Страница 184 из 365
Эркин понимающе кивнул. Это он тоже хорошо знал.
- Слушай, - вдруг спросил Фёдор. - Ты в имение сразу из резервации попал?
- Нет, - усмехнулся Эркин и перешёл на английский. - С торгов. Я по рождению раб, питомничный.
- Ни фига себе! - присвистнул Фёдор. - А я-то понять не мог, чего ты от своих отбился. Индейцы все ещё летом уехали. А тебя не взяли?
- Не захотел, - твёрдо ответил Эркин по-русски. И подумав, что от Фёдора можно и не таиться, добавил: - И не один я уже был.
- Понятно, - Фёдор достал сигареты и закурил. Протянул пачку Эркину. Эркин мотнул головой, улыбкой смягчая отказ, и Фёдор спрятал сигареты. - Нет. Либо жить, либо помнить. Буду начинать всё заново. Тебя в списках не было?
- Нет.
- Ну, правильно. Сейчас, я думаю, сентябрьские едут. Понимаешь, от заявления до визы месяц. Да Хэллоуин задержал. Там мы тоже всей оравой не нужны.
- Там - это в России?
- Ну да, - Фёдор помрачнел. - Язык перезабыли, работу только самую простую можем, ни кола ни двора. Ну, бедные. Вот и отправляют нас понемногу. Ты когда заявление подал?
- Двадцать первого октября. А ты?
- А я на Хэллоуин, - Фёдор улыбнулся. - Ты раньше уедешь.
- И вот так в лагере будешь жить?
- А чем плохо? - засмеялся Фёдор. - Койка есть, кормят хорошо, баня в любой день.
- Это же не дом, - вырвалось у Эркина. - Знаешь, я на заработках был, думал, как вернусь, даже снилось мне...
- Дом - великое дело, - кивнул Фёдор. - Свой дом.
Тоска, прозвучавшая в его голосе, заставила Эркина посмотреть на него и тут же отвести глаза. Какое-то время шли молча. И вдруг Фёдор рассмеялся.
- Ты чего? - Эркин невольно и сам засмеялся: так заразительно хохотал Фёдор.
- Да я как подумаю, что они там нас ждут, селёдочку, понимаешь ли, режут, сало пластают. Думают, мы им сейчас выпивки дармовой накидаем...- Фёдор не мог говорить от смеха.
Смеялся и Эркин.
- Ты только не тушуйся, - отсмеялся Фёдор. - Держись спокойно. Конфискации подлежит только спиртное, понял? Прошмонать нас прошмонают, но отобрать не посмеют.
- Втравил я тебя...
- Ну, это ещё кто кого, - засмеялся Фёдор. - Всё путём. Скучно же здесь, а тут такой цирк намечается. Слушай, а чего у тебя фамилия русская, а имя... индейское, так?
- Так, - кивнул Эркин. - Понимаешь, меня в имении звали Угрюмым, по-английски Мэроуз, а на сборном, зимой ещё, мне записали по-русски Мороз.
- Постой-постой, соображу... ну, точно, буквы-то одни и те же. Здорово! А имя твоё... значит чего?
- Не знаю, - помрачнел Эркин. - Просто имя.
Фёдор понимающе кивнул. Вдруг посыпал мелкий холодный дождь, налетел ветер. Фёдор забористо выругался, натягивая на уши шапку, чтобы не унесло.
- Вот погань!
- Зима уже вот-вот, - пожал плечами Эркин.
- Да какая, к чёрту, это зима?! Слякоть. Вот в России зима, это зима. Снег... всю зиму лежит. Как ляжет, так и до весны. А это что? - Фёдор снова выругался.
Эркин уже не в первый раз слышал о русских зимах. Лежащий на земле не сразу таящий снег он тоже видал. Ну, день, другой - это нормально, ну, неделю, но чтоб всю зиму лежал... нет, такое вряд ли. Но никогда не спорил. Всю зиму - так всю зиму.
За разговором незаметно дошли до лагеря. Фёдор поправил шапку, вдохнул, выдохнул.
- Ну, главное теперь - не заржать раньше времени.
- Понял, - кивнул Эркин.
За ними следили. Во всяком случае, чем ближе они подходили, тем ощутимее для Эркина становились чьи-то взгляды, И он бережно, будто стеклянную, переложил сумку из руки в руку.
Калитка открылась, когда до неё было ещё шагов десять, а по ту сторону в шаге от неё курило несколько мужчин. А рядом с солдатом, но чуть сбоку стояли ещё двое.
- Полный патруль, - пробормотал Фёдор.
Эркин старательно сделал невозмутимое лицо, достал пропуск и вошёл в калитку. Часовой скользнул взглядом по пропуску, по нему, по сумке и кивнул.
- Проходи.
Следом вошёл Фёдор.
- Чёрт, неужто сорвалось, - совсем тихо выдохнул он.
Эркин хотел пожать плечами - в глубине души он был очень рад, что всё срывается. Это Фёдору развлечение, цирк, как твердит всё время, а ему... посмеяться над надзирателем, конечно, хорошо, но вот потом...
- Мороз! - резкий, не громкий, но начальственный окрик заставил его вздрогнуть и убрать руку с сумкой за спину. - А ну, иди сюда. Иди-иди.
Комендант? Нет, командир охраны. Стоит на крыльце домика у ворот, как её, да, дежурки, И те двое солдат, что были у калитки, подошли сзади.
- С богом, - шепнул в спину Фёдор.
- И ты тоже, Самохин, - командир комендантского взвода насмешливо посмотрел на Фёдора.
- А я тут при чём? - очень искренне возмутился Фёдор.
- Он не при чём, - сразу сказал Эркин.
- Сейчас разберёмся, - лейтенант коротким властным жестом велел им подойти.
Эркин, а за ним Фёдор послушно направились к дежурке.
- Всё, спеклись оба, - догнал их чей-то насмешливо-сочувственный голос.
В дежурке было жарко и душно. И знакомо пахло надзирательской. Эркин привычно сдёрнул с головы шапку. Фёдор невольно сделал то же самое. Дверь лейтенант оставил открытой, видимо, чтобы сделать обыск, изъятие и изгнание наглядным для быстро собиравшейся снаружи необычно тихой толпы.
- Мороз, ты правила знаешь?
Его тон был таким, что Эркин перешёл на английский.
- Да, сэр.
- Тогда выкладывай.
- Что, сэр.
- То, что принёс. Вот сюда, на стол.
- Да, сэр.
Эркин подошёл к столу и стал выкладывать из сумки банки, пакеты, коробочки, пакет с посудой, пакет со свечами... Выкладывал и мрачнел. Словам Фёдора, что отбирают только выпивку, он с самого начала не поверил. Вот оно так и выходит. И деньги такие псу под хвост, ну, это ладно, но поминки-то... поминать же надо. Они... да к чёрту! Они с Женей воды в кружки нальют. И так посидят. Визу отобрать не должны, не за что. Лишь бы в самом деле не посчитали, что он это в насмешку над комендатурой сделал. Тут тогда любая подлянка может быть. Выложив всё, он показал пустую сумку и положил её на стол рядом с банками. Ну, а теперь что?
Было тихо, очень тихо. Лейтенант и солдаты недоумённо разглядывали пёструю груду на столе. Лейтенант взял одну из банок, повертел, разбирая надписи на этикетке.
- Это что же такое? - спросил один из солдат.
- Сок, сэр, - ответил Эркин и уточнил: - Ананасовый.
- И зачем ты всё это накупил? - спросил лейтенант.
- На поминки, сэр, - ответил Эркин, перемешивая английские и русские слова.
- Я т-тебе сейчас покажу поминки, - лейтенант обиженно засопел и бросил банку к остальным с такой злобой, что Фёдор, наслаждавшийся зрелищем, встревожился: не перебор ли при таком раскладе получается.
- Не покупал он спиртного, - решил он поправить положение.
- Дойдёт и до тебя очередь, - пообещал ему лейтенант, подходя к Эркину. - А ну, расстёгивай куртку.
Эркин привычно повиновался и даже, не дожидаясь команды, положил руки за голову. Обыскивали его умело, явно зная все те места, о которых ему вчера вечером рассказывали. Охлопали, ощупали так, как и в распределителях никогда не смотрели. Даже в голенищах пошарили. В Мышеловке тогда так не было.
- Так, теперь ты.
Столь же тщательно обыскали и Фёдора. И с тем же результатом.
- Говорите, черти, где бутылку спрятали. Найду, хуже будет.
Эркин молчал, и лицо его приняло выражение тупого рабского упрямства. Он за свою жизнь столько раз слышал: "Говори... сам признайся... хуже будет", - что на него это никак не действовало. Он просто молчал.
- Что здесь происходит?
В дежурку вошли комендант и особист, и стало совсем тесно.
- Вот, задержал, - вытянулся лейтенант. - Пронос спиртного.