Страница 45 из 88
— Или это были младшие братья князя тогдашнего, — предположил Иггельд, — слышал я о странах, где на гору власти взойдя, новый князь младших братьев своих ослепляет…
— Однако, многовато братьев было у древнего князя! — усомнился юноша.
— А кто тебе сказал, что эти пирамиды не собирались веками? — парировал Иггельд.
— По иному возражу, — молвил Веяма, — глянь — форма купола, очертания носовой дырки разные. Вот и скулы на этом черепе — выдаются вперед, а здесь — вширь. Стало быть — и лица у хозяев сих костей головных разные. Очень разные у них лица были! А у родичей — лица похожи.
— Ты прав, — признал Иггельд.
— Жаль, они уже ничего не расскажут, — брякнул Младояр.
— Они уже кое-что нам рассказали, как видишь, — напомнил Веяма, — и что старые были, и что в возрасте помоложе слабоумными их сделали посредством ножа… И даже что рукотворные зубы приживлять прямо в челюсть умели!
— И даже если эти черепа заговорили, они бы нам мало что поведали! — добавил Иггельд.
— Языка не поняли бы? — предположил княжич.
— Что языка не поняли бы, это — полбеды, можно и жестами изъясниться, — объяснил лекарь, — хуже другое. Они уже не люди были, так… Ели, пили, под себя ходили… Хотя поговорить было б мне интересно!
— Еще не все потеряно, — засуетился Веяма, — собственно, за тем и звали!
— Как так?! — в два голоса воскликнули Иггельд и Младояр.
— Да вот, лежит тут один в деревянной домовине, — Веяма приблизился к огромной каменной усыпальнице, — дерево внутри черное, не гниющее, снаружи красное, что янтарь пропитанное, окаменевшее. Потом домовина золотая. И снаружи — каменная!
— И ты… Осмелился притронуться?! — удивился Иггельд.
— Кощунство, оно понятно… — вздохнул Веяма, — Но ведь любопытство — оно страха сильнее, тебе ли, старый вояка, не знать? Дидомысл позволил…
— Тогда показывай!
— Нет, Асилуш пока не дозволяет, надо еще обряды провести, требы не все отданы. Сам знаешь, с Вием шутки не шутят, вот коли все пройдет гладко, боги навьи знака не подадут, что осерчали — тогда и приступим…
— А откуда же ты узнал, что там, коли Асилуш даже взглянуть не позволяет?
— Молодые жрецы крышку чуть сдвинули, дыханье задержав, как я им наказывал, да вон побежали, — улыбнулся Веяма, — а я, нос тряпицей с уксусом прикрыв, заглянул. Только зря опасался — прикрыто тело плитой хрустальной, плотно — видать. А он из-под прозрачного камня на меня и взглянул!
— Живой? — тихо спросил Младояр.
— Так мне показалось, — кивнул мудрец.
— Плиту, вижу, назад не задвинули? — кивнул Иггельд.
— Какое там…
— Так взглянуть нельзя?
— Пока нет, — молвил Веяма, — но завтра, думаю, позволят. А ты пока изготовься, лекарь. Все, что понадобится — сюда принеси. И вот еще… Коли оживет тот, что внутри… Они, слышал я, буйны после долгого сна! Ты лекарства приготовь, успокоительного.
— Кабы знал такие снадобья, — вздохнул лекарь, — окромя макового сока ничего в голову не приходит.
— И то — дело, — согласился ведун, — можно дымок использовать, сном сморить, если что…
— Или зараньше напустить, — вновь влез в разговор старших княжич, — прямо под плиту прозрачную… Мехом и дувануть!
— А что? — согласился Веяма, — Здесь есть разумное зерно — спящим и вынем, свяжем, а там — видно будет.
— Кого это вы вязать надумали? — к ведунам тихонько подобрался сам князь.
— А вот — его, — указал на каменную домовину Веяма.
— А справитесь? Волшба тут крута!
— Сначала одурманим, потом — повяжем, — объяснил Иггельд, — слышал когда-нибудь, князь, что б во сне ворожили?
— Во сне спят, — согласился Дидомысл, — но, все же — может, лучше не трогать?
— Уже потрогали, — усмехнулся Веяма, — еще когда ход открылся — считай, напасть пришла! И теперь дело надо до конца довести, все доподлинно узнать, только знание одно и способно опасность отвратить!
— Да уж, заткнувши уши, да глаза прикрыв — еще никто от врагов не ушел, — согласился Дидомысл, — хоть и не по душе мне это копанье — да видать, так уж пряжа пошла…
Выбравшись из пещер, Младояр и лекарь разом зажмурились — до чего же ярко Солнце. И воздух чист, дышится легко, река рядом, свежо! Княжич огляделся. Народ и не думал расходиться, люди толпились, окружая жертвенники. Каждый хотел знать, что скажут боги, но жрецы пока помалкивали. Разглядывают внутренности — и только головой покачивают, понимай как знаешь! Новое движение — народ устремился к реке. Младояр поддался инстинкту толпы, бросился вослед.
У берега, ноги по колени в воде, стоял Речной Старец. Молча смотрел на толпу, что кричали — не слушал. Младояр, не снимая сапог, прыгнул в реку, сразу зачерпнув голенищами водицы. Подошел к старцу.
— Ну, что там, как прядется нить? — спросил княжич.
Старик опомнился, видать — вопрос попал, как стрела, точно в цель.
— Ни одного узелка, княжич, — казалось, Видящий даже удивлен, — гладка пряжа, будто ничего и не было… И не будет!
— Закопают все обратно! — сообщил Младояр наставнику.
— Князь повелел? — даже не удивился Иггельд.
— Нет, он не знает еще.
— Что, Асилуш так решил?
— Он тоже еще не ведает!
— А кто ж тогда ведает? — старик чуть наклонил голову, взглянул на княжича.
— Я!
— А ты откуда знаешь?
— Речной Старец мне шепнул, — гордо заявил Младояр, — сказал, что ничего не изменится!
— Эка мудрость, все знают, что все проходит и ничего не меняется, — махнул рукой Иггельд.
— Нет, он не о том, и не так говорил!
— Понимай, как знаешь, — отмахнулся Иггельд, — ты к пещере пойдешь?
— А как же… Вроде солнце высоко, дождика нет, в самый раз прогуляться, да волшебников в хрустальных домовинах попользовать-полечить!
Удивительно устроены люди! Казалось бы, дома дел по горло, сады да огороды, курята-поросята, опять же и любовью заняться — не грех. Так нет же, который день стоит толпа у пещер, мальчишки прибегают сюда, будто тут орехи раздают, да еще и на меду! Народ обсуждает то, да се, а сами — на пещеру глазами зыркают. Младояр уже слышал, дядя Яснополк балагурил, князю предлагал здесь теперь вече созывать, раз уж все горожане и так сюда хаживают!
Пока протискивались сквозь толпу, у Иггельда калиту срезали, счастье — было в ней всего два сребреника, да и те — затертые. Лекарь все больше к разговорам прислушивался, да и княжич — тоже, вот и не приметили вора. А сплетни, оно известно, впереди катятся. Не раз и не два доносилось — мол, сегодня живого мертвеца вынимать будут! Вот так, вот тебе и секреты тайные, знанья сокровенные, кои простому народу знать не положено. Как же! Будет он, народ, спрашивать — что положено, а что — нет? Мужи в чистые рубахи оделись, расшитые, синие да красные, девки щеки нарумянили, брови подвели, даже малышня беспортошная, и та — если не хари, то хоть носы умыла — местами…
Вот и пещера. Протиснулись, теперь не только стены мешают, народа набралось — что семечек в огурце. Да и сам огурец — не с грядки, а соленый, нет, в уксусе маринованный — дышать в этой пещере-кадушке нечем, духота да смрад…
— Что делать-то, Игг? — кинулся навстречу лекарю Веяма, голосок — беспомощный, — Домовину не вынести, а при всем этом народе плиту прозрачную снимать — непорядок. А вдруг да что? Опять же, пустим дурмана макового — сами надышимся, рядком уляжемся. Все заткнуто, последние зеркала то и дело закрывают задами-то!
— Я скажу князю, — буркнул Иггельд, разворачиваясь к выходу.
Нет, совсем не так представлял Младояр заботы ведовские, думал о том, что главное — заклятья да снадобья, оказалось же — наперед всего любопытных погнать, на то большая половина сил и уходит…
Княжич выбрался из пещеры, за ним — Веяма, мудрец, казалось, потерял все свое величие, временами норовя уцепиться за край рубахи паренька. Совсем старичок непривычен к толпе да толкотне, на рынок, небось, сам не ходит…