Лабиринт

— Я готова поверить, — не поднимая головы, согласилась Светлана Георгиевна, — но Сидоренко и директор не верят. Не знаю, что им сказала Семушкина…

— А Семушкиной вы зачем позвонили, Светлана Георгиевна? — перешла от защиты к нападению Арина. — Она же сплетница и ненавистница. Мы на скверике познакомились с мальчиками, постояли с ними, поговорили. А среди них, оказывается, был парень Семушкиной, с которым она поссорилась. Я же тут еще не ориентируюсь, а Семге кто-то стукнул. Она и взвилась и мстит. На Сонечку накинулась, а Сонечка здоровьем слабенькая, да еще столько перенервничала ночью, вот и расплакалась…

— Где же были те мальчики, с которыми вы гуляли, когда вас в подъезд заталкивали? — Светлана Георгиевна подозрительно сощурилась, в точности как следователь из детективного фильма, лихо поймавший преступника на слове. Но Арина и глазом не моргнула.

— Не знаю где. Мы ж с ними только минут пять и постояли, даже их имен не спросили. Очень холодно было, мы домой собрались… Вы нас защитите, Светлана Георгиевна, а то Семга такой пожар раздует… Вы бы не должны были к ней звонить, — внушая Светлане Георгиевне комплекс вины, подвела черту Арина. — Она такая сплетница, да еще и ревность ей глаза слепит…

— Ладно, — свернула разговор учительница, — идите на уроки, разберемся… И вот еще что, — задержала она уже на ходу девочек. — На зимние каникулы хорошо бы всем классом съездить в Михайловское и Тригорское, это недалеко от Пскова. У меня там знакомая учительница есть в интернате, можно было бы с этим интернатом заранее условиться и остановиться у них. Вы, девочки, поможете мне организовать поездку? Завтра классный час, все и обсудим с ребятами…

— И Семга меня сожрет с потрохами, она же староста, — неприветливо возразила Арина. — После похода в шаляпинский музей наша староста поедом меня ела.

— Ну, пусть присоединится к вам, как раз и помиритесь… — улыбнулась, просветлела Светлана Георгиевна. — Поездка — дело непростое, всем работы хватит…

Арина ничего не ответила, потянула Сонечку в коридор. Уже в коридоре, развернув Соню к себе лицом, спросила коротко и сурово:

— Ты мне друг? Обещай, что не продашь меня! Или будешь последней предательницей…

Арина нажимала на те струны в Сонечкиной растерзанной душе, которые неспособны были фальшивить.

— Я не предательница, — оскорбилась Сонечка, — я не выдам…

— Ну и хорошо, и лады, и маме ни гугу, договорились?.. — Арина заземляла, размагничивала Сонечку. — Взрослых вообще наша жизнь не касается. У них свои проблемы, у нас — свои, ни к чему и пересекаться…

— Я не умею лгать, — горестно призналась Сонечка.

— Ну и не лги, — не протестовала Арина. — Ты просто молчи или отвечай уклончиво, чтобы и так и эдак можно было толковать, но лучше молчи, это у тебя мировски получается… Ты же хочешь еще с этими мальчиками увидеться? Тебе ж Дикарь понравился? И ты ему понравилась. У вас любовь, а это не грешно… Будешь как все — встречаться с парнем, хорошо проводить время, веселиться. Что ты, хуже других? Все у тебя будет — и косметика, и украшения, и сигареты. Эти ребята не жмоты. Ты — для них, и они — для тебя. Ты только не болтай и не страдай, и все будет о’кей! Даешь слово, что не заложишь друзей? Ну и лады! И не распускай больше нюни. И всем говори то, что я Светлане сказала. Запомнила? Молоток! — И Арина повела Сонечку на математику.

Но по дороге Сонечке стало совсем худо. Ее вырвало над раковиной в туалете, куда Арина успела затолкнуть ее в суматохе перед началом урока. Сонечкино лицо, когда она оторвалась наконец от раковины, напоминало распотрошенную вату, клочковатую, рыхлую и грязно-белую. Глаза ее снова затянуло слезами. Вдруг Сонечка пошатнулась, как-то странно запрокинула назад голову и стала медленно валиться на пол. Арина вовремя подхватила ее, прижала к себе, усадила на ведро, перевернутое кверху дном и забытое нянечкой после уборки.

Из ладошек Арина дала Сонечке попить, умыла ее холодной водой, причесала, села на корточки рядом.

— Я хочу спать, — сказала Сонечка, и в глазах ее шевельнулось безумие.

Во всяком случае, так показалось Арине. Она испугалась и побежала за Линой Чижевской, больше ей не к кому было обращаться. Борис Катырев все еще не приходил в школу, а Славка Гвоздев дулся на нее после драки, полагая, что она предала его, затевая дружбу с его обидчиками.

— Слушай, герой! — окликнула Арина паренька классом помладше, болтавшегося по коридору то ли за плохое поведение его уже успели прогнать из класса, то ли он по собственному желанию прогуливал урок. — Будь другом, загляни в кабинет математики, скажи, что Чижевскую вызывает завуч. И чтобы портфель взяла. Сработаешь?

— Угу, — изъявил готовность паренек, жаждавший развлечений. — Какая фамилия?..

Линка выскочила из класса рысью. Арина, спрятавшись за туалетной дверью на случай, если выглянет из класса математичка, цапнула ее за руку, втащила в туалет.

— Соньке плохо, — сказала Арина, не распространяясь. — Отведем ее домой?

— Отведем. — Лина тоже не склонялась к продолжительной беседе.

— Тогда по-быстрому, — распорядилась Арина. — Пока урок не кончился, чтобы нас не засекли.

— Слишком много тайн! — нахмурилась Лина. — Сидоренко мигрень замучает. Зайдем к медсестре, если она на месте. Сонечка выпьет валерьянки или еще что-то успокаивающее, и я заодно отпрошусь с уроков, у меня горло болит…

— С чего это? — насмешливо зыркнула Арина. — Ты ж вчера не гуляла…

— Потому и не гуляла, что ангина начинается, — одним махом все расставила по местам умная Лина. — И прадед приехал, он у нас редко появляется…

— Ох и поливальщица ты, Чижиха! — стукнула кулаком в плечо Лину развеселившаяся некстати Арина. — Врешь напролом, почти как я, но думаешь, что лучше. А прадед твой ничего старикан, я с ним вчера познакомилась. Лихо он с Дикарем воевал…

— Ты знакомься с кем хочешь, — не приняла Арининой веселости Лина, — а Сонечку не трогай. Ты погубишь ее, а она тебя. Учти! — Лина внушительно посмотрела на Арину и направилась к Сонечке.

Арина озабоченно пожала плечами, попыталась собраться, но не сумела. Недоброе предчувствие, особенно после Лининых слов, завладело ею полностью. Вместе с Линой поднимая обмякшую и потяжелевшую Сонечку под руки, Арина впервые почувствовала, что сердце бьется болезненно, а мысли скачут как ненормальные.

Медицинская сестра на этот раз пребывала на своем посту. Она напоила Сонечку валокордином, Лине какой-то дрянью смазала горло, даже не заглянув в него, и разрешила больным в сопровождении Арины разойтись по домам.

— Пожалуйста, — вежливо попросила медсестру Лина, — скажите нашему классному руководителю, Светлане Георгиевне, что вы отпустили нас. — Лина никогда не теряла контроля над собой и во всех ситуациях думала в первую очередь о себе.

На морозе Соне стало еще хуже. Ее снова вырвало, и девчонки волокли ее за собой, надрываясь и нервничая. Лина наотрез отказалась подняться в квартиру. Попрощалась у лифта и сбежала. Арина и не удерживала Чижиху, ей было сподручнее поговорить с Сониной мамой без свидетелей.

— Пусть отдохнет, — посоветовала Арина оторопевшей от ужаса женщине, как будто была хозяйкой положения. — Не утомляйте ее расспросами. Я вам все уже рассказала. Извините, но вчера вы очень навредили Соне. Зачем вы звонили всем? Дали повод для сплетен. Вышло недоразумение, а начнут языки чесать — от грязи не отмоешься. Охотников потрепать нервы всегда навалом, а Сонечка у вас слабенькая, сраму не переживет. Так что лучше помалкивать…

— Ты мне правду скажи, — просительно глянула на Арину Сонина мама, и губы ее задрожали, — Сонечку изнасиловали?

— Да бог с вами, — отмахнулась Арина. — Как такое вам пришло в голову? И не заикайтесь об этом, а то Сонечку совсем заклюют. Вы меня поняли? — Арина гипнотизировала растерявшуюся женщину своими холодными прозрачными глазами, нутром угадывая, что это у нее получается.

— Я позвоню вечером? — спросила Арина, прощаясь.