Страница 8 из 15
— О’кей, пойдем дальше — к более сложному. Изначально есть чистый CR-80-«пластик» и дампы. Как бы напечатать и сделать кредитку один к одному, чтобы можно было спокойно идти в любой магазин в любой стране?
Для начала надо приобрести готовый «пластик» с «голубками» или «глобусом» либо же купить эти голограммы отдельно. Потом надо найти типографию либо купить свое оборудование, которое позволит напечатать на чистом CR-80-«пластике» что-то красивое — причем практика показывает, что абсолютно все равно, какой банк там указан и соответствует ли он реальному банку. Печать, понятное дело, двусторонняя. Напечатали с горем пополам. Теперь надо сделать эти вдавленные номер кредитки, имя и прочее — придется покупать эмбоссер (аппарат, который выдавливает символы на картах) и типпер (устройство для нанесения на них серебристого или золотистого покрытия). Дорогие модели эмбоссеров имеют встроенный типпер. Дополнительно к этому всему надо на обратной стороне «креды» наклеить полоску особой бумаги, на которой ставится подпись владельца карты.
— Это ж сколько денег на оборудование уйдет… — рассеянно заметила Галина Аркадьевна.
— Верно. Один хороший эмбоссер, Matika Z3, например, — около «десятки» стоит. Поэтому самостоятельно «пластик» я никогда не изготавливал, а тупо покупал у нужных людей. Низкого качества, пригодного для шопинга только внутри СНГ, — у Boa Factory в Киеве, отличные VISA Electron — у Флинта на realplastic.org и самый лучший офсетный «пластик» — у китайских товарищей, благо Интернет стирает границы. Дампы на полностью готовые болванки, понятное дело, можно было записать и самому — не все доверяли изготовителям «пластика» эту почти интимную процедуру.
Не прошло и полгода, а у тебя уже чемодан дубликатов кредиток, к качеству которых никто не придерется. Какие варианты с чемоданом? Покупаешь билет в Сингапур, например, или в Преторию и плотно там скупаешься, пока не опустеет чемодан. А лучше вообще в Италию — своеобразную Мекку фальшивых кредитных карточек. В Милане, если продавец догадается, что производится покупка по фальшивой карточке, он не будет сообщать в полицию, а наоборот, попросит, что если, мол, есть еще такие кредитки, то пусть покупатель не стесняется. В магазине знают, что банки всегда возместят им убытки. Потом как-то куда-то все это «железо» или серебро-золото пристраиваешь, продаешь, раздаешь. Меняешь страну. И по новой, с другим паспортом и другими кредитками. Мы вот в Минске скупались — зря, конечно, — нельзя красть там, где живешь.
Между покупками дампы необходимо было периодически проверять (по-нашему, «чекать»), поскольку самым неприятным при шопинге было «выбивание» на экране POS-терминала кодов 43 (украденная карта — изъять и позвонить в центр авторизации) или 07 (изъять карту и постараться задержать мошенника). Проверять дампы на работоспособность (валидность) можно было тремя способами: если дело происходит в Европе, то нет ничего проще, чем засунуть кредитку в телефон-автомат, который принимает кредитные карты. В России это таксофоны «Комстар». Можно зайти в аптеку, булочную, любой небольшой шоп с минимумом охраны и отсутствием видеокамер и купить какую-нибудь мелочовку. А не пройдет карта — всегда можно мило улыбнуться продавщице и рассчитаться наличкой. Третий способ предполагает мгновенную авторизацию небольшой суммы ($0,5–2) через любой онлайн-сервис или магазин. Подобное называется checking-сервис (от англ. check — «проверять») и широко используется по сей день. Владельцы «чекеров» в огромных количествах скупают взломанные мерчанты (шлюзы для оплаты кредитками) к интернет-магазинам и берут за проверку одного дампа в среднем $1.
Несмотря на то что большинство торговых точек в мире оборудовано электронными POS-терминалами, в Минске все еще полно и импринтеров — механических устройств, отпечатывающих рельефные данные с карты на бумажный чек. Бумажные чеки, сделанные с помощью импринтера, называют также слипами (от англ. slip — «скользить», «прокатывать»). Они являются документальным подтверждением совершения сделки. Для авторизации кассир надиктовывает информацию из слипа оператору процессингового центра по телефону. Естественно, при оплате через импринтер наличие дампа на магнитной полосе кредитки не требовалось, что, когда до меня это дошло, дало мне неограниченный простор для «работы». В это время в Беларуси и даже в России еще прекрасно работали американские дампы, которые стоили какие-то копейки, а суммы на них бывали очень внушительными.
— Ладно, Сергей, — прервала меня адвокат, — с карточками для шопинга вроде разобрались, давай теперь пройдемся по картам с «пинами». Сапрыкин утверждает, что именно ты передал ему 20 белых карт, написал маркером коды на каждой и попросил обналичить в минских банкоматах. Это правда?
— И да и нет.
— ?!.
— У Сапрыкина самого рыльце в пушку…
— Ладно, роль каждого прояснится по ходу следствия. А пока Сапрыкин является свидетелем. Против тебя.
— Я слышал, что у нас порой свидетели очень быстро переходят в разряд обвиняемых…
— Ну ты же его грузить не собираешься? Как бы там ни было, а «группа лиц» тебе сейчас вовсе ни к чему. Итак, где ты доставал PIN-коды к карточкам?
Глава 6
Дороги
Телевизора в хате не было. Настольных игр, за исключением вылепленных из хлеба шахмат, тоже. В этой камере, 144-й, сидели под следствием в основном наркоманы, алиментщики и те, кому не сиделось спокойно на «химии» (в Союзе это называлось «стройками народного хозяйства»). Смотрящий за камерой, Сергей Макаров, был инъекционным наркоманом с немалым, несмотря на его двадцати-пятилетний возраст, стажем и колол в вену все, что было запрещено законом. Наверное, если бы был запрещен аспирин, то Макар бы «вмазывался» и им. От него же я узнал, что если раньше белорусские наркоманы чаще всего употребляли героин, маковую соломку (в сезон) и метадон, то сегодня самым распространенным кайфом стали так называемые бубки — семена опийного мака, какими нормальные люди посыпают булки с маком.
— Пришла эта мода к нам из России, — однажды вечером после выпитой кружки чифиря начал Макар. — Вместе с технологией экстракции опия. По закону весь пищевой мак, продающийся в торговой сети, должен проходить термообработку, которая разрушает содержащийся в нем опий. В реальности же обрабатывают не больше 10 % всего мака.
— Сколько сейчас героин в Минске стоит? — перебил я Макара.
— Герыч и «витамин» — по 40 баксов за грамм, метадон — 140.
— А «бубки»?
— Три года назад, в 2001-м, когда еще никто в Минске не знал, что пищевым маком можно колоться, его цена составляла около $3 за 1 кг. Сегодня — от тридцати и выше. Для кого-то это крупный бизнес.
— А что такое «витамин»? — полюбопытствовал я.
— Амфетамин. Синтетический аналог кокаина. Неплохо «ускоряет», но мне не нравится — это больше для дискотек. Подельники есть у тебя? — переключился на другую тему Сергей Макаров.
— Да, — я вздохнул, — к сожалению. Один под подпиской о невыезде, другой здесь где-то плавает.
— Подельники — это плохо, — глубокомысленно изрек Макар. — Хуже нет, когда каждый начинает одеяло на себя тянуть и грузить других. Мусорам это только на руку. Если уж занимаешься криминалом — не важно каким, — делай все один. Одному оно и надежнее, и безопаснее. В какой он хате?
— Кто?
— Ну, подельник твой.
— Пока не знаю. Если увижу его где на коридоре или кабинетах, так спрошу.
— Можешь поисковую написать, — посоветовал мне Макаров. — Эта «малява» по всем хатам централа пройдет, может, и найдется кент твой.
Я написал так называемую поисковую «маляву», тщательно упаковал ее в несколько слоев целлофана от сигаретной пачки и оплавил зажигалкой — «дорога» в нашей хате работала «по-мокрой», через унитаз. Как устроена эта самая «дорога» — тюремная почта, о которой ты наверняка слышал? Для начала нужно сплести «коня» — самодельную веревку из заранее распущенных вязаных вещей. Делается это методом кручения: четыре-пять тонких ниток складываются вместе и перекручиваются между собой, затем складываются пополам и еще раз перекручиваются — получается тонкая и относительно прочная веревка. К одному ее концу прикрепляются «ежи» — сделанные из спичек колючки, или «поплавки» — туалетная бумага, запаянная в целлофан. В соседней хате делают то же самое. Затем два «коня» опускаются в дальняк и с помощью большого количества воды попадают в канализационную трубу, где спутываются между собой. Все, «дорога» наведена. После сработки один из «коней» убирается, а на другом гоняются «малявы» и грузы — в основном чай и сигареты.