Страница 3 из 11
Сама Мариша с куда большим удовольствием пообщалась бы поближе с их третьей компаньонкой – Наташей. Эта женщина продолжала интриговать ее своим поведением и внешним видом. Сразу было видно, что она материально сильно уступает всем остальным обитателям «Солнечного берега». Попросту говоря, Наташа была бедна.
И это отражалось на всем облике женщины. Ее руки давно забыли, что такое маникюр. Купальник у нее был самый простой и дешевый, давно выцветший и растянувшийся. Но, несмотря на его вопиюще ужасный внешний вид и заштопанные плавки, Наташа даже не заглянула в здешний магазинчик, где купальники были представлены в широком ассортименте. И Мариша, кажется, догадывалась, что было тому причиной. Купальники тут стоили очень дорого, даже на ее взгляд. А денег у Наташи, по-видимому, совсем не было.
– Как же она купила сюда путевку? По ее виду не скажешь, что она способна оплатить даже переезд сюда из Питера!
Галина Ермолаевна имела неприятную привычку немного покрасоваться своим благосостоянием перед менее обеспеченной подругой или другими людьми. И конечно, она тут же принялась презирать и подкалывать Наташу, всячески намекая, что и остальные должны последовать ее примеру.
Но Нина Сергеевна была куда добрее и проще своей подруги, поэтому хотя для вида она и отпускала кое-какие шпильки, но было видно, что Наташу она в большей степени жалела, чем презирала. Ну а Мариша вообще никогда не считала, что деньги – в жизни главное. У нее у самой были периоды, когда она сидела совсем без них. И ничего, как видите, жизнь у нее на этом не закончилась. Пришло время, появились и любовь, и счастье, и семья, и материальное благополучие.
Что касаемо самой Наташи, то ей было все, как говорится, по барабану. Она вежливо здоровалась, желала всем приятного аппетита, быстро и молча съедала свою порцию. А потом также быстро и незаметно удалялась к себе в свой люкс, где и располагалась со всем возможным для «Солнечного берега» комфортом.
Галина Ермолаевна по этому поводу разве что кипятком не писалась.
– Как она могла оплатить люкс? – раздувалась вдова генерала от праведного гнева. – Прислуга! Уборщица! Ничтожная дрянь! Наверняка она обманом пробралась в наше общество! Я знаю такую голытьбу! У них нету денег даже на врачей! Они тянут до последнего с обследованием, а потом оказывается, что лечиться уже поздно. Уверена: у этой Наташи целый букет заболеваний. Наверняка среди них есть и заразные! Ее надо изгнать, пока она нас всех тут не заразила!
– А путевка? – возражала ее здравомыслящая подруга.
– А что путевка? Она ее получила обманным путем! Украла!
– Исключено! Все путевки выписаны на определенное лицо. И у всех при заселении спросили документ, удостоверяющий личность. Вспомни сама! Эта женщина показывала паспорт, значит, она именно та, за кого себя выдает.
Галина Ермолаевна временно замолчала. А Мариша отвернулась, чтобы скрыть усмешку. Она вспомнила маленькую сценку, когда у Галины Ермолаевны при себе не оказалось паспорта. То есть паспорт у нее был, но старушка забыла, куда его задевала. И пока она его искала, успела обругать весь обслуживающий персонал, который не в состоянии отличить порядочную вдову генерала от всякой там шелупони и сброда!
И пока Галина Ермолаевна краснела, багровела и злилась, так что к ней даже вышла главная администратор, которая и заполнила бумаги старушек, Наташа, которую та же Галина Ермолаевна было уже совсем отпихнула, тихо и молча положила на стойку администрации свой паспорт в потрепанной дешевенькой обложке и сказала:
– Наталья Ивановна Гражданка. Одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения.
Наташа хотела еще что-то прибавить, но осеклась и замолчала. Также быстро она заполнила и саму анкету. И получив ключи от люкса, сама подхватила чемоданчик из клеенки и покатила его сама по коридору, категорично, но с улыбкой отвергнув услуги юноши-носильщика.
Мариша еще тогда подумала, что у тетки, заселившейся в люкс, нет никакой привычки общения с прислугой. Да и денег, чтобы заплатить молодому услужливому человеку его чаевые, по всей видимости, тоже нет.
Одним словом, если кто и заинтриговал Маришу, то это была именно ее третья соседка по столу. И она с удовольствием подружилась бы именно с ней. Но увы, одного желания Мариши было мало. Наташа держалась наособицу. Она была приветлива, но на все вопросы отвечала односложно. А если собеседник становился слишком уж назойлив, старалась побыстрее ускользнуть к себе в номер и оставалась там, пока приступ любопытства у назойливого товарища не проходил сам собой.
Несколько раз Мариша видела ее прогуливающейся вдоль реки или по небольшой березовой роще на территории санатория. Но никаких процедур Наташа не получала. И к доктору по приезде не приходила, сказав, что лечения она не хочет.
Путевка у нее была оплачена с лечением, но кого-либо неволить в «Солнечном береге» было не принято.
– Сейчас не советские времена. Если человек не хочет лечиться, это его право. Хотя и странно. Пребывание у нас без лечения стоит гораздо дешевле, чем с лечением. А путевка этой женщины предусматривает ряд оздоровительных процедур общего профиля. Не понимаю, почему она отказалась от ванн с морской солью, от гидромассажа, от грязевого обертывания и еще нескольких процедур, которые могли помочь ей выглядеть получше.
– Возможно, она побоялась, что они ей повредят.
– Ну, уж общий массаж ей точно не мог бы повредить! – решительно воскликнула врач и заключила: – Очень странная женщина, очень!
Мариша была склонна с ней согласиться. Но все равно ей казалось неправильным, что Галина Ермолаевна так изводит бедную Наташу. В старушку буквально бес вселился. С каждым днем она становилась все злее и злее в отношении Наташи. И Мариша даже удивлялась, почему та не пересядет за любой другой столик. Зачем она терпит агрессивные выходки Галины Ермолаевны в отношении себя? Почему не подсядет к кому-то еще?
В том, что касалось самой Галины Ермолаевны, Мариша ориентировалась лучше. Ей казалось, что она знает причину, почему Галина Ермолаевна так ненавидит Наташу. Тут сложились воедино сразу два фактора. Во-первых, зависть. Да, да, именно зависть, потому что сама Галина Ермолаевна занимала самый обычный номер. Да еще и делила его вдвоем с подругой. Галина Ермолаевна считала, что именно она, вдова генерала, достойна номера люкс. А вот Наташа – нет.
И наконец, она злилась на весь мир, а изливала злобу на Наташу потому, что все или почти все посетители «Солнечного берега» приехали в санаторий парами. Некоторые были с детьми или с внуками. А у Галины Ермолаевны, насколько поняла Мариша, не было ни тех, ни других. Да и муж – генерал, о котором она столько говорила, тоже уже перекочевал в мир иной.
– Знаете, почему нас посадили всех вместе? – как-то бросила Галина Ермолаевна в сторону Мариши. – Нет? А я вам скажу! Мы все четверо – одинокие женщины. Других одиноких среди отдыхающих нет. Вот нас и посадили всех вместе. А разве это справедливо? Я вас спрашиваю, справедливо или нет?
Мариша уже давно поняла, на кого положила глаз вдова генерала. Этим кем-то был высокий седовласый мужчина. Выглядел он несколько моложе генеральши, да и приехал в санаторий не один, а в обществе своей дородной моложавой супруги. Но, кажется, Галину Ермолаевну такие пустяки не смущали. Недаром она всю свою жизнь провела замужем за генералом и нахваталась от него привычек и навыков.
Вряд ли седовласый подтянутый красавец, сохранивший военную выправку, обратил бы внимание на Галину Ермолаевну, которая, честно говоря, обладала довольно заплывшей фигурой и помятым личиком. Да и ее маленькие проницательные глазки, которые блестели из-под насупленных бровей, отнюдь не внушали романтических настроений. Но, как говорится, не в красоте счастье.
– Как говорил мой покойный муж, натиск и стремительность – вот две основополагающие любой успешной операции.
Стремительного натиска у Галины Ермолаевны на седого красавца не получилось. Очень мешала его жена, которая (стерва такая!) всюду таскалась со своим мужем. И злясь на нее, вдова генерала вымещала свою злобу на самом безответном и безропотном существе, которое нашлось у нее под рукой, – на тихой и молчаливой Наташе.