Страница 162 из 365
- Я не могу жить, сэр.
- Чак, вы сами сказали, что горите, как спальники, так? - Чак кивнул. - Но спальники, перегорев, живут. Вам надо пережить этот период.
- Без члена проживёшь, сэр, а без рук?
Равнодушный тон и вызывающе дерзкие слова.
Михаил Аркадьевич кивнул.
- Вы правы. Но всё восстановимо. Пока человек жив. Идите отдыхать, Чак.
Когда Чак, бессильно болтая руками, ушёл, Михаил Аркадьевич прошёлся по кабинету, посмотрел на Спинозу.
- В госпиталь, Михаил Аркадьевич? - сразу понял тот.
- Да, Олег Тихонович, сегодня же. И предупредите доктора Аристова. Раз механизм тот же...
- Вы не сказали ему, что направляете в госпиталь, - сказал из своего угла Гольцев.
- А зачем, Александр Кириллович? Чтобы выслушать ещё одну истерику про "лучше убейте сами"? - Михаил Аркадьевич пожал плечами. - Ну, с его делом всё понятно. Состояние аффекта. Спусковым механизмом послужила та же листовка, так что его случай подходит под общую тенденцию. Оформляйте, как и остальных цветных.
- С этим ясно, - кивнул Спиноза. - А с Гэбом?
- С Гэбом ещё проще. Там ничего нет. За насильственное удержание в рабской зависимости отвечает Кропстон.
- Нет, Михаил Аркадьевич, дело не в этом, - вмешался Гольцев. - Он же не горит, пока выполняет приказы.
- Да, я помню, вы говорили об этом нюансе. Ну, что ж, давайте с ним тоже побеседуем. Вызывайте, Олег Тихонович.
- Аристов говорил, что спальнику предлагается выбор. Перегореть или остаться спальником, - задумчиво сказал Гольцев.
- Это интересно, Александр Кириллович, но здесь, - Михаил Аркадьевич покачал головой, - здесь выбор иной. Остаться профессиональным убийцей или стать беспомощным инвалидом. У спальников известен один случай восстановления. Через пять лет.
- Да, - кивнул Спиноза, - пять лет с парализованными руками...
- А Тим? - не сдавался Гольцев. - Руки работают. Если его расспросить ещё раз...
- Вы же сами мне весьма убедительно доказывали, Александр Кириллович, - улыбнулся Михаил Аркадьевич, - что с Тимом случай особый, исключительный, и что дальнейшее расследование не нужно и даже вредно. Я с вами согласился. Будьте последовательны, Александр Кириллович.
- Буду, - кивнул Гольцев. - Конечно, ему это лишние травмы. Жалко парня, но...
- Но не уподобляйтесь, - Михаил Аркадьевич на секунду остановился, подбирая сравнение. Спиноза и Гольцев с интересом ждали. - Чрезмерно рьяным. Когда не думают о средствах, то неизбежно теряют цель.
Спиноза и Гольцев быстро понимающе переглянулись. Михаил Аркадьевич, не обратив на это внимания, повернулся к двери и кивнул заглянувшему сержанту.
Почти сразу в кабинет вошёл Гэб. Руки за спиной, глаза опущены.
- Здравствуйте, Гэб. Садитесь.
- Здравствуйте, сэр.
Гэб сел на обычное место, положил руки на крышку стола.
- Сегодня хотелось бы поговорить о вас, Гэб. О вашем будущем. Вы думали о нём?
- Будущее раба в воле хозяина, сэр, - привычно бездумно ответил Гэб.
- Двадцатого декабря прошлого года все отношения рабской зависимости прекращены. Вы слышали об освобождении всех рабов?
- Да, сэр.
- Почему вы не ушли от Кропстона?
Гэб поднял глаза и медленно неприязненно улыбнулся.
- И потом кричать от боли, как Чак? Я через две камеры его слышу, сэр. Он горластый.
- И вы решили остаться рабом, Гэб?
- Я хотел жить, сэр, - снова опустил глаза Гэб.
- Значит, когда вас выпустят, вы вернётесь к Старому Хозяину?
Гэб вскинул глаза и вдруг подался к ним всем телом.
- Сэр, возьмите меня к себе. Своим рабом. Вам же нужен... Я и шофёром могу, и секретарём, и камердинером. Я... я русский выучу, сэр.
Михаил Аркадьевич грустно улыбнулся, покачал головой.
- У нас нет рабов, Гэб.
- Сэр, вы можете называть меня, как вам угодно. Я знаю, есть адъютанты, денщики, референты... Это же всё равно то же самое, сэр.
- Однако, - хмыкнул Спиноза.
- Гэб, - сказал Гольцев, - я знаю одного парня. Он перегорел ещё зимой. Не скажу, что он благоденствует, но он живёт, работает, растит сына. Он был в вашей десятке, - Гэб недоверчиво улыбнулся. - Его зовут Тим. Помнишь Тима?
- Сэр, я помню Тима. Его сдали в аренду, и он погиб.
- Почему ты так думаешь?
- Его хозяин должен был... всё сделать и вернуться. Он не вернулся, значит, погиб. Если мёртв хозяин, раб-телохранитель не должен жить.
- А если Тим уцелел?
- Он бы вернулся один, - Гэб опустил голову. - Чтобы принять награду. Или наказание.
- Какую награду?
- У раба одна награда, сэр. Лёгкая смерть от руки хозяина.
- А наказание?
- Трудная смерть. Смерть под пыткой, - Гэб пожал плечами и вскинул голову. - Сэр, раз вы решили, что я должен гореть, раз вы осудили меня... Я всегда выполнял приказы. Чак мечтал убить хоть одного белого по своей воле. А теперь он горит.
- А о чём мечтал ты, Гэб?
- О лёгкой смерти от руки хозяина, сэр, - почтительный ответ прозвучал издёвкой.
- А сейчас? - улыбнулся Гольцев.
- А разве что-то изменилось, сэр? - равнодушный тон сменился вызывающим так резко, что они невольно переглянулись.
Гольцев встал и шагнул к Гэбу.
- Думаешь нарваться на удар, ответить и в драке получить пулю, Гэб? Так? Не выйдет.
Гэб молча опустил голову на сжатые кулаки.
- Ответь мне на один вопрос, Гэб, - Гольцев сделал паузу, но Гэб оставался неподвижным. - Ты вернёшься к Старому Хозяину? Хочешь вернуться?
Михаил Аркадьевич одобрительно кивнул. Плечи и затылок Гэба задрожали.
- Нет, - наконец всхлипнул он. - Я не хочу, сэр, простите, не надо. Лучше... лучше гореть.
- Он убьёт тебя? Ты этого боишься?
- Он... сам не убивает, - всхлипывал Гэб, - но... он сделает так, чтобы я сам себя... Когда он захочет, он всё может.
- Он может, пока ты и такие как ты, любого цвета, его слушаются, - свирепо сказал Гольцев.
И тут Гэб внезапно заговорил, впервые сам.
- Вы спросили, сэр, о чём я мечтал. Я мечтал сам выбирать себе хозяина, сэр. Неужели и сейчас этого нельзя, сэр?
- Нельзя, - резко ответил Михаил Аркадьевич. Жестом он отодвинул Гольцева и подошёл к столу, за которым сидел Гэб. - Посмотрите на меня, Гэб.
Гэб медленно поднял залитое слезами лицо.
- Рабство отменено, Гэб. И даже если вы хотите остаться рабом-убийцей, палачом, то этого нельзя. И просто рабом нельзя.
Гэб покачал головой.
- Раб всегда будет рабом, сэр. Вы прикажете мне гореть, и я буду гореть. Но свободным я не стану.
Михаил Аркадьевич улыбнулся.
- Вы молодец, Гэб. По приказу свободным не станешь. А разве вы не хотели стать свободным?
Гэб резко отвернулся от него. Михаил Аркадьевич кивнул.
- Ну что же, Гэб. В тюрьме вас держать не за что и незачем. Вы не совершили никакого преступления, - Гэб медленно повернулся к нему. - Но отпустить вас... на свободу, как остальных задержанных, мы не можем. Вы... подчинитесь любому мерзавцу, который объявит себя вашим хозяином, и выполните его любой приказ.
- Нет, сэр! - вырвалось у Гэба.
- Даже если он скажет те слова, Гэб? - грустно улыбнулся Михаил Аркадьевич, выделив голосом слово "те".
- Вы... вы знаете их? - завороженно смотрел на него Гэб.
- Я - нет. Но... ваш Старый Хозяин, которого вы так боитесь, что имени его не называете, он знает. Он может передать их любому. Так? Так, Гэб. И вы будете опять убивать тех, на кого вам укажет ваш хозяин.
- Тогда убейте меня, сэр.
- Нет. Вас сегодня перевезут в госпиталь.
- К врачам? - в голосе Гэба искренний страх. - Вы отдаёте меня врачам, сэр?
- Там вам помогут. И вам, и Чаку.
Гэб опустил голову.