Аналогичный мир-2

   Он недовольно дёрнул головой и тихо, скользя, а не ступая, пошёл к смутно белевшему пятну плаща, уже догадываясь, кто это. А зачем... а вот сейчас и посмотрим.

   Рассел вздрогнул: так неожиданно возник рядом индеец. Вздрогнул, но не отступил. И заговорил первым.

   - Я искал тебя.

   - Зачем?

   - Я думал, - Рассел словно не заметил, что к нему опять обратились без положенного "сэра". - Я думал, ты имеешь право... Ты должен знать. О Джен.

   - Что?

   - Она... её больше нет.

   Рассел выдохнул это и теперь ждал. Но индеец молчал. Стоял, засунув руки в карманы, словно сам себя держал. И когда заговорил, его голос был безжизненно ровен.

   - Кто?

   - Не знаю... они... их было... это же "трамвай"! - с отчаяньем сказал Рассел. - Она пыталась позвонить русским, её схватили...

   - Кто? - так же ровно повторил Эркин.

   - Ты не знаешь его. Эдвард Сторм. Я... я опоздал и ничего не мог сделать. Ничего, пойми.

   - Я понял, - перебил его Эркин. - Всё?

   - Да. Нет... О девочке, дочке Джен... ты знаешь?

   - Да, - Эркин с натугой выталкивал слова. - Уходи.

   - Послушай. Я, правда, я хотел что-то сделать, но я... я не смог.

   - Уходи, - повторил Эркин.

   Рассел повернулся, медленно, будто ожидая удара, отошёл на шаг, остановился и наконец ушёл, волоча ноги и сгорбившись.

   Эркин остался стоять. Мартин, слышавший весь разговор, подошёл к нему, хотел взять за плечо.

   - Сейчас, - глухо сказал Эркин.

   - У тебя дочь, - ответил Мартин. - Иди к ней.

   Эркин медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

   - Да, у меня дочь, - и повернулся к Мартину. - Ей не надо это знать, да?

   - Да, - согласился Мартин. - Когда-нибудь потом, когда она вырастет, ты ей расскажешь. Не всё.

   - Я понимаю, - Эркин овладел собой. - Пошли.

   Когда они вернулись к костру, Мартин коротко сказал остальным:

   - Порядок. Убрался, - и Эркину: - Иди поспи. Утром полезут когда, чтобы свежий был.

   - И ты иди, - сказал Арч. - Если что, разбудим.

   - Ладно, - кивнул Мартин.

   С ними в глубь квартала к домам, где укрывались женщины, дети и раненые, ушло ещё с десяток, а может, и больше.

   Тогда, у костра, Алиса заснула на руках у Эркина, и Маша с Дашей отвели его с ней к себе, в дом с ранеными, помогли раздеть и уложить Алису. Когда он её укладывал, Алиса проснулась было, но только спросила:

   - Ты на работу?

   - Да, - ответил он, - на работу. Спи.

   И она заснула.

   Когда Эркин зашёл в маленькую комнату-закуток, где оставил Алису, она сразу проснулась. Он ещё не успел сообразить, где тут коптилка, а из темноты прозвучало тоненькое и испуганное:

   - Эрик?

   - Да, Алиса, это я, - ответил он по-русски, чтобы её успокоить.

   - Эркин? - спросили из темноты и продолжили по-русски: - Сейчас я свет зажгу.

   Затрещала, разгораясь, коптилка, выхватывая у темноты стены и предметы. Когда-то это было подобие спальни. Самодельная широкая кровать занимала почти всю выгородку.

   - Я Даша, - сразу сказали ему. - Маша с ранеными, мы меняемся.

   - Эрик, - позвала Алиса.

   Она сидела на кровати и смотрела на него круглыми и казавшимися сейчас тёмными глазами. Когда Эркин сел на край кровати, а больше-то здесь сидеть и на чем, она залезла к нему на колени, прислонилась и тут же опять заснула. Даша поставила коптилку на крохотный, чудом умещающийся в углу столик и повернулась к нему.

   - Ты тоже разденься. Здесь тепло, мы протопили.

   Она помогла ему снять куртку так, чтобы не потревожить Алису.

   - Мы простыни на перевязки порвали. Ты уж так ложись, - она говорила тихо и спокойно. - Только сапоги сними.

   И вдруг опустилась на пол, взялась за его сапоги.

   - Ты что? - дёрнулся он.

   - Ничего-ничего, - Даша уже стянула с него сапоги, быстро смотала портянки. - Постирать не успеем, хоть просохнут. И ложись, поспи немного. Она так звала тебя, чуть что - сразу: Эрик, Эрик. Я вас курткой твоей и накрою. Шаль мы замыли, вся в крови была перепачкана. Ложись.

   Эркин кивнул и мягко, чтобы не разбудить Алису лёг на кровать. Даша накрыла его куртками, его и своей.

   - А я Машу пойду подменю. Ты к стене с ней подвинься чуток, а Маша с краю ляжет. Ага, вот так. Я гасить пока не буду. Спите.

   Под этот ровный, спокойно журчащий голос он и заснул. Сквозь сон почувствовал, как рядом лёг ещё кто-то, Маша наверное, но глаз не открыл.

   Джимми Найф, довольно ухмыляясь, гнал грузовик по просёлочной дороге. Нет, каким чудом ему удалось выскочить из русского кольца, это ж... расскажи кому, не поверят. Ну и не будем рассказывать. Удачно всё получилось. Теперь русские возьмут кого за глотку, кого за яйца, кого за что попало. И Бобби возьмут. Живым его русским не взять, там телохранитель от Паука наверняка со своими инструкциями. А с Бобби много чего уйдёт и не вернётся. До Элли этого парня он теперь запросто довезёт. И оставит там, а сам рванёт... ну, подумаем, куда рвануть. Сейчас, считай, опять зимняя заваруха. Так что, воду замутили - рыбаку удача. Вывалились многие, да ещё русские похватают, а от них пока никто не вышел, так что можно и самому повыше залезть. Чтоб и на тебя работали, а то... хватит, поездили на мне. Теперь и я поезжу.

   Ехали долго. Поворачивали, тормозили, прибавляли скорость - всё это Фредди и Джонатан отлично чувствовали через пол. Иногда останавливались. Лязгала дверь, и кого-то укладывали рядом. Над головами гремело:

   - Не двигаться. Не разговаривать.

   И снова ехали. Куда можно так долго ехать? И зачем? Джонатану очень хотелось лечь как-то по-другому, но столь же очень не хотелось получить чем-то тяжёлым, похоже прикладом, по затылку. Справа кто-то покряхтывает на особо крепких толчках, а Фредди слева не слышно. Даже дыхания. Без сознания? Непохоже на Фредди. Итак, путешествие закончилось. Врать сложно и особо незачем. Несознанка только повредит. Как бы сообщить это Фредди? Жаль, что парни так и не научили своему языку. Ведь и раньше догадывался, что рабы ухитряются болтать под носом у надзирателей...

   Машина плавно замедлила ход, переезжая через какое-то препятствие, и затормозила. Лязгнула дверь.

   - Встать!

   С руками, скованными за спиной, перейти из лежачего положения в стоячее сложно. Особенно, когда нет необходимой тренировки. "Как у бывших рабов", - подумал Джонатан, неловко барахтаясь на полу. Ему помогли, ухватив за воротник куртки, поставили на ноги и развернули лицом к двери.

   - Выходить. Быстро.

   Залитый прожекторным светом двор. Свет бьёт в лицо, не давая рассмотреть окружающее. Тюрьма? На расстрел, во всяком случае, не походит. Пока. Отрывистая непонятная речь, пинки, разъясняющие команды.

   - Вперёд... Всем стоять... Не разговаривать... Вперёд...

   "Да, это уже ему", - понял Джонатан. Его берут за руку повыше локтя и ведут. Ступеньки, тусклый после прожекторов свет в коридоре, комната, большой стол, снимают наручники... Джонатан невольно охнул от боли в плечах, когда обе руки повисли вдоль тела.

   - Имя... Фамилия... Место жительства...

   - Джонатан Бредли, лендлорд, имение Бредли, округ Краунвилль, графство Олби, штат Алабама.

   - В связи с введением чрезвычайного положения вы задержаны. Поднимите руки.

   Джонатан с трудом выполняет приказ. Быстрый умелый обыск. Бумажник, пачка сигарет, зажигалка, поясной ремень, ключи, документы и другая всякая мелочь из карманов шлёпаются на стол и сгребаются в большой пакет.

   - Можете опустить. Руки назад. Идите.

   Снова коридор, остановка, открытая дверь... Джонатан переступает порог, за его спиной лязгает, и наступает тишина. Мучительно ноет всё тело. Не оглядываясь по сторонам, он подходит к ближайшей койке и ложится. Вот теперь действительно всё. Можно спокойно обдумать и прикинуть... шансы и варианты. Итак...