Страница 214 из 365
- Что непонятно, запоминай. Я потом объясню.
И теперь Крис разбирал подписи, шевеля, как и Андрей, губами и шёпотом проговаривая особо трудные длинные слова. В основном названия были несложные. А где непонятно, там картинка объясняет. Гроза... мартовский день... взморье.... Что это такое: в-з-мо-рь-е? Ну и словечко. На картинке... вода до горизонта, бело-жёлтый песок, два белоголовых голых мальца бегут по мелкой воде. Мальчики маленькие, ещё до первой сортировки. Взморье.... Есть слово "море", так может, это просто берег моря? Надо будет спросить. Сосны... ну, это понятно.
- Крис, тьфу, Кир, ты чего смотришь?
- Россию, - ответил, не поднимая головы, Крис. - А ещё раз спутаешь, по шее дам. Чтоб запомнил.
Андрей рассмеялся этому обещанию, как шутке. Крис и сам знал, что это не всерьёз, да и сам вовсю путает. Но не сказать нельзя. Раз смолчишь, два смолчишь, а на третий сам получишь.
Андрей наконец закончил читать страницу, достал тетрадь и стал выписывать ответы на вопросы. Писал он медленно, наваливаясь грудью на стол. Крис легонько шлёпнул его между лопаток и тут же получил ответный шлепок. Это тётя Паша, когда они, вставая из "чёрного тумана", начинали есть, уже сидя за столами, требовала, чтобы сидели прямо, ели спокойно.
- Ты чего, как ворованное, заглатываешь? - приговаривала она, небольно шлёпая по спине. - Ешь по-людски.
Ешь спокойно, голым не ходи, глаза прямо держи... и всё время " по-людски", "по-человечески". И доктор Юра так говорил, и доктор Иван, и остальные... Однажды Крис не выдержал и спросил доктора Ивана:
- А раб не человек?
И удивился тому, как обрадовался доктор его вопросу.
- Андрей, - Крис оторвался от картинки, на которой лес был весь белым от снега. - Ты помнишь, как в первый раз с белыми за столом сидел?
Крис спросил по-английски, и Андрей ответил так же.
- Помню. Только это не за столом было. Меня тогда у тех сволочей отбили, и сержант мне сначала дал хлеба и попить из фляги, а потом... потом все к полевой кухне, - Андрей стал перемешивать русские и английские слова, - пошли. Я ещё не знал, что это такое. Мне говорят, я не понимаю ничего, и болит всё, меня те беляки только мордовали. Ну, мне сержант рукой махнул, показал, чтобы я с ними шёл. Я послушался. Всем в котелки супу налили, густого, чуть пожиже каши, и хлеба дали. Я стою, жду: может, кто даст мне доесть или хоть котелок вылизать. А тут мне опять сержант помахал, я подошёл, и повар мне котелок подаёт и два ломтя хлеба. Чёрного. Но всем такой давали, - Андрей улыбнулся. - Я решил, что надо отнести. Ну, что это сержанта паёк, он свой котелок повару протягивал, я видел, и тот налил ему. Я взял котелок, он горячий, я его двумя руками держу, ладони грею, и на сержанта смотрю: куда нести прикажет. Все уже сидят вокруг, прямо на земле, нет, там брёвна какие-то, обломки всякие, ну, развалины, понимаешь? Кто где сидит. И едят. Я запах чую, аж ноги подкашиваются, - Андрей засмеялся воспоминанию, Крис понимающе кивнул. - Ну, стою, думаю: долго ещё надо мной измываться будут? Мне говорят что-то, на рот руками показывают, а я... ну, ничего не понимаю. Потом один по-английски говорит: "Это еда. Ты есть. Это есть".
- Тут ты понял, - засмеялся Крис.
- Это и дурак-работяга поймёт, - ответно засмеялся Андрей. - Ну, я смотрю на сержанта, он кивает мне, улыбается. Я и понял, что можно. Ну вот.
- Сразу и набросился?
- Нет, - Андрей покачал головой. - Я ж видел, что им такую же еду дали. Вот и ждал, чтоб сержант хоть губами коснулся.
- Ну, понятно, - кивнул Крис.
Это с ними со всеми было. Как из "чёрного тумана" вышли, так сразу вспомнили, кто они такие и что им положено, а что запрещено, и соблюдали всё... до смешного. После горячки боли уже не так боялись, тут был другой страх. Их вылечили, нет, дали перегореть и оставили жить. Зачем? Зачем русским перегоревшие спальники? Никто не произносил вслух страшное слово "исследования", но все его помнили и боялись. Боялись хоть чем-то прогневить новых хозяев.
- Ну и как? - спросил Крис. - Дождался?
- Нет, конечно, - улыбнулся Андрей. - Они же не знали об этом, откуда им знать? Мне ещё раз сказали, чтобы я ел, я и послушался. Где стоял, там и сел. Хлеб сразу заглотал, суп через край выпил, и стал гущу руками выбирать. Тут сержант опять подошёл, ложку мне дал.
- Ты, небось, шарахнулся, - насмешливо улыбнулся Крис.
- Ну! Не то слово. Но самый... - Андрей на мгновение задумался и щегольнул недавно усвоенным словом, - самый прикол после был. Я, значит, всё съел, котелок вылизал.
- Языком? - удивился Крис.
- Руками всё выбрал. Он же армейский, плоский, голова не влезает, - деловито объяснил Андрей. - Ну, они смотрят на меня, улыбаются, смеются. Ну что, жратву отрабатывать надо. Те-то, сволочи, меня и не кормили, так, что сумею стянуть, пока они дрыхнут, то и моё. А тут... и хлеб, и суп.
- И ложку ещё.
- И её, - кивнул с улыбкой Андрей. - Ну, я котелок с ложкой отставил, встал и подошёл к ним. Раздеваться надо, а у меня болит там всё, еле ноги передвигаю, а их много. Ну, я и стал им объяснять, что я, дескать, руками и ртом им полное удовольствие сделаю, а там, если можно, не надо, больно очень.
- Расхрабрился ты, - покачал головой Крис. - Они тебя не побили, когда поняли?
- Когда поняли, один замахнулся. Я на землю сразу и к сержанту на карачках. За сапоги его уцепился. Я же его хозяином посчитал.
- Заступился?
- Да, - кивнул Андрей. - И... и сказал мне, что ничего такого им от меня не нужно, - у Андрея дрогнули губы. - В первый раз меня за так накормили. И смотрели... не зло, не насмешничали. И потом... никто меня никак не тронул. Ни бить, ни того, другого.
- А сержант? - тихо спросил Крис.
- Ладно, тебе скажу. Он... он по голове меня погладил раз, по волосам. Ну... ну, не знаю, как сказать, но не так, без этого.
Он уже давно незаметно перешёл на русский, а по-русски они и слов этих, что любой спальник узнаёт и на всю жизнь запоминает в свой первый питомнический год, не знали.
- Я понял, - кивнул Крис. - Да, можно это первым разом посчитать.
- А ты?
- А я уже здесь, со всеми. Когда нас к столовой стали приучать. Помнишь, доктор Юра когда водил?
- Конечно, помню, - засмеялся Андрей и вдруг перешёл на английский: - Ну, и долго ты под дверью ушами хлопать будешь?
Крис, давясь от смеха, показал оттопыренный большой палец. Из-за двери не доносилось ни звука, но они оба знали, что Гэб, подслушивавший их разговор, уходит. И почувствовав, что остались одни, дали себе волю. Хохотали до слёз, до боли в животе. Самым смешным было то, что говорили-то они в основном по-русски, так что подслушать палач-сволочуга подслушал, а вот понять...
- Здорово, - наконец смог выговорить Андрей. - Ну и здорово же получилось.
- Точно, - отсмеявшись, выдохнул Крис.
Они ещё повеселились, показывая друг другу в лицах, как эта сволочь палаческая слушает, ни хрена не понимая, и наконец вернулись к прерванным занятиям. Смех смехом, но, что задано, надо сделать.
* * *
1996; 11.02.2013
ТЕТРАДЬ ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
* * *
Проснувшись, Эркин не сразу понял, что изменилось. Что-то было не так. Похрапывания, вздохи, сонное сопение... но... но чего-то нет. И вдруг он сообразил: дождь! Вернее, его нет. Нет ставшего за эти дни привычным шума дождя. Да, точно. Он как раз засыпал, и капли перестали щёлкать по козырьку над окном. Эркин открыл глаза. Утренний ещё синий сумрак заливал комнату, но был другим - на ясную погоду. Эркин сцепил на макушке пальцы и потянулся, выгибаясь на арку. Приз под кроватью Ива пошевелил ушами на скрипнувшие под Эркином пружины, но головы не поднял. Проверяя себя, Эркин откинул одеяло и в одних трусах подошёл к окну. Ладонью протёр запотевшее стекло. Большая лужа за окном была гладкой, значит, ни дождя, ни ветра. Здорово. И небо, вроде, чистое. Хорошо-то как! Он вернулся к кровати и сел. То ли ещё часок поспать, то ли, пока все спят, сходить в уборную и трусы постирать? Вообще-то... одни на нём, другие сохнут, третьи чистые в тумбочке.