Страница 6 из 70
Вскоре Лас Каз предлагает ему параллельно диктовать свои воспоминания о Египте, о Консульстве и о возвращении с Эльбы, поручив записывать их генералам, а лакеев, Маршана и Али, сделать переписчиками, так чтобы у каждого было свое занятие. Он даже заговаривает об уроках английского, и до нас дошла запись, сделанная рукой знаменитого ученика.
— Когда вы станете благоразумны?
— Пока я на этом острове, никогда. Когда я ступлю на французскую землю, я буду спокоен. Моя жена приедет ко мне. Мой сын будет большим и сильным. Мы сможем вместе с ним выпить за ужином бутылку вина. Матушка будет старой, а сестры станут уродливыми.
Как будто оставалась хоть какая-то надежда вновь увидеть Францию!
С наступлением темноты — а в тропиках темнеет рано — Лас Каз идет к Балькомбам, чтобы убедиться, что они одни, и тогда Император приходит провести вечер в лоне этой семьи. Хозяин дома лежит на кушетке, положив больную ногу на табурет, а жена и дети сидят вокруг него. Они ведут непритязательный разговор о романах, а девочки задают пустенькие и наивные вопросы и заливаются смехом, когда их гость отпускает острое словечко. И очарованный, Наполеон восклицает: «Да это настоящий костюмированный бал!»
Иногда они играют в вист, или же юная Бетси поет знаменитую шотландскую песню Ye Banks and braes, а Император, развеселившись, напевает Vive Henri IV, но потом заявляет, что английская музыка никуда не годится и только итальянцы умеют сочинять оперы. Снаружи — неподвижный жар тропической ночи; рабы ходят взад и вперед по веранде, разнося угощение и напитки; лишь звон цикад нарушает тишину ночи да большие ночные бабочки вьются вокруг факелов; все как в романе «Поль и Виргиния», который очаровал Наполеона в ту пору, когда Бернарден де Сен-Пьер покорял французское общество. Низвергнутый монарх, даже в своем мещанском жилище, чувствует себя окруженным неким почтением, и у себя дома он все еще государь, имеющий свой маленький двор: о трапезах объявляют традиционным «Ваше Величество, кушать подано», а офицеры ездят из Джеймстауна в дом Бриаров, создавая впечатление некой деятельности. Надзор, осуществляемый англичанами, не слишком навязчив: капитан, сержант и несколько солдат размещены у Балькомбов, а когда их присутствие начинает слишком докучать Наполеону, солдат отсылают в город, а капитана просят сменить мундир на штатское платье.
Меры безопасности
В этой части острова французы почти свободны, во всяком случае могут совершать прогулки, заходить в дома местных жителей и бродить по каменистым тропинкам, окаймляющим владения Бриаров. Одна из них карабкается, извиваясь, до водопада в форме сердца среди пышных зарослей алоэ, агавы, банановых деревьев и прочих благоуханных тропических растений. Однако адмирал, сидя в своем кабинете в Замке, плетет паутину, в которой пленники вязнут как мухи: далеко им уйти все равно не удастся, ибо они находятся под постоянным наблюдением.
Уже 17 октября, в самый день прибытия, был созван Совет в составе полковника Уилкса, полковника Скелтона, некого Уильяма Доветона и некого Роберта Лича, чтобы законодательно определить положение Императора. Гулливер оказался в руках лилипутов! Эти четверо безвестных чиновников Индийской компании разработали документы, превращающие остров в тюрьму, а скалу — в крепость.
Принцу-регенту[4] было угодно распорядиться, чтобы генерал Буонапарте и сопровождающие его французы находились в качестве пленных на острове Святой Елены. Настоящим распоряжением всем находящимся тут лицам настоятельно рекомендуется воздерживаться от оказания какой бы то ни было помощи в попытке бегства вышеупомянутого генерала Буонапарте и сопровождающих его французов и каких бы то ни было сношений с ними. Любое нарушение будет караться изгнанием и судебным преследованием.
За этой преамбулой следовали конкретные распоряжения:
«Во время заточения генерала Буонапарте и составляющих его свиту французов необходимо принять дополнительные меры предосторожности в области безопасности, особенно в ночное время; жители острова и прочие находящиеся тут лица уведомляются о том, что запрещены любые перемещения — кроме как в черте города — с 21 часа до рассвета тем, кто не знает пароля; часовым приказывается брать под стражу и отправлять к губернатору всякого нарушающего сие распоряжение.
Все имеющие в своем пользовании плавательные средства должны сообщить об этом властям, указав характер и назначение оных.
Его Королевское Высочество Принц-Регент приказал содержать Буонапарте на острове Святая Елена и уточнил, что ему угодно, чтобы вышеупомянутому генералу выказывали соответствующее его рангу уважение, а офицеры гарнизона брали при встрече с ним на караул и отдавали ему почести, положенные генералу на службе Его Величества, но не являющемуся главнокомандующим».
Благодаря «Мемориалу» Лас Каза и воспоминаниям Бетси Балькомб в рассказах о пребывании Наполеона в имении Бриаров появляются наивно-сентиментальные эпизоды. У Балькомбов был старый слуга, малаец по имени Тоби, который вот уже сорок лет как единолично распоряжался в саду: он называл Наполеона «добрый джентльмен» и никогда не упускал случая — в обмен на несколько монет, само собой разумеется, — угостить его лучшими плодами из своего сада. Император предложил выкупить старика и отпустить его на свободу, но губернатор отказал в этой просьбе, опасаясь, вероятно, что это событие произведет нежелательное впечатление на цветное население острова. Так что Тоби остался рабом Балькомбов, но в местную историю вошел в качестве персонажа, изображаемого на гравюрах и лубочных картинках.
Однажды Наполеон от скуки перебирал свои сокровища: табакерки, украшенные бриллиантами золотые шкатулки, камеи, миниатюры и несессеры. Один из несессеров привел в восторг Лас Каза, и Император подарил его ему:
«Он у меня очень давно; я пользовался им в утро Аустерлицкого сражения. Он перейдет к Эмманюэлю. И даже когда ему будет восемьдесят лет, вещь эта не утратит интереса. Он сможет сказать: Император Наполеон подарил его моему отцу на Святой Елене».
Мелкие события семейной жизни и игры детей Балькомбов, о которых рассказывает Бетси, представляют Наполеона в новом свете. Он сбросил маску властителя, преодолел упадок сил и уныние, охватившие его после поражения в последней кампании, и превратился в старого веселого дядюшку. Чтобы попугать маленькую любимицу всего дома, он взъерошивает волосы и, изображая людоеда, ревет, как дикий зверь; он позволяет Бетси грозить ему шпагой, прячет ее первое бальное платье, играет в прятки, раздает пирожные и сладости и шутливо разговаривает с девочкой на самые разные темы.
— Какой город является столицей Франции? — спросил он как-то Бетси, когда та изображала важную особу.
— Париж.
— А России?
— Санкт-Петербург, а раньше Москва.
— А кто ее сжег? — внезапно спрашивает он, уставившись на девочку свирепым взглядом.
— Я не знаю, месье. Он расхохотался:
— Да нет, вы прекрасно знаете, это я ее сжег! Дерзость девочки иногда переходит все границы. То она сует под нос Наполеону английскую карикатуру, изображающую тощего француза, глотающего лягушек, то игрушку, представляющую собой человечка, карабкающегося по лестнице, на ступеньках которой написаны названия завоеванных стран, и в конце падающего головой вниз на скалу Святой Елены. Пользуясь робостью маленького Лас Каза, который боится этой дикарки, она бьет его по щекам или же, когда Наполеон работает с горячим воском, толкает его под руку, и он обжигается.
В то время как Наполеон, низвергнутый с вершин власти, беседует, диктует или играет с детьми, адмирал сэр Джордж Кокбэрн получает точные инструкции относительно его содержания. Кавалер ордена Бани, герой сражения при Сент-Винсенте и Американской войны надеется извлечь выгоду из своего усердия, а особенно из своей готовности как можно быстрее удовлетворить требования государственного секретаря по делам Войны и Колоний лорда Батхэрста и премьер-министра лорда Ливерпуля, с которыми он имел секретные беседы[5]. Он не оставит ничего на волю случая и, как настоящий моряк, всегда будет готов встретить шквал, откуда бы он ни налетел. Хотя полковник Уилкс формально остается губернатором, инструкции Индийской компании связывают ему руки:
4
Будущему королю Георгу IV (1820—1830), сыну короля Георга III, признанного в 1811 году недееспособным. (Прим.ред.)
5
Его миссия на Святой Елене обеспечила ему блистательную карьеру: он стал вице-адмиралом в 1819 году, затем командующим военно-морскими силами в Северной Америке и на Антильских островах. Адмиральский чин Кокбэрн получит в 1837 году, в 1841-м станет Первым Лордом Адмиралтейства, а в 1851-м, за два года до смерти, — Адмиралом Флота. В 1833 году он опубликует рассказ о своем участии в ссылке императора под названием Bonaparfs voyage to St. Helena.