Страница 225 из 365
...Найджел недовольно крутанулся на другой бок. Опять это в голову лезет. Давно уже спал спокойно, и вот... Только подумал о прошлом, а оно сразу рядом. Ну его, год уже скоро будет. Он лёг поудобнее, закрыл глаза...
...- Во двор, скоты! Пошёл! Пошёл! Пошёл! Вперёд! Шевелитесь, чёрт вас...!
Крики, свист плетей и дубинок, топот множества ног и сквозь этот шум еле различимые тихие голоса надзирателей, когда они между собой.
- Из-за чего спешка?
- Пойди и спроси.
- Наше дело маленькое.
- Чего СБ надо?
- А я знаю?
И противный холод в животе предчувствия каких-то неизвестных и потому особо страшных неприятностей. С каких это пор сортировка во дворе? И какая это сортировка, когда все вместе: и работяги, и домашние, и спальники, и малолетки? Да, точно, вон детские камеры гонят. И отработочных? Да, вон и они. Что, и лагерники? Но это... это тогда... конец?
- Стоять, скоты, стоять! К-куда, образина?!
Он еле успел увернуться от летящей в лицо дубинки. Серые мундиры СБ, сколько их? Никогда в распределителях не видел таких. Неужели и впрямь конец? И когда их всех наконец выстроили странным непривычным строем: мальцы впереди, взрослые сзади, надзиратели... надзиратели цепочкой впереди и "серые" вдруг развернулись в такую же цепочку и вскинули автоматы... он уже всё понял и замер в оцепенении. Застучали первые выстрелы, кто-то закричал, и вся масса сорвалась с места. И он бежал и кричал, метался вместе со всеми, спотыкаясь о лежащие и перепрыгивая через корчащиеся тела, уже ничего не разбирая... И вдруг труба, чёрное отверстие у земли, большой дворовой сток. Ничего не понимая, он на зверином чутье метнулся к ней, свистнув по-Паласному. И вдруг новая стрельба от ворот. Кто-то бежавший перед ним упал, он перепрыгнул через него, упал на землю и на четвереньках рванул в чёрную пустоту. Извиваясь, обдираясь о шершавые стенки, полез туда, в вонючую глубину. Уткнулся в какую-то плотную, но живую преграду и тут же получил ощутимый пинок сзади. Преграда чуть шевелилась и хрипло дышала.
- Кто здесь? - тихо спросил он.
- Заткнись! - рявкнули сзади камерным шёпотом.
Сзади, над ними, с боков кричали и стреляли. Труба гудела и дрожала. И они дрожали вместе с ней...
...Найджел откинул одеяло и сел на койке. Чёрт, ну почему эта гнусь не отпускает его? Он встал и прислушался. Вроде никого не разбудил, спят. Свет он не включал. Как и все спальники, он хорошо ориентировался в темноте, а уж в своём-то доме... Бесшумно скользя босыми ногами по прохладному полу, он прошёл на кухню, на ощупь нашёл по вмятине у ручки свою кружку и налил воды. Медленно, маленькими глотками выпил. Убрал кружку и снова прислушался. Нет, всё тихо. И пошёл обратно.
Надо думать о другом. Скажем, о тех же тратах, нет, покупках. В первую очередь надо Робу костюм купить, а то ему и в мэрию, и в банк ходить. И плащ, куртку же на костюм не наденешь. И ботинки. Прорва какая-то. Это ж сколько денег уйдёт? Найджел улыбнулся. Роб взовьётся, конечно, но если объяснить, что так нужно для дела, а не для форса, то согласится. Ради дела Роб на многое пойдёт, даже на такие траты.
Всё ещё улыбаясь, Найджел вернулся к себе и лёг. Нет, если удастся подбить Роба на такое, здоровско будет. Да, и шляпу ещё. Он представил себе Роба во всём этом великолепии и тихо засмеялся, фыркнул смехом в подушку. И заснул, уже ни о чём не думая.
* * *
Рассел лежал на койке, повернувшись лицом к стене. Он теперь спал совсем плохо. Ночи напролёт лежал без сна. Всё шло не так, должно было быть по-другому. А как? Ничего не понятно. Где и когда пошло не так? Обрывки воспоминаний не помогают, а только мешают. И от них не избавиться...
...В голосе и взгляде отца явная насмешка, но его это давно не трогает. Он хочет понять.
- Зачем это тебе, отец?
- Я - учёный, Рассел, исследователь. Мне интересно. Для меня этого вполне достаточно.
- Я практик, отец.
- Ты прагматик. Ты неплохой специалист, Рассел, но ты только исполнитель. Жаль. Я рассчитывал на тебя. А ты - простое приложение к аппаратуре.
Он зло дёргает плечом, но молчит. Как будто он не знает, что происходит с теми, чьи идеи не понравились, или наоборот, слишком понравились... тому же отцу. Исполнитель! Как будто отцу нужен рядом... творец? Двум творцам в одной лаборатории слишком тесно.
- Ты, - отец не спеша со вкусом закуривает, - ты можешь очень много, Рассел. Странно, но у меня такое впечатление, что ты не хочешь... мочь. Человек - это то, что он может, Рассел, но важнее, что он смог. Смог. Нереализованные потенции не существуют.
- Не рождённые дети, так, что ли? - пытается он съязвить.
Быстрый внимательный взгляд отца.
- Неплохо, совсем даже неплохо. Мне нравится этот образ. Может, - отец улыбается с более явной насмешкой, - тебе стоило попробовать себя в беллетристике?
Он хмуро отводит глаза. Для отца нет более презренного слова. Насладившись его молчанием, отец продолжает:
- Человек - не б ольшая тайна, чем любое другое существо. Конечно, его физиология имеет ряд особенностей, но в принципе... Все борются с особенностями, пытаются их устранить. Глупо! Физиология сильнее. Я её использую. В этом суть, Рассел, - отец смеётся. - Человек - это та же машина, главное - знать, на что и как нажимать.
Он не выдерживает и резко, едва не опрокидывая стол, за которым они сидят, встаёт.
- Меня... меня ты тоже... используешь?!
- Сядь! - резко командует отец.
И он, не успев даже осознать этого, выполняет приказ.
- То-то, - доволен отец и опять смеётся. - Разумеется, да.
Он переводит дыхание и со старательным спокойствием спрашивает:
- А ты не боишься, что и я использую тебя? Когда-нибудь.
- Это "когда-нибудь" никогда не наступит, Рассел. Ты слабее меня. Кроме того... всегда легче предусмотреть и предотвратить. Тебе это недоступно.
- Нет, - вырывается у него. И отбросив требующую осмысления фразу о предусмотрительности и уже не помня себя от обиды, он срывается и снова встаёт: - Ты тоже... не сложнее. И моя аппаратура справится с тобой, как... как с последним рабом.
Взгляд отца становится серьёзным, даже напряжённым.
- Вот как? Это интересно. Такой аспект... Весьма интересно. И не лишено... совсем не лишено... Как подкрепление... Не основа, а инструмент. Интересно. Садись. Ты не допил кофе.
Приказной, знакомый с детства тон заставляет его снова опуститься на стул и взять чашку. Он пьёт под внимательным взглядом отца.
- Успокоился? Вот и отлично. Ты никогда этого не сделаешь, Рассел. И ты знаешь это так же хорошо, как и я.
- Да. А ты знаешь, почему?
Отец усмехается.
- У тебя не хватит на это силы. Творец всегда сильнее своего творения. Ты слаб. Ты - сильный специалист, но слабый человек. Не обманывай себя, Рассел. Самообман нерационален...
...Рассел повернулся на спину, отбросив одеяло. Да, себя обманывать незачем. Отец прав. В этом - безусловно. Даже выстрелить самостоятельно, без приказа, просто нажать нужный рычажок, привести в действие послушную машину убийства ... так и не смог. Хотя в тире и на стрельбище показывал очень неплохие результаты. А в жизни... Да что там, дважды держал под прицелом этого чёртова индейца, накручивал себя и... и не смог. И в наглую рожу Сторма... не смог. И раньше. И объекты для аппаратного воздействия ему приводили. А ведь как хотелось иногда... по своему выбору. И помощники, и стажёры приходили с предписаниями. И уходили, бесследно исчезали... А его даже не ставили в известность ни о причинах, ни... Да... нет, не надо об этом. Это в прошлом. А что ему делать сейчас? Там, в Джексонвилле всё казалось таким простым. Да, он не дал Сторму разыграть себя как карту, но... но Сторм выворачивается. Теперь разыгрывает карту Джен. Джен жива! В это трудно поверить. Сторм утверждает, что тогда только имитировал. Врёт. Просто не рискнул убить Джен. Побоялся. Кого? Индейца? Или русских, всё-таки Джен русская, и за её смерть могли спросить строже. Следователь обещал передать извинения. Смешно, нелепо, но ему и в самом деле важно, что думает о нём... Чёртов спальник! Влез в его жизнь, в его душу. И теперь распоряжается по-своему. Что ж, пусть парень найдёт Джен, пусть останется с ней. Джен не будет одинока. Ничего нет хуже одиночества. Каким же одиноким был отец, если под конец так привязался к спальнику...