В западне

Йоук решил, что ему хватит. Он проскользнул через раздвижную стеклянную дверь и решил подождать внутри. Тоуд Таркингтон стоял у стены в одиночестве, сжимая в руке бутылку пива. Он даже не потрудился взглянуть на Йоука. Репортер ответил тем же.

Через секунду Тиш была рядом.

– Что такое «покой»? – спросила она, закрывая за собой дверь.

– Черт его знает. Могу поспорить, Брат Харольд тоже не знает. Давай попрощаемся с хозяйкой и отчалим.

– Она такая искренняя.

– Сумасшедшие все такие, – проворчал Йоук, с отвращением вспоминая сцену с Конроем.

Колли Графтон у двери прощалась с уходившей парой, ее дочь стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу. Колли была чуть выше среднего роста, держалась она прямо, с королевской осанкой. В этот вечер она убрала волосы назад и скрепила заколкой. Йоук обратил внимание на ее усталые глаза, когда прощался и благодарил за вечер и за уроки испанского.

– Надеюсь, с профессором Конроем все в порядке, я не хотел его расстроить.

– Жаль его, сейчас он переживает трудные времена.

Йоук кивнул, Тиш пожала ей руку, и они направились к лифту.

– Она мне понравилась, – сказала Тиш, лишь только двери лифта закрылись за ними. – Мы мило побеседовали.

– У нее странные друзья, – заметил Йоук, имея в виду Конроя.

– С тех пор, как коммунизм в Восточной Европе приказал долго жить, а Советский Союз развалился, над профессором все смеются, – попыталась объяснить Тиш. – Он никогда не думал, что его так возненавидят, будут оскорблять…

– Не думал? Да этот ядовитый прыщ засохнет без внимания!

– …Но насмешки ранят его.

– Поэтому миссис Графтон и жалеет его, да?

– Нет, – терпеливо продолжала Тиш. – Жалость убьет его. Она друг Конроя, потому что у него нет других друзей.

– А-а.

– Ты видел Тоуда Таркингтона? – уже на стоянке спросила она его.

– Угу.

– У нас был замечательный разговор. Его жены нет в городе, поэтому он приехал один. Он славный.

– Моряк, так?

– Ей-богу, не знаю. Я не спрашивала.

– Военные – вот что портит этот город. Куда ни плюнь – везде военные.

– И что?

Йоук открыл машину и помог ей сесть.

– Не люблю военных, – сказал он, уже сев за руль. Он вставил ключ в зажигание и повернул. – Мне не нравится, что они так упрощенно смотрят на мир. Я не люблю все эти ритуалы, чинопочитание, славословие войне, страданиям и смертям. Мне не нравится, что они постоянно тянут из казны. Вся эта свистопляска вызывает во мне раздражение.

– Да, – попыталась вмешаться Тиш, – но мне кажется, они такие же люди, как и все мы.

Йоук продолжал излагать свою мысль, не давая увести себя в сторону.

– Они ископаемые. Военные – это же анахронизм в мире, которому нужно накормить пять миллиардов человек. Они больше проблем создают, чем разрешают.

– Может быть, – ответила Тиш, глядя в окно и не проявляя особого внимания к глубокомысленным выводам репортера.

– Ты видела мужа миссис Графтон?

– О да, мы перекинулись парой слов, он прекрасный парень в полном смысле слова.

– Хочешь где-нибудь выпить?

– Не сегодня, спасибо. Я лучше поеду домой. Может, в другой раз.

– Конечно. – Джек включил передачу и выехал на улицу.

Подбросив Тиш домой, Йоук поехал в центр города, в офис. Как он и предполагал, Оттмар Мергенталер работал допоздна. Обозреватель сидел в своей стеклянной кабинке посреди отдела новостей и что-то печатал на компьютере. Йоук просунул к нему голову.

– Привет, Отт, как дела?

Мергенталер откинулся на стуле.

– Бери стул, Джек.

Когда репортер уселся, он спросил:

– Как прошел вечер?

– Неплохо, по-моему.

– Что ты о нем думаешь? – Это как раз Мергенталер предложил Джеку попробовать встретиться с мужем Колли Графтон, преподавательницы испанского.

– Я не знаю. Я поинтересовался его мнением по простому вопросу, а он рассмеялся и ушел.

– Рим тоже не за один день строился. Порой годы бьешься, чтобы разработать хороший источник.

Йоук погрыз ноготь.

– Графтону глубоко наплевать, что думают другие, о нем ли, о чем угодно.

Мергенталер сцепил пальцы на затылке.

– Четверо из тех, кого я глубоко уважаю, назвали мне его имя. Один адмирал в отставке очень хорошо отзывался. Он сказал, я цитирую: «Джейк Графтон – самый талантливый, самый перспективный на сегодняшний день офицер в Вооруженных силах». – Мергенталер вздернул бровь и скривил губы. – Другой высокопоставленный деятель высказался несколько по-другому: «Джейк Графтон рожден для войны».

– Нам сейчас как раз нужны такие, чтобы крушили все направо и налево, – хмыкнул Йоук.

– Ты уже родился циником или только пытаешься стать им?

– Эти военные – чертово сборище дубоголовых фанатов фаллического культа пушек. Графтон – просто один из них, о да, он достаточно любезен, но я чувствую это.

Мергенталер с интересом взглянул на него:

– Мой молодой и неопытный друг, если ты думаешь, что должен любить всех, о ком пишешь, то ты глубоко заблуждаешься.

Йоук усмехнулся.

– О чем ты пишешь сегодня?

– Опять наркотики, – Мергенталер повернулся к дисплею и пролистал текст. Читая, он бесцельно двигал курсор по экрану. Йоук читал, стоя за его спиной.

Статья представляла собой эпитафию трем молодым чернокожим, погибшим накануне на улицах Вашингтона. Все трое были замешаны в торговле крэком. Все трое были застрелены, и в основном такими же чернокожими, тоже связанными с распространением наркотиков. Три убийства в день – это чуть выше среднего для столицы уровня.

Мергенталер, скорее всего, провел весь день, встречаясь с родственниками убитых: материал содержал описания людей и обстановки, которые вряд ли получишь по телефону.

– Отт, ты так сгоришь на работе, – сказал Йоук, усаживаясь на место.

Мергенталер решил кое-что исправить в статье. Некоторое время он молча барабанил по клавишам.

– Не слишком сентиментально? – закончив, спросил он.

– Никому дела нет до чернокожих придурков. Ты же знаешь, Отт, всем наплевать, сядут ли они в тюрьму, сдохнут от голода или перережут друг друга.

– Мне надо еще поработать над этим. Нужно, чтобы люди задумались.

Йоук вышел из стеклянной будки и направился к своему столу в глубине комнаты. Он отыскал среди разбросанных на столе бумаг блокнот для записей и взялся за телефон, надо было позвонить в полицию округа Монтгомери. Может, у них есть что-нибудь новенькое об убийстве на кольцевой.

Джеку Йоуку хватало своих убийств, только успевай писать. При этом ему было абсолютно все равно, заботят кого-либо эти жертвы или нет.

Все гости разошлись, и Тоуд Таркингтон мыл на кухне посуду, когда туда вошла Эми и остановилась в задумчивости у него на виду. Тоуд удивился, заметив следы косметики на ее лице. Он сдержал улыбку. За последний год она здорово вытянулась, набрав положенные формы. Ростом она была лишь на несколько дюймов ниже Колли.

– По-моему, тебе уже пора в постель, а?

– О, Тоуд, ты как мои родители, я ведь уже взрослая.

– Почти.

– Достаточно.

– Бери полотенце и вытирай посуду.

Эми так и сделала.

– Хороший вечер, правда? – спросила она, заканчивая вытирать кувшин для пунша.

– Да.

– Рита приедет на Рождество?

– Надеюсь. – Рита, жена Тоуда, служила на флоте летчиком-испытателем. В настоящее время она находилась в Неваде на испытаниях нового штурмовика А-12 типа «Стелс». И Рита, и Тоуд имели звания лейтенантов. – Все зависит от программы испытаний, – грустно добавил Тоуд.

– Ты любишь Риту? – тихо спросила Эми.

Тоуд Таркингтон сразу почувствовал неладное. Он перевел взгляд с посуды на девочку, которая стояла, наклонившись над столом, и балансировала на одной ноге, глядя на него.

Он прочистил горло.

– Почему ты спрашиваешь?

– Понимаешь, – она заморгала ресницами, – ты всего на пятнадцать лет старше меня, а через пять лет мне будет уже восемнадцать, и… – Весь ее запал на этом кончился.