Страница 159 из 365
- Руки вверх.
Пришелец молча выполнил приказ. Обыск занял меньше минуты. В штатском. Пистолет под мышкой. Бумажник. По-прежнему одной рукой он завёл пришельцу руки назад, надел наручники и уже тогда подсечкой свалил на пол. Включил фонарик и осветил творожно-белое искажённое страхом лицо.
- Что тебе здесь надо? - спросил он.
Разглядеть его за фонарным светом беляк не мог и молчал. То ли от страха, то ли... Он провёл лучом по его телу, снова осветил лицо. И беляк заговорил.
- Тебя прислали убить меня, я знаю.
Вот теперь он окончательно узнал. Это с ним говорил хозяин, именно здесь, в этой квартире. На ночь его тогда заперли в рабской камере рядом с кабинетом. Вот и решение. Он рывком поставил беляка на ноги и повёл в кабинет, подсвечивая себе фонариком.
- Послушай...
- Заткнись, - он говорил тихо, но чётко.
Ему было важно одно: Дим не должен ничего слышать. В кабинете он пихнул беляка в кресло и попробовал свет. Зажглась настольная лампа. А вот и нужная дверь. Он открыл её, и в камере автоматически включился свет. Всё работает. Отлично.
- Послушай, - заговорил снова беляк. - За баром сейф. Там деньги. Возьми все. Хватит и тебе, и... тому, кто тебя послал.
Он не отвечал. Приготовив всё, подошёл к беляку, поставил того на ноги и ввёл в камеру. Надел на него ошейник, прикреплённый цепью к вделанному в стену кольцу, запер замок и спрятал ключ в карман брюк. Потом ловко, одним умелым движением расстегнул на беляке наручники и тут же застегнул их снова, сцепив тому руки уже спереди. И только тогда заговорил:
- Ну вот, до унитаза цепочки хватает, расстегнуться сумеешь.
- Ты... ты не убьёшь меня?
Уже в дверях он обернулся.
- Неохота мараться, сэр.
И тщательно запер за собой дверь. Стены здесь надёжные. Так что беляк может орать и вопить, сколько хочет. Он выключил лампу в кабинете и побежал в спальню.
- Дим, вылезай.
- Ага, - ответил тоненький голосок.
Он включил бра и помог Диму вылезти.
- Всё в порядке, пап?
- Да. Я только ещё дверь запру, и всё.
- Я с тобой, - сразу вцепился в его куртку Дим.
- Нет. Жди здесь.
И малыш послушно разжал пальцы. Он ещё раз прошёлся по квартире, проверяя шторы, проверил дверь. Подумав, подпёр её, подтащив тяжёлое дубовое кресло от камина. Не остановит, так нашумит. И уже спокойно вернулся в спальню. Дим ждал его, смирно сидя на кровати. Дверь в спальню он тоже запер на задвижку и улыбнулся малышу. Дим просиял широченной улыбкой и вскочил.
- А теперь что?
- Теперь будем мыться, - весело ответил он, стаскивая с себя куртку.
Он разделся, сложив одежду так, чтобы быстро одеться, если что, и чтоб оружие под рукой. Трусы и рубашку он взял с собой. Выстирает заодно.
- Пошли, Дим.
В ванной нашлись и мыло, и полотенца, и даже бритвенный прибор. Значит, этот тип семью куда-то отправил, а сам жильём пользуется. Тогда и на кухне кое-что может найтись. Совсем хорошо. Он вымыл Дима под душем, наполнил ванну, посадил мальчика туда играть с мыльницей и губкой и стал мыться сам...
...Тим проснулся вовремя и вытащил Дима из постели до "катастрофы". Накинув на него свою куртку, вывел наружу, потом так же отвёл и уложил опять. Дим даже не просыпался. Ложась, Тим посмотрел на часы. Светящиеся стрелки показывали час ночи. Ну, времени навалом. И для сна, и для воспоминаний. Об этом вспоминалось легко...
...Вымыв Дима ещё раз, он завернул его в пушистое полотенце и отнёс в спальню. Уже уверенно - квартира оказалась жилой - нашёл в комоде мужскую рубашку и носки и одел Дима. Носки доходили выше колен и сваливались, но... детские поищем потом. И сам оделся. Носки, рубашка, трусы. Беляк не обеднеет, а своё он всё выстирал и пусть пока сохнет.
- Так, Дим, теперь пойдём на кухню еду искать.
Нашлась и еда. И плита работала. Он сварил кофе, сделал сэндвичи. Подумал и, сердясь на себя, налил ещё кружку, взял её и два сэндвича.
- Ешь, Дим, я сейчас приду..
И пошёл в рабскую камеру за кабинетом.
Беляк лежал на нарах и при его появлении вскочил на ноги.
- Чего тебе?
Он молча поставил в положенное место кружку и сэндвичи и повернулся уходить.
- Слушай, - дёрнулся, зазвенев цепью, беляк. - Хочешь убить - убей, но не издевайся.
Он обернулся.
- Это не издевательство, сэр. Это оптимальные условия содержания. И еда хорошая. Спокойной ночи, сэр, - и, не дослушав ответного ругательства, запер за собой дверь.
В кухне Дим спал, сидя за столом и положив голову с рассыпавшимися белыми волосами на руки. Он, ещё когда мыл его, удивлялся, какой Дим беленький. И худенький. Кровь на Диме тогда, к счастью, оказалась чужой. Во всяком случае, царапин и струпьев на маленьком тельце хватало, но, насколько он понимал, ничего опасного. Он вытащил Дима из-за стола и на руках отнёс в спальню. Откинул покрывало. Одеяло, простыни...
- Пап, ты здесь?
- Здесь-здесь, спи...
...Это там или уже сейчас? Неважно. Тим вздохнул и осторожно повернулся. И тут же так же вздохнул во сне Дим. Ну что ж, обошлось тогда, обойдётся и сейчас. Тогда...
...Тогда они долго просидели в этой квартире. Когда он был здесь с хозяином, ему слышались детские голоса. Почему и пошёл сюда, рассчитывая найти одежду для Дима. Дети здесь действительно были. Судя по оставшейся одежде, мальчик и девочка. Но девочка старше Дима, а мальчик моложе. Он обшарил кладовки, всё переворошил. Но нашёл. Ботинки, правда, опять оказались великоваты, но не намного и на две пары носков сойдёт. И остального удалось набрать. Он одел Дима, оделся сам.
- Пап, а зачем мы уходим?
- Нам нельзя здесь оставаться, Дим.
- Здесь хорошо.
Он кивнул, помогая Диму застегнуть куртку. По его часам была ночь. Он выключил свет, осторожно отогнул угол шторы и выглянул. Да, ночь. В холле он оттащил к камину загораживающее дверь кресло.
- Стой здесь, Дим. Я сейчас.
И пошёл в рабскую камеру.
- Мало? Не натешился? - встретил его беляк.
Он сделал ложный выпад и, когда беляк шарахнулся, ударил его рукояткой пистолета по голове. Крови нет, но отключка надёжная. И уже с бесчувственного тела снял наручники и ошейник. Вытащил беляка в кабинет, положил на пол, расстегнул на нём рубашку и брюки. Вот и всё. Отлежится. И - он решил это ещё прошлой ночью, лёжа в кровати рядом с наконец-то спокойно, без всхлипов спящим Димом - достал и положил на стол деньги. Сутки они с Димом здесь жили, всем пользовались, взяли кое-какие вещи... надо заплатить за постой. Пусть беляк думает, что хочет. Когда тот очнётся, они будут уже далеко...
...Тим улыбнулся, не открывая глаз. Всяко потом приходилось. Когда убедился, что пришли русские, стал искать работу. Деньги, что ему на прощание дал хозяин, на удивление быстро стали пустыми бумажками. Последние сотни он отдал Диму играть. И сейчас вроде всё устроилось. Старый Серж сказал, чтобы он с утра зашёл поговорить о деле. Из-за тех денег наверное. Конечно, если майор даст ему бумагу на Дима, будет совсем отлично. До Рождества работа у него есть, а если русские ещё на год останутся, то и с работой без проблем. Но сарай этот утеплять как-то надо. Если не придётся больше платить, то он сможет купить... Ну, Диму фрукты. Игрушки. И начнёт что-то делать с сараем. На летнюю, даже на осеннюю ночь печки хватает, а зимой... зимой придётся плохо. А если... а если попросить Старого Сержа помочь с жильём. Скажем... койка в казарме. Дим маленький, они улягутся. Правда, тот тип говорил, что если дознаются, как он Дима с собой укладывает, то за разврат мальчика отберут. Но это же он для тепла. А вообще-то... соврал в одном, так и в другом правды нет. Ладно. Майор обещал, что Дима не отнимут. Это главное. А в остальном он на всё согласен.
Отросшие волосы Дима щекочут ему щёку. Постричь надо. Весной он тогда здорово устроился. В разорённой парикмахерской взял машинку и снял Диму всё наголо. И себе. По-рабски. И уже отросло. У него самого мало заметно, а у Дима целая шапка. Ну, это не самое страшное. И, кажется, пора вставать. Затопить печку, вскипятить воды. Пока всё это сделаешь, и на работу пора. Хлеба он купит по дороге. Здесь из-за крыс ничего съестного держать нельзя.