Оранжевый Треугольник

— Ты не поймешь! Ну и хрен с тобой! Слушай. Это, наверно, смешно. Только не говори, что со всеми так бывает. Это совсем другое. Я люблю ее, любил… черт. Люблю и буду любить, а она с другим. Я видел! Пойми ты, нас только двое. Я и она. Мы и будем вдвоем. Ты хочешь мою душу? Черт с тобой, но я продаю только две, ты понимаешь меня, скотина, ДВЕ души!!! Мы должны быть вместе, и мы будем вместе. Хотя какой из тебя дьявол… Ха! Ты можешь мне помочь? Да о чем это я? Кто ты такой, что я тебе все рассказываю? Хотя нет. Я хотел все рассказать, так слушай… Я ее люблю…

— Это не важно, — спокойно отрезал незнакомец и повторил вопрос: — Так что ты хочешь?

— Я хочу? — Сим даже растерялся. — Как ты не поймешь, она меня предала, сравняла с землей мою любовь! Нет, еще ниже — под землю. В канализацию. Обмазала дерьмом мою душу. Я не могу ее любить! Я не могу ее не любить!!! Она должна умереть, но это не очистит от грязи! У нее слишком мало крови, чтобы смыть эту вонь! Пойми же ты, остолоп, — Я ЕЕ ЛЮБЛЮ!!! Мы одно целое, но дело не во мне. Этот ласковый и нежный цветок — любовь, должен зацвести, но от него уже смердит. Это же богохульство! Нельзя же так с любовью! Я хочу очистить его от скверны, полить нашей с ней кровью эту грядку, заплатить жизнями за Очищение! Ты меня понимаешь? Не смотри на меня, как на идиота. Я больше, чем идиот, — я редкий придурок, что рассказываю тебе это! И перестань улыбаться мне своей приклеенной улыбкой, сука! Я тебе сейчас разобью твою наглую рожу! Я умоляю тебя — помоги мне, будь ты бог или дьявол… Теперь ты меня понимаешь?..

Сим заплакал. Горько, навзрыд. Как плакал в раннем детстве над первой обидой в жизни. Но тогда этот мир открылся ему с новой пугающей стороны, а сейчас мир переставал существовать, заполняясь горечью, пропитавшей все вокруг. И столики, и грязный пол кабачка, и этого непонятного собеседника, который молча слушал Сима.

Все вокруг замерло. Даже бармен куда-то исчез. Незнакомец застывшим взглядом смотрел на молодого мужчину, уткнувшегося в свои руки.

Спустя некоторое время Сим поднял голову, молча налил в стакан водку, не морщась, выпил, и его голова снова оказалась на руках. Так он пролежал достаточно долго. Но пришло время, когда он снова откинулся на спинку стула, мутным взглядом посмотрел на человека напротив и тихо произнес: "Теперь ты понял".

— Ты хочешь ее крови. Ты хочешь увидеть ее глаза в тот момент, когда она поймет, что ты — ее смерть. Ты хочешь почувствовать себя смертью. Не в воображении, а в реальности. Ты хочешь это сделать сам, голыми руками, так, как это делали дикари. Нет, еще более ужасным способом. Правильно? — констатировал доктор.

Доктор? Да, доктор. Вдруг Сим осознал, что человек, сидящий перед ним, понимает все его сокровенные желания лучше его самого и что он действительно доктор. Врач, предназначенный самой судьбой вылечить его больную психику, может быть, даже убив его при этом. А какая разница? С мыслью о своей смерти он уже свыкся. Терять ему нечего. Сим понял, что он давно уже согласен со всем, что предложит ему новый знакомый. Он это знал уже тогда, когда входил в этот бар, еще не понимая, с чем ему предстояло согласиться. Это знание было чем-то новым, но совершенно не встревожило Сима.

На стол между ними легла газета, открытая на колонке криминальной хроники. Последнюю неделю в городе орудовал маньяк-убийца, расчленяющий свои жертвы живьем. Тела находили в разных местах города. Люди, подвергшиеся нападению, никак не могли быть связаны друг с другом, и поэтому полиция решила — маньяк. Это подчеркивалось еще и способом убийства. Экспертиза доказала, что расчленение могло быть реализовано только при помощи какого-то устройства. Жертвы были разорваны так, как будто гигантские руки хватали живого человека за плечи и таз и просто разрывали пополам. Ни один человек не был способен на такое мышечное усилие, не говоря о том, что ни одна человеческая рука не в состоянии охватить кольцом даже плечи ребенка, а жертвы были отнюдь не детьми. Полицию смущало то, что ни следов маньяка, ни механизма не было найдено. Газета извещала о четвертой жертве. Мэр и общественность требовали немедленно изловить преступника. Полиция ссылалась на объективные трудности. Все как всегда.

— Вот так — хочешь? — На Сима смотрели добрые глаза доктора.

— Механизм… Нет. Не думаю.

— Механизм? Глупости. Руками. — Глаза доктора заблестели.

— Что ты несешь! Я тебе что — грузоукладчик? Тут ясно написано: "Ни один человек не может…"

— Моя наука на этот вопрос смотрит по-другому. Важно только то, насколько этого хочешь ты. Ну, брось. Ты уже давно все решил. Тебя же не волнует, что станет с тобой, с ней. Посмотри реальности в глаза — тебе хочется вседозволенности и возможности эту свободу реализовать. Причем так, как никто до тебя не мог. Признайся, тебя просто смущает то, что это кто-то уже делал. А ведь может оказаться, что это все наделал ты? Виновник уже давно исчез. Полиция никого не найдет. Но если ты согласен, то убитые тобой просто дополнят список. К тому же тебя тоже не поймают, а значит, все будет висеть на этом "маньяке". Или ты просто испугался?

— Я уже пообещал тебе душу, — с иронией сказал Сим.

— Хорошо. Договор у нас будет простой. Ровно через неделю ты получишь возможность отомстить так, как не смог отомстить еще никто в мире. И последнее. Возврата не будет. Если мы начнем, то закончим, даже если в процессе ты и передумаешь. Понял? Итак, подведем итоги. Для того чтобы ты вошел во вкус, тебе нужны предварительно одна или две жертвы. Потом Кристина и быстрая смерть напоследок. Правильно? Теперь я даю тебе последнюю возможность отказаться. Выбирай. Или ты остаешься сидеть здесь, мы забываем об этом разговоре, и ты продолжаешь жить и мучиться. Или ты идешь со мной. Тогда ты умрешь, но при этом получишь то, что я тебе обещал. Решай и, что бы ты ни решил, запомни — твой выбор окончателен.

Многие люди мечтают о каком-то фантастическом выборе, когда они смогут одним махом изменить свою жизнь. Но, как правило, если такой случай и предоставляется, человек выбирает привычный мир, пугаясь неизвестности, и потом всю жизнь клянет себя за это. Невероятное всегда пугает, а невозможность "перерешить назад" делает практически невозможным выбор как таковой. Так происходит всегда. Из этого "всегда" бывают исключения.

Сим подумал, что в этом разговоре нет ни капли здравого смысла: жаждать убийства и убить — вещи разные. Ребенка не пустили играть со сверстниками, и он думает про себя: "Чтоб ты умер", но хочет ли он действительно смерти отца? Навряд ли. В этом выражении больше желания убрать помеху, чем реальной кровожадности…

Сим продолжал сидеть. Мужчина напротив терпеливо ждал.

Но есть люди, которые годами вынашивают обиду, успокаиваются, холодно выискивают возможность и так же без нервов спокойно убивают. Можно убить и в приступе гнева, и после этого не раскаиваться. Похоже, именно так и нужно поступить… вставай и иди!

Но Сим продолжал сидеть.

Усталость мешала думать. Было бы правильно перенести этот разговор на завтра, но доктор сказал, что выбор можно сделать только сейчас. Да и кто предлагает ТАКОЕ дважды? А какое Сим имеет право распоряжаться чужими жизнями? О чем он думает? О предательстве? Так его уже предавали. И каждый раз это было больнее всего, и казалось, что жизнь уже кончена. Но через некоторое время приходил новый день, а с ним и новая любовь. И новое предательство… Если разобраться спокойно, в этой истории не было ничего нового. Вот только Кристину он любил уж очень "по-настоящему". Тем более, он не имеет права распоряжаться…

Вдруг Доктор улыбнулся, и все затопила волна ненависти и надежды. Этот человек даст ему ту власть, которая позволит испытать огромное наслаждение, равного ему у него в жизни еще не было. Вернее, было один раз — когда он услышал "да". Потом это стало болью. Боль должна уйти. Вот напротив сидит его лекарство, его сладкий яд. И еще он знал, на ком будет "входить во вкус". Оставался еще мужчина. Сим встал.