыхтеть день и ночь.

— Добро, Владимир Васильевич, веревок я из вас навью. Но сейчас мы отработаем еще одну комбинацию. Борис Иванович, вы слыхали команду «Вперед! Я прикрою!»?