Страница 26 из 88
— Руки болят… И ноги… Я рвался?
— А ты ничего не помнишь?
— Вроде как я сам не свой, в голове — как будто раскаты грома, — отрок, и впрямь, выглядел оглушенным, — кружится все…
— Ну и ладно, — вздохнул старик, развязывая малого, — теперь — до следующего полнолуния…
Веяма.
«Можно ли победить врага, который сильней и умней тебя?» — думал Иггельд, — «Он ведь не просто умней, он вполне сознает это, да еще надсмехается. Вот, возле Священной рощи, ведь специально омелу в груди мертвого жреца оставил. Смеется над богами — но не ради богов, для смертных себя над остальными поднимает. И меня унизил, как будто сапоги обтер — вот тебе, мол, за работу серебра… Много о себе думает! Много ли? Ведь ты, Иггельд, лекарь, а для нашего брата главное — правильно определить, какова болезнь. Вот и реши, для начала, впрямь ли Белый Ведун нас умнее?»
Старик оглянулся на юношей, следовавших позади. И куда мы идем? Сами не знаем… Вечерело, пора устраиваться на ночлег.
— Здесь, — указал Иггельд, останавливая жеребца, добавив, — Бегуня — за хворостом!
Отрок соскочил со скакуна, сразу бросившись исполнять приказ.
— Ему, кажись, нравится — когда им командуют, — чуть удивился Младояр.
— Это отвлекает от тяжелых мыслей, — объяснил старик, — пока работает —голова чиста. Но не в нем сейчас дело, о другом нам с тобой помыслить стоит.
— О Белом Ведуне… — пожал плечами княжич, он уже давненько перенял это движение у наставника.
— Не много ли мы на себя взяли? Тебе не кажется, что враг сильней нас? Умней? — Иггельд больше не мог утаивать своих опасений от воспитанника.
— Ну, провел нас разок, что из того? — удивился княжич, — Что, ни разу в засаду не попадал? Только ты врага обманывал — признайся?
— Он обходится с нами, как с малыми детьми, — вздохнул старый ведун, — да, и вправду сказать, мы не в первый раз попались.
— Как не в первый?
— Вспомни о Священной роще!
— И что?
— Священное место осталось без жреца… Вдумайся, княжич — вот Белый Ведун убил жрецов Священной Рощи, а мы — вроде прогнали его, не дав занять законное место, оно теперь пустует.
— Ну и что? — Младояр никак не мог взять в толк.
— Увеличивать власть можно не только за счет своего войска, достаточно убрать других сильных. Нет жреца у Священной Рощи, к голосу которого прислушивалось все княжество. Только что мы истребили испытательный дом, имевший власть над округой. И до этого…
— Что же «до этого»?! — вскричал княжич.
Подбежавший с охапкой сушняка Бегуня так и застыл на месте, приоткрыв рот. Еще бы — он и не подозревал, что эти двое могут спорить, кричать…
— Он предсказал смерть сыну князя, и его слова исполнились, пусть чуть позже — так кто считал? А потом злыдня убили, все видели — Белый Ведун мертв. Даже люди за Гремячей — и те посмотрели, чуть ли не потрогали, а вернувшись домой — язык за зубами не держали. Да еще и князь приговорил, что тот мертвый старик — Белый Ведун. А теперь колдун разъезжает по княжеству, все видят — хоть и убит, а живой! Ты представляешь, какую славу в народе, какую силу набрал теперь наш враг?!
— И что ты предлагаешь? — холодно бросил княжич.
— Может, вернуться в Крутен за подмогой?
— Дружина в походе, — юноша два сдерживал злость, — это раз. А во вторых, это я отправился добывать Белого Ведуна, и сам, вот этой рукой, — Младояр взмахнул правой, ладонь сжата в кулак до белизны, — я его и убью. А ты, если хочешь — возвращайся! Скатертью дорога!
Иггельд менее всего ожидал такой отповеди. Тишину нарушил шум падающих из рук Бегуни дров. Иггельд поднял глаза на отрока.
— Я пойду за княжичем! И на смерть… — сказал Бегуня.
— Дурни вы, — махнул рукой ведун, — неужели подумали, что мне, старику, смерть страшна? Оно конечно, правда-кривда, жизнь-смерть… Вот только ты, княжич, забыл — жизнь это игра, вернее — череда игр. И вот сейчас наш противник — куда более сильный игрок. А проигрывать я не люблю, да и права такого у меня нет. Лучше бы подсказал — как победить того, кто умней и сильней тебя, видит на много шагов вперед, а?!
Воцарилось молчание — и надолго. Спать ложились без слов, сторожить в первой половине выпало Иггельду, затем — должен был стоять Бегуня, но и ведуну — не спать, мало ли что… Потом спал Иггельд, а Младояр посматривал ха продолжавшим нести службу отроком, наконец, с появления утренней звезды и до рассвета — время стоять княжичу.
Вот в эту самую смену и «поймали чужого». Бегуня отошел чуть в кусты побрызгать, закончив дело — услышал легкий шум, отрок навострил уши — где-то хрустнул сучок. Оказывается, кто-то бродит по ночам! Паренек бросился к костру, еще мгновение — и оба молодых человека, с мечами в руках готовы встретить гостя. Пришелец не особо таился, направился прямо на свет. Отблеск костра осветил тощую фигуру, блеснули обереги, а вот и посох в руке. Княжич продвинул ногой обуглившуюся ветку подальше в угли, на мгновение полыхнул огонь, осветивший ночного гостя. Седые волосы аккуратно собраны, стянуты черным обручем, лицо в глубоких морщинах и — юношеский блеск глаз.
— Веяма!? — вскричали оба парня разом, Бегуня — со страхом, княжич — не скрывая радости.
— Плохо сторожите, отроки, — пожурил ребят ночной гость, пристально вглядываясь в каждого. Наконец, взгляд ведуна остановился на Бегуне, — а ты, помнится, ведь другому княжичу служил?
— Нет больше Гориполка, — сказал Бегуня, — его Белый Ведун убил!
— А ты, Веяма, не встречал по дороге Белого Ведуна? — спросил Младояр.
— Не гони лошадей, княжич, — отмахнулся Веяма, обходя костер, — я тут кое с кем еще не поздоровался.
— Кого я вижу? — старческий сон неглубок, Иггельд проснулся после первых же произнесенных слов и теперь поднимался навстречу гостю, — Все ли норки да пещерки раскопал, дружище?
— А ты — всех ли слабительным накормил?
Старики похохатывая, жали друг дружке руки. Для Бегуни такая сцена явилась полной неожиданностью, о Веяме он слышал одни страсти, да что там — сказки рассказывали, да такие страшные, что сразу накрыться с головой, да спать! Что же до Младояра, то он был довольно коротко знаком с приятелем Иггельда и не раз получал от ученого мужа подзатыльники.
— А еще говорят, нет Судьбы… — Иггельд не скрывал радости, — Нам так дорог стал хороший совет, и надо же — среди леса повстречали того самого, советом под мышкой.
— Повстречали? Да я сам пришел, коли б не пошумел — проспали бы, — отшутился ведун, — можно сказать, с самих Соловков рысью бежал, как только почуял, что одному глупому лекаришке вдруг мой совет понадобился.
— А что там, на Соловках? С духами говорил? — спросил Младояр.
— Нет, затеи каменные считал, да зарисовывал, — ведун похлопал по котомке, — теперь знаю, сколько их на островах… А вообще-то, парень, когда два старика премудрых, вроде нас с Иггельдом, меж собой разговор ведут, малые детки должны держать язык за зубами, пока их не спросят!
— Дела у нас непростые, Веямушка, — вздохнул Иггельд, — лучше тебе все по порядку рассказать?
— Само собой, — мудрец уселся у костра, изготовившись слушать. Черный посох небрежно бросил рядом, тот перекатившись, коснулся Бегуни — отрок отскочил прочь, как от змеи.
Иггельд рассказывал все подробно, ничего не утаивая. Младояр прислушивался к рассказу наставника, одновременно размышляя о Веяме. И надо же — Судьба прислала того, кто ничего ни в Яве, ни в Наве не боится, кто никогда не станет слушать никаких Белых Ведунов. О Веяме чего только не рассказывали, да он и сам не раз упоминал, как плавал возле самой кромке северных льдов, там, где лето и зима как день и ночь, бывал и жарком Хинде, спускался в подземные храмы Черной Земли, что у малых пирамид. Наконец, неутомимый искатель знаний побывал и за Священным Озером, за Желтыми горами, у больших пирамид, упрятанных в скалы. Ему бы, Младу, такую жизнь! Эх…
— Что скажешь, Веямушка? — спросил Иггельд, закончив рассказ.