Страница 44 из 126
– Вы намерены созвать пресс-конференцию и опровергнуть это?
– Опровергнуть что?
Дорфман отставил трубку от своего уха и посмотрел на нее с отвращением. Если человек настолько глуп, насколько кажется, ему нельзя доверить даже проверку проездных билетов.
– Вы собираетесь посадить Альдану или нет?
– Я не экстрасенс.
– Мне так и передать Президенту?
– Если Президент желает поговорить со мной о деле Альданы, я буду рад посвятить его в суть проблемы. У нас есть доказательства. Их горы. Мы до сих пор просеиваем их страница за страницей. Мы считаем Альдану виновным и будем добиваться его осуждения.
– Президент желает, чтобы вы заявили об этом в пресс-релизе.
– Вы говорили с ним об этом?
– Нет еще, но…
– Если Президенту нужен пресс-релиз, мы сделаем его. Но я не советую. Если мы начнем выпускать пресс-релизы, чтобы опровергать всякие домыслы, мы потратим на это все время. Позвоните мне, когда выясните, какое решение принял Президент. – И Генеральный прокурор повесил трубку.
Президент высказался за пресс-релиз. Дорфман поручил своему самому молодому, самому младшему из помощников связаться с Генеральным прокурором и передать ему это распоряжение.
В аэропорту Майами Джек Йоук, забрав свою сумку с выдачи багажа, отыскал телефон-автомат со справочником телефонных номеров Майами. Полистав его, он нашел нужный адрес и у выхода из аэровокзала взял такси.
Дом 2422 на Саут-Дэвис располагался в самом центре кубинского квартала. Все надписи сделаны по-испански. Из проезжавших мимо автомобилей то и дело доносилась испанская речь. Йоук расплатился с водителем и на минуту задержался у парапета, разглядывая протекающий мимо поток людей. Витрины магазинов выглядели, как в Мексике. Вероятно, на Кубе все именно так, что-то вроде Матамороса, только без туристов, проституток и притонов.
Черные буквы вывески на стеклянной двери между магазином одежды и тем, что он принял за прачечную, кем-то наспех написаны от руки. «Cuba libre» – гласила надпись, прямо как название рома. «Свободная Куба».
Джек открыл дверь и вошел внутрь. Он пересек зал и по лестнице поднялся на один пролет. Истертые ступени поскрипывали под его тяжестью. В конце лестницы оказалась еще одна дверь, но без стекла. Он повернул ручку. Она поддалась.
В небольшой комнате никого не было. Две запертые двери напротив в дальней стене, вероятно, вели в комнаты, окнами выходившие в переулок. Он услышал, как за одной из дверей о чем-то спорили мужчина и женщина. Йоук сел и сложил свои пожитки на стуле, стоявшем позади него. Перекинув ногу на ногу, он прислушался, пытаясь вникнуть в суть спора.
Куда там. Речь этих людей вовсе не походила на испанский миссис Графтон. Им стоило бы поучиться у нее. Зазвонил телефон. Он звонил и звонил, а спор продолжался без перерыва.
Наконец, они замолчали. Некоторое время спустя отворилась дверь и появившаяся в ней женщина обратилась к нему.
– Кто вы такой?
– Меня зовут Джек Йоук. Вы администратор?
– И давно вы здесь сидите? – Она говорила с ярко выраженным акцентом. Кожа у нее была светло-коричневого цвета.
– Всего лишь пару минут. – На самом деле минут пятнадцать. – Дверь оказалась не заперта и… Я надеюсь, вы не в обиде?
– Гостиница не работает.
Из глубины комнаты появился мужчина и остановился в дверях, глядя на Йоука.
– Я его не знаю, – сказал он женщине. Он тоже говорил с акцентом, хотя и не таким заметным, как у женщины. Это был тощий – ни малейшей жиринки – человек, с лицом, туго обтянутым кожей, и глубоко посаженными глазами. Йоук достал свой бумажник и вынул из него карточку представителя прессы. Затем протянул ее женщине и широко улыбнулся.
– Джек Йоук. «Вашингтон пост».
Мужчина перехватил карточку и недоверчиво посмотрел на нее.
– Вы журналист?
– Да, я…
– Вон. Заберите свою карточку. – Мужчина швырнул ее Йоуку. – Прочь. Проваливай! Сейчас же, hombre.[18]
Йоук подобрал карточку. Медленно расправил на плече ремень от кейса с компьютером и поднял сумку.
– Могу я узнать ваше имя для своей статьи? Я недостаточно хорошо говорю по-испански, но я знаю, что такое bote[19] и viaje por mar[20] и еще пару слов. Я знаю, что Санта-Клара – это город на Кубе. И я в состоянии все это сложить, как два плюс два.
– Tienes las orejas grandes y la mala lengua.[21]
– Да. Большие уши и поганый язык. Это я.
Они уставились на него, разинув рты. Снова зазвонил телефон но они не двигались.
– Что тебе нужно? – Снова по-английски.
– То же, что и вам – добраться до Кубы.
– Зачем?
– Я журналист. А у них там революция. – Джек Йоук улыбнулся.
Телефон по-прежнему звонил. Мужчина и женщина смотрели друг на друга.
– Нет, – сказала она.
– Si.[22] – Мужчина отступил в сторону. – Входите.
– Почему вы не берете трубку?
– Журналисты. – Он буквально выплюнул это слово. – Все эти годы они относились к нам, как к отбросам, – я правильно выразился? – не обращали на нас внимания, а теперь то и дело наезжают: «Расскажите нам, расскажите нам что-нибудь! Расскажите нам о Кубе и о Фиделе!» Теперь вы решили и на нас потратить чернила, которые раньше тратили на футбол и на ваши глупые статейки о богачах и их любовницах, так? Честно скажу вам, сеньор, убогая у вас профессия.
В комнате находились еще двое. Кубинцы. Лет тридцати, худые и жилистые, они сидели на стульях и не попытались даже подняться. Зато они посмотрели на Йоука таким холодным испытующим взглядом, какой ему не приходилось прежде встречать.
Тощий, который привел Йоука, аккуратно затворил за ним дверь.
– Сначала давайте выясним вашу настоящую профессию, сеньор, – сказал он.
Йоук повернулся к нему лицом.
– Что же у меня за профессия, по-вашему, если я не журналист?
Тощий обошел вокруг стола и выдвинул ящик. Достав из него большой револьвер, он направил его прямо на Йоука.
– О, дайте подумать. Вот незадача! Может, поможете мне?
Револьвер по размеру скорее напоминал пушку. Черное отверстие дула показалось Джеку вполне достаточным, чтобы через него мог пройти автомобиль. Он нервно улыбнулся. Никто из окружавших не поддержал его.
– Может, вы от Фиделя. Может, из ЦРУ. Эта мысль мне только что пришла в голову. Сидеть!
Йоук опустился на стул.
– А теперь положите вон ту вещицу, что висит у вас на плече, на пол рядом с собой. Руки на стол перед собой, сеньор, и не двигаться, как те мертвецы, которых вам наверняка приходилось видеть, иначе, Пресвятая Матерь Божья, я быстро-быстро сделаю вас таким мертвым, что мертвее не бывает.
Двое других кубинцев осторожно приблизились к Йоуку, стараясь держаться подальше от направленного на него револьвера, и опустошили его карманы, вывернув их наизнанку. Содержимое карманов они выложили на стол.
– Встаньте в угол, сеньор, лицом к стене.
Джек послушно выполнил приказание.
Он услышал, как открылась дверь, а затем, секунд через пятнадцать, снова закрылась. Раздался звук расстегиваемой молнии. Его компьютер. Или сумка.
– Вы можете позвонить моему редактору в «Пост» и спросить, как я выгляжу.
– Я знаю, сеньор, возможно, я и похож на идиота, так в этом я могу винить своего отца. Но я вовсе не дурак. Если вы фиделист или из ЦРУ, то у вас должна быть чудесная крыша. Меньшего я не ожидаю. Por favor, senor,[23] не дергайтесь так. Шум от этого револьвера в такой маленькой комнате неприятно действует на барабанные перепонки.
Через несколько минут тощий – а он один только и говорил – снова обратился к Йоуку.
18
Человек, мужчина (исп.)
19
Лодка (исп.)
20
Путешествие по морю (исп.)
21
У тебя большие уши и поганый язык (исп.)
22
Да (исп.)
23
Пожалуйста, сеньор (исп.)