Страница 182 из 365
- Да, ты есть. Вот же, двадцать седьмой номер.
- Эй, - заорал кто-то. - Морозиха, давай подряд читай.
- Верно!
- Тихо вы там!
- Читай, Женька!
- Терёха, заткни свою...
- Сам заткнись...
- Да я тебе язык твой поганый...
- Цыц!
- Всем заткнуться!
- Читай давай!
Оказалось, что списки на русском, а русскую грамоту хорошо знает только Женя. Остальные - кто забыл, а кто и вовсе не знал. И Женя громко, чётко и внятно прочитала весь список.
Эркин всё-таки пробился к ней и стоял рядом, не столько слушая, сколько оберегая её от толчков наседавшей толпы.
Женя прочитала список дважды. В первый раз как напечатано, и второй - как бы это могло звучать по-английски. И даже немного охрипла.
Даша и Маша были в списке, а они - нет. И когда они все выбрались из толпы - многим было мало услышанного, надо ещё и самому увидеть, где это напечатано - Женя поглядела на расстроенные лица девочек и улыбнулась. Но сказать ничего не успела.
На крыльцо канцелярии поднялся комендант и зычно крикнул, чтобы все отъезжающие подошли к нему. Началась новая давка. Эркин с Женей отошли в сторону и одновременно к ним с разных сторон подошли Фёдор и Олег Михайлович - офицер из канцелярии, особист.
- Идём, что ли? - сказал Фёдор. - Или вы едете?
- Нет, - покачал головой Эркин. - Идём, конечно.
Олег Михайлович внимательно посмотрел на них, козырнул. Уходя с Фёдором к воротам, Эркин оглянулся. Женя говорила с офицером. Вернее, говорил тот, а Женя с улыбкой кивала, соглашаясь.
- И далеко собрались? - спросил солдат в воротах.
- В город, - весело ответил Фёдор. - Купить кое-чего. У него, - он похлопал Эркина по плечу, - поминки сегодня, девятый день.
- Понятно, - кивнул солдат. - Поминки - это, конечно, святое дело. Ты, парень, правила-то знаешь?
Эркин молча, опасаясь испортить Фёдору игру, кивнул.
- Ну, валяйте, - солдат выпустил их через боковую калитку.
И в самом деле, не открывать же ради двоих большие створки.
Когда они отошли настолько, что их не могли услышать, Фёдор дал себе волю и захохотал.
- Ну, нагреем мы вертухаев! Ну, они у нас покрутятся! - и стал объяснять: - Они ж, гады, выпивку конфискуют, а потом сами же и пьют! А мы им... - он весело выругался.
- Так ты для этого и сказал о поминках? - уточнил Эркин.
- Ну да! Они на халяву губы раскатают, закусочку им, дескать, бутылочку, а мы им...
До Эркина наконец план Фёдора дошёл во всей своей красоте, и он захохотал.
- Дошло наконец, - ухмыльнулся Фёдор. - Ну, давай напрямик, припоздали мы, сейчас попуток нет. Городишко, понимаешь, занюханный, ездят туда мало.
- А со мной могут и вовсе не посадить, - решил его предупредить Эркин.
- Спокуха, не боись, дойдём. Хреново, конечно, - вздохнул Фёдор, - но не смертельно.
Шли быстро по выбитой тропинке. День серый, но без дождя, даже птицы иногда шумели. Один куст был усеян ими как листьями. Когда Эркин с Фёдором проходили мимо, птицы шумно взлетели и тут же сели, слились с землёй.
- Воробьи, - усмехнулся Фёдор. - Летние выводки. Видал, как расплодились?
Эркин с улыбкой кивнул. В имении тоже были воробьи. Даже в скотную залетали. Не доглядишь - концентрат расклюют.
- Ты сказал, пять лет скотником был. Это до Свободы?
- Да, - кивнул Эркин.
Разговор о прошлом, кто кем был, вернее, где работал. Вопрос обычный, и Эркин отвечал спокойно, чувствуя, что и он может так же просто спросить Фёдора о его прошлом.
- А потом?
Эркин пожал плечами.
- Грузчиком на станции, на мужской подёнке. Летом на заработки ездил. Пастухом на выпас и перегон. А ты?
- А я на заводе, сборщиком на конвейере. Ну и тоже... приработки всякие. Завод военный, раздолбали его перед капитуляцией капитально. Хорошо, как раз на филиале тогда оказался. Так и остался там.
- Хороший заработок? - поинтересовался Эркин..
- Да как тебе сказать. Ну, до Свободы всё понятно. А потом... Не бедствовал. Но и не пошикуешь. Один ещё перебиваешься, а с семьёй если...- Фёдор махнул рукой. - А тут как стали обратно крутить, я на себя в зеркало поглядел и понял. Рвать надо.
Эркин кивнул.
- Я тоже... Только и чухнулся, когда всё закрутилось.
- Ну, пока гром не грянет, мужик не перекрестится, - рассмеялся Фёдор. - Это уж натура наша такая русская, - и подмигнул Эркину.
Эркин осторожно кивнул. Он чувствовал, что в рассказе о прошлом Фёдор не врёт, а не договаривает, но, разумеется, лезть с расспросами не стал. Сам-то он тоже... У каждого есть, о чём промолчать надо.
Идти оказалось и впрямь недалеко. Или это они просто темп такой хороший взяли.
- Вон и Стаунфорд, - Фёдор показал на появившиеся на горизонте дома, покосился на Эркина. - Всё нормально, парень.
Эркин заставил себя улыбнуться. За дни в лагере он как-то забыл, что он цветной, индеец, раб, что ему не положено вот так свободно идти рядом с белым, шутить и спорить на равных. А сейчас...
- Если меня не пустят... - начал он по-английски.
- Без если, парень, - перебил его тоже по-английски Фёдор и продолжил по-русски: - Спокойно и вперёд. Деньги у тебя есть? - Эркин кивнул. - Ну и наклал на них с их закидонами. За свои деньги ты все права имеешь.
...Без Фёдора Эркин, конечно, не рискнул бы идти за покупками на Мейн-стрит. Поискал бы в Цветном, ну, или в каком "белом" магазине попроще. Но Фёдор, приговаривая неизменное: "Деньги есть? Так плюнь и разотри", - потащил его именно туда.
Город был пустынен и тих. Никаких следов Хэллоуина Эркин не заметил.
- Здесь, похоже, совсем тихо было.
- Не знаю, - пожал плечами Фёдор. - Меня тогда здесь не было. Ага, вот он и есть.
Эркин посмотрел на пёструю яркую витрину, замедлил шаг, но Фёдор подтолкнул его, и они вошли.
Сладкие густые запахи обдали их так, что у Эркина дыхание перехватило. Звякнул колокольчик закрывшейся двери. И на этот звук выбежала молоденькая девушка в белом фартуке с оборочкой и белой кружевной наколке на светлых до белизны волосах.
- Добрый день, джентльмены, - начала она и осеклась.
Смуглый черноволосый мужчина в синей куртке трудовой повинности и индеец со шрамом на щеке в тускло-чёрной рабской куртке никак на джентльменов не походили. Девушка, испуганно глядя на них, попятилась и исчезла в незаметной среди полок угловой двери. Фёдор спокойно рассматривал пёстрые банки, лотки с орехами и сушёными фруктами.
- Брат твой как, сладкое любил?
Его голос и русские слова сразу и успокоили, и подбодрили Эркина.
- Да, очень, - Эркин заставил себя улыбнуться. - Нас даже называли, как это по-русски, сладко...
- Сладкоежки?
- Да, сладкоежками.
- Ну и ладушки. Это вот соки...
- Соки и возьму, - кивнул Эркин уже уверенно. - А печенье, какое получше, посмотрим.
Из угловой двери появился и прошёл за прилавок похожий на девушку молодой парень. Белая куртка продавца не скрывала, а подчёркивала военную выправку. У Эркина всё тело напряглось, как перед броском. Сворник?! Ну... Парень окинул их недружелюбным взглядом. Фёдор, безмятежно разглядывавший прилавок, вдруг взял с прилавка большую десятифунтовую гирю и небрежно повертел в руках, продел в дужку палец.
- Что... вам угодно? - сухо спросил парень, глядя на Фёдора.
Фёдор, продолжая вертеть на пальце гирю, кивком показал на Эркина. Дескать, все вопросы к нему, а я так... при нём. Парень так стиснул зубы, что вздулись желваки, перевёл взгляд. Эркин ответил столь же твёрдо и недружелюбно и, чувствуя, как неукротимо поднимается, захлёстывает его холодная волна ненависти, улыбнулся и сказал:
- Мне нужны соки, сэр. И печенье.
- Деньги.
- Это кто ж наперёд платит? - очень удивлённо поинтересовался Фёдор, раскачивая на пальце гирю.