Русалочка в шампанском

Так случилось и в этот раз.

Ночью Мариша спала плохо. Ей не давал покоя предстоящий разговор с Наташей. Сумеет ли она убедить женщину в том, что Галина Ермолаевна сама додумалась до ее тайны? Скорей всего, нет.

– Очень уж некстати все совпало! – ворочалась в постели без сна Мариша. – Что бы старушенции сделать свое открытие хотя бы днем раньше и при Наташе? Пусть бы Наташа сама выкручивалась как хотела.

Наконец Мариша поднялась и принялась бродить по своему номеру. Внезапно ей стало душно, и она вышла на балкон. Благодать! Жадно вдохнув полной грудью свежего ночного воздуха, Мариша принесла из комнаты стульчик, накинула на себя плед и с удобством устроилась на балконе.

Окна ее номера выходили на речку. И сейчас Мариша, всматриваясь в береговую линию, не без удивления увидела темную фигуру, которая решительными шагами двигалась от санатория в сторону реки. Кто это может быть? И что этому человеку понадобилось на берегу реки в ночное время? Ведь если территория санатория освещалась и ночью многочисленными фонарями, фонариками и гирляндами огоньков, то берег реки оставался в этом плане совершенно диким и темным.

– Что за ерунда? – удивилась Мариша. – Было бы еще лето, тогда понятно. Но сейчас? Купаться пока нельзя. А что делать на берегу речки в такой темноте?

Версия о том, что человек решил просто прогуляться, была отвергнута Маришей раз и навсегда. В темноте недолго и свалиться куда-нибудь. Свалилась же она сегодня. То есть свалилась бы, кабы не поддержка Наташи.

При этой мысли Мариша невольно взглянула в сторону люкса и с удивлением обнаружила, что в нем горит свет. Выходит, Наташа уже проснулась? Ну да, наверное, действие коньяка закончилось, и женщина пробудилась.

– Сходить, что ли, проведать ее?

Мариша произнесла эту фразу вслух. И сразу же поняла, что не надо ей ждать утра. Она может пойти и поговорить с Наташей прямо сейчас. И возможно, после этого разговора наконец сможет уснуть!

– Одна только беда, вдруг Наташа мне не поверит? Вдруг она решит, что это я все растрепала старухам? Ну, была не была, надо пойти и сказать. Если не скажу сейчас, потом будет еще хуже!

И Мариша решительным шагом двинулась в сторону номера Наташи. Переодеваться она не стала. Ее байковая пижама, усыпанная мелкими колокольчиками, казалась ей достаточно приличной одеждой для прогулки по спящему санаторию. В конце концов, она ведь не на бал собралась. Всего лишь идет перекинуться парой слов с подругой.

Но возле люкса Наташи она чуть не попалась. По этажу проходил ночной сторож – Валерий Кузьмич. Кузьмич был отставным военным, прапорщиком. Строг он был невероятно. И его совершенно не интересовало, сколько денег заплатили отдыхающие в «Солнечном береге» люди. Раз человек оказался во вверенном его попечению подразделении, значит, он был должен неукоснительно соблюдать все правила и выполнять все требования Кузьмича.

А требования у поборника порядка были следующими. В одиннадцать часов отбой. И после отбоя никаких прогулок по территории санатория. Виновные подвергались строгому выговору из уст самого Кузьмича и последующему докладу их лечащему врачу.

– Вы поймите, странные вы люди, вы ведь сюда не на отдых приехали. Вы сюда лечиться приехали. Вот и лечитесь! И мы вам в этом всеми силами посодействуем. А какое же это будет лечение, если вы до полуночи будете шастать, а в восемь утра у вас уже завтрак? Это сколько часов на здоровый сон получается? Меньше восьми часов! Нет, так ни в коем случае нельзя поступать со своим организмом! Это вам любой врач скажет.

Насколько знала Мариша, строгий Кузьмич даже выступил с предложением после одиннадцати часов вечера отключать электричество во всех жилых помещениях. Но это вызвало резкий протест как со стороны отдыхающих «Солнечного берега», так и со стороны администрации.

Но запретить Кузьмичу регулярно совершать рейды с проверкой территории не мог никто. Вот он их и совершал. И сейчас Мариша чудом избежала разоблачения, спрятавшись за огромную раскидистую пальму. Кузьмич прошел мимо, не обратив на нее внимания, лишь недовольно пошевелив своими густыми усами.

– И что за народ такой эти бывшие отдыхающие? – прогудел бывший прапорщик. – Всю себе ходют и ходют. Никак покой не обретут! Думают, что если платят, то все им позволено? Порядок должен быть один для всех!

Но Марише было некогда вдумываться в странный смысл слов Кузьмича. Она метнулась к двери люкса и, толкнув ее, быстро забежала в номер. Лишь закрыв за собой дверь, она почувствовала, как стучит у нее в груди сердце. Часто-часто! Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Мариша с трудом перевела дух и прислушалась. Вроде бы опасность отдалилась.

Девушке не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но она побаивалась строгого Кузьмича. Побаивалась и недолюбливала. Ей казалось, что живущий в таком чудесном месте человек мог бы и расслабиться и хотя бы частично забыть свои армейские привычки и замашки. Хотя, как знать, возможно, Кузьмич и менялся в лучшую сторону? Ведь раньше-то его Мариша не знала совсем. Он мог быть и еще хуже. Гораздо, гораздо хуже.

– Наташа! – подала голос Мариша. – Это я! Не бойтесь! У меня к вам важный разговор, а там бродит Кузьмич. Могу я остаться?

Наташа ей ничего не ответила. Спит, решила про себя Мариша. Уйти, что ли? К тому же свет в люксе больше не горел. Но напуганная встречей с Кузьмичом Мариша сообразила это лишь спустя некоторое время.

Выходит, за те несколько минут, что Мариша бежала до люкса Наташи, последняя не только успела выключить свет, но и легла спать и даже крепко уснула? Настолько крепко, что не слышит Мариши? Чушь какая-то!

– Наташа! – произнесла Мариша погромче. – Я тут! Простите, если разбудила, но у меня к вам дело.

Мариша сделала несколько шагов, наткнулась на какую-то преграду, которая подалась у нее под ногами, а затем с громким дребезжанием и звоном покатилась в сторону. А сверху нее с грохотом свалилась еще и сама Мариша, не удержавшая равновесия.

Ахнув после падения, Мариша даже позеленела от страха. Ну, сейчас начнется! Крик, шум, разоблачение! Но ничего не началось. Наташа не издала ни звука. И номер был все так же тих и темен.

В душу к Марише помимо ее воли начал закрадываться страх. Да что тут такое происходит? Почему Наташа никак не реагирует на шум? Тут падало и звенело так, что и мертвый бы проснулся! Выходит, Наташи нету? А куда же она ушла? И зачем?

Недолго думая, Мариша решила разобраться в происходящем до конца. Она помнила, что свет в люксе включается и выключается при звуке хлопка в ладоши. Этакая фенечка, которая неизменно приводила в восторг и вызывала зависть обитателей всех прочих номеров, в которых такого прикола с освещением не было и в помине.

Мариша никакой зависти не испытывала. Но сейчас она не без удовольствия хлопнула в ладоши. И свет зажегся.

Лучше бы он не зажигался никогда!

Глава 3

При ярком свете, от которого у нее вначале заболели глаза, Мариша увидела, что она натворила. Перед ней лежало унизанное монетками дерево. Дерево было сделано из какого-то блестящего металла. Монетки тоже. Все вместе они звенели на ветру. Но вот странно, это декоративное дерево Мариша видела сегодня у Наташи в люксе, но тогда оно стояло на полке в холле. А чтобы оно валялось прямо на полу, такого Мариша что-то не могла припомнить.

Аккуратно поставив дерево обратно на подставку, с которой кто-то его уронил на пол, Мариша уже более осторожно проследовала дальше. Неприятное чувство, которое охватило ее недавно при зажженном свете, ничуть не унялось, а, напротив, еще больше усугубилось.

Мариша миновала прихожую и оказалась непосредственно в комнате. Вот и кровать. А в ней спит Наташа. Женщина лежит в точно таком же положении, лицом к стене, в каком ее и оставила Мариша. Видимо, это была любимая поза для сна у Наташи.

У каждого есть излюбленное положение, в котором ему спится лучше всего. Например, сама Мариша предпочитала спать на животе, повернув голову направо и засунув обе руки под подушку. Правда, из-за растущего внутри нее младенца ей с каждым днем становилось все труднее и труднее спать так. И она даже подумывала о том, что недалек тот час, когда ей вовсе придется отказаться от этой привычки. Но пока что Мариша держалась.