Страница 99 из 365
Камера заполнялась сравнительно быстро. Джонатан с интересом рассматривал растерянных, неуверенно негодующих и что-то объясняющих друг другу людей. Большинство, как и они, отловлены патрулями на дорогах и улицах Дарроуби. Значит, Дарроуби, стык трёх графств: Эйр, Олби и Дурбан. "Лихо", - усмехнулся он про себя. Все, как один, шли и ехали спокойно, никого не трогали, не задевали, а их... дальше всё ясно. Койка рядом оставалась незанятой. Когда кто-то к ней подходил, Джонатан молча оглядывал претендента, и тот отходил. Нет, конечно, скорее всего, Фредди в другой камере, но Джонатан решил держать для него место до последнего. Вдруг...
Дверь лязгала капканом. Но что-то давно уже тихо. Время позднее...
- Джентльмены, - обратился ко всем седой благообразный старик в элегантно потёртом кожаном пиджаке, - я думаю, мы можем представиться друг другу, ибо трое суток нам придётся провести вместе.
- Как минимум, - подтвердил сухощавый, как высушенный мужчина неопределённого возраста в старом кителе без погон и нашивок. - Я как адвокат...
- А какой максимум, Адвокат? - перебил плечистый парень в спортивной куртке.
- Вечная ночь за могилой, - ответил лежавший в углу. Войдя в камеру, он по-военному щёлкнул каблуками, лёг навзничь на эту койку и уже не менял позы.
- Может, отложим знакомство на утро, - предложил ещё кто-то, невидимый лежавшему Джонатану. - Утром всем понадобится свежая голова.
- Резонно, - хмыкнул Джонатан.
Никаких простыней, одеял и тому подобного им выдавать явно не собирались. Железные узкие кровати, тонкие матрасы и жёсткие плоские подушки. Раздеваться никто не рискнул, но большинство разувалось, мучительно решая, куда девать обувь.
Снова лязгнула дверь, и в камеру вошло трое. Джонатан стал приподниматься, но один из троих, ни на кого не глядя, прошёл к койке рядом с Джонатаном, рухнул на неё, как был, в сапогах, сдвинул шляпу на лицо и застыл. Джонатан удовлетворённо откинулся на подушку и, так же накрыв лицо шляпой, улыбнулся под ней.
- Иду я сам по себе, мне эти все черномазые по фигу, - возбуждённо говорил кто-то из только что пришедших.
- Заткнись, - похоже, парень в лыжной куртке. - Все мы... сами по себе шли. Свет гасить они не думают, что ли?
- Чтоб ты безносую лучше разглядел, - откликнулся военный из угла.
- Всем заткнуться! - велел ещё кто-то.
Фредди сдвинул шляпу, бросив на сказавшего короткий взгляд, и вернул шляпу на место. Камера затихала. Все кровати заняты, теперь уж точно никого не приведут. Разве только выведут.
Джонатан осторожно повернулся набок, проверяя кровать на скрипучесть. И услышал:
- Не трепыхайся.
Голос Фредди из-под шляпы звучал глухо, но достаточно явно.
- О чём...?
- Не трепыхайся. Как всех. Кто, откуда, куда, - Фредди вздохнул, - и зачем.
- А ты?
- Врать пока незачем, молчать слишком опасно, - Фредди хмыкнул и повторил в третий раз: - Не трепыхайся.
Джонатан поёрзал, укладываясь поудобнее. Уже звучал чей-то храп, слышались вздохи, кто-то неразборчиво бормотал во сне. Хэллоуин для них закончился.
Было ещё темно, когда кольцо вокруг города начало тихо и неотвратимо сжиматься. И первые осторожные патрули вошли на предутренние улицы, когда рассвело. Шли тихо, чтобы не спугнуть, не дать затаиться и пересидеть. Как тогда в декабре, как летом на День Империи. Главное - не спешить.
- Я покажусь циником, но эти трупы и пожары нам на руку. Местные уже не отделаются бытовым хулиганством.
- Цинизм, конечно, но... верно.
- Увидят патрули, разбегутся по домам, а там...
- Проверим и дома.
Эркин подошёл к завалу и сразу увидел Мартина. Он что, не уходил?
- Вовремя, - бросил ему Мартин. - Уже собираются. Моторы слышишь?
Эркин прислушался и покачал головой.
- Нет.
- Хреново, - Мартин сунул пистолет в карман куртки. - Я думал, за ночь русские подойдут.
- Они, может, не знают, - нерешительно сказал Эркин. - Город же оцеплен.
- Может, - кивнул Мартин.
- А может, все беляки заодно, - вмешался Длинный и поперхнулся от увесистых подзатыльников, влепленных ему сразу с двух сторон Арчем и Эркином.
Мартин сделал вид, что ничего не заметил.
Мервин Спайз оглядывал своё войско. Пьяные болваны. Но трезвыми они на штурм не пойдут. Всю ночь шлялись по городу, вламываясь в дома, требуя денег и угощения. Как и положено в Хэллоуин. А теперь вся эта затаившаяся по своим халупам мразь ждёт русских. Ладно. Цветных надо добить. Кого удастся. Всюду бардак. В Колумбии ни один телефон не отвечает. Командование называется, попрятались наверняка. Как в декабре думают отсидеться. Эта скотина Сторм, видите ли, не может дозвониться. Ладно. Надо уходить, ну, так хоть дверью на прощанье хлопнем.
- Мы этих черномазых давить будем, или я спать пойду? - зевнул белобрысый детина в середине строя.
Мервин ловко влепил ему оглушительную пощёчину.
- Я т-тебе повыбираю! Слушать приказ!
Эркин вскарабкался на завал и удивлённо присвистнул: трупов не было.
- Ага, труповозка приезжала, с красным крестом, - объясняли ночные дозорные.
- Врач вышел, флагом нам помахал...
- Ага, белый такой...
- И крест на нём...
- Красный...
- Подобрали и уехали...
- Ага, они сколько...?
- Да, раз пять приезжали.
Мартин кивнул, жестом велел всем замолчать и занять свои места. За углом быстро приближались пьяные голоса, горланящие "Белую гордость".
Норма Джонс осторожно подошла к окну. Неужели кончилась эта безумная ночь? Да, лужайка перед домом уже светлеет. Джинни спит. Доктор Айзек говорил, что единственное лекарство, нужное Джинни, это сон и - Норма грустно улыбнулась - положительные эмоции. И Джинни охотно разговаривала с доктором Айзеком, когда он заходил к ним, а не плакала и не убегала к себе, как с другими. И вот... Норма медленно обернулась и обвела взглядом тонущую в полумраке их когда-то уютную гостиную. Ворвались уже почти в полночь, требовали денег, угрожали, кривлялись... Чудо, что у Джинни не начался приступ. Надо убрать. А то Джинни проснётся, встанет и увидит всё это...
Норма осторожно отодвинула шторы, и в комнате посветлело.
Она собирала и складывала на расстеленную газету осколки перебитых ночными пришельцами фарфоровых и стеклянных безделушек. Джинни собирала их ещё школьницей, у неё был целый зверинец и почти полная ферма, она и сейчас любила сидеть, разглядывая и переставляя их по-новому в маленьком застёклённом шкафу-горке. И она так закричала, когда те пинком опрокинули шкафчик и с хохотом топтались на безделушках. А один заявил, что научит Джинни другим играм, и уже взялся за поясной ремень, но другим не захотелось возиться с припадочной, и они удовлетворились тем, что разорвали семейный альбом, помочились на обрывки фотографий и ушли.
Преодолевая тошноту, Норма перебрала осквернённые фотографии. Нет, ни одной не уцелело. Школа, колледж, свадьба... Годовалая Джинни на коленях у Майкла. Первая и последняя встреча Джинни с отцом, через три месяца Майкла убили. И они жили на крохотную пенсию семьи погибшего.
Она свернула газету, обернулась и вздрогнула. В открытой двери стоял человек. Норма вскрикнула, зажимая себе рот.
- Не бойтесь.
Человек шагнул вперёд, и Норма увидела его форму. Русский?!
- Наконец-то, - выдохнула она и заплакала.
Офицер вошёл в гостиную, огляделся.
- Жертвы есть?
- Нет, - Норма всхлипнула, вытерла глаза. - Только вот...- она жестом обвела гостиную.
- Ничего не бойтесь, - он улыбнулся. - Больше такого не будет. Кто ещё в доме?
- Моя дочь. Она спит.
Он кивнул.
- Не выходите пока на улицу.
- Да-да, конечно, спасибо, - закивала Норма.
Он козырнул ей и ушёл, аккуратно без стука притворив за собой дверь.