Страница 147 из 365
Он даже растерялся на минуту, не в силах сообразить, кто же это так рьяно взялся. Сразу распрощался и понёсся в Колумбию. Свиридов выжимал из машины всё возможное, но ему не нравились осторожные искоса взгляды шофёра. Если сержант видел его кулачные упражнения, то... хотя это не так уж важно, и покруче закидоны сходили с рук, если был результат. Вот в чём дело! Результата нет. Впопыхах он так и не посмотрел, что там накропал по индейцу желторотик. Хотя... да нет, ничего ценного индеец сказать не мог, если вообще что-то говорил. И рапорт желторотика... - обидно, но не смертельно. И опять... был бы результат, всё бы не только сошло, а в заслугу бы поставили, а теперь... В Колумбии он с ходу отправил Свиридова отдыхать и получил от дежурного, как кулаком... под дых или в лоб, хотя без разницы...
- Прибыть к генералу в госпиталь завтра в семь пятнадцать.
Он автоматически расписался в получении предписания и неофициально спросил:
- А что, Старик уже к выходу готовится?
И получил:
- А он здесь сегодня с утра разгон давал, - дежурный посмотрел на него красными от усталости глазами и улыбнулся. - Нагрянул с утра и... вкатил всем скипидару в одно место. Вот и вертимся.
- А сейчас он где?
- Уехал.
Он кивнул.
- Спасибо. Машину мне на четыре вызови.
Дежурный кивнул, делая пометку в путевом листе. А он побежал к Спинозе. Что Бешеного с командой куда-то отправили, он уже знал. А Спиноза должен быть на месте. Так и вышло. Спиноза сидел у себя в кабинете, обложившись папками и картотеками.
- Ага! - очки Спинозы насмешливо блеснули. - Тебя тут уже в розыск объявили.
- Проворачивал одно дело. Слушай, неужели Старик вышел? Ему же, говорили, ещё месяц на реабилитацию.
- А он уже. В полной боевой, - усмехнулся Спиноза. - Готовься к головомойке, Коля.
- У начальства этого добра на всех навалом, - улыбнулся он, подсаживаясь к столу. - Рвёт и мечет?
- Хуже. С улыбкой и на вы.
- Значит, как всегда, - он понимающе кивнул. - А я ему зачем?
- Завтра в семь пятнадцать получишь исчерпывающие инструкции, - хмыкнул Спиноза.
Он поглядел на часы.
- Уже сегодня. Что интересненького?
Спиноза устало потёр лицо ладонями.
- Сашка взял "колумбийского палача". Старик его сегодня потрошил.
- Ясно.
- "Палач" был личным телохранителем Ротбуса, - он присвистнул. - Во-во, Коля. Остатки Белой Смерти прибежали к нам в слезах и соплях спасаться от этого палача.
- Ни хрена себе...! Я думал, просто грабитель.
- Он ни в одном доме не то что нитки, крошки хлебной не взял, но, - Спиноза усмехнулся, - но и в живых никого не оставил. Включая грудных. Верхушка Белой Смерти, генералитет СБ и ещё... Ну, тут ещё надо отследить закономерность. Гулял парень, себя не жалея. Старик им сам занимается.
- Пусть занимается, - милостиво кивнул он. - Отличился, значит, Сашка. Рад за него.
- Я тоже. Старик отправил его в Джексонвилль.
- К-куда?! - его вдруг обдало холодной волной, хотя ничего ещё такого особенного не прозвучало.
- В Джексонвилль, - терпеливо повторил Спиноза. - Есть такой захолустный, но очень интересный, - Спиноза виртуозно скопировал интонацию генерала, - городишко. Вот так, Коля. Сашка оттуда уже целый обоз отправил, а сам на ночь остался.
- Ага, - он кивнул, быстро соображая. Индеец и лагерник жили в Джексонвилле, Сторм там же обретался. Ещё с лета, да, участвовал в приёме комиссии Горина. Ах, чёрт, та... переводчица! Спрашивала про имя Эркин. Ох, как на этом городишке всё завязано... Он не додумал.
- Коля, у тебя есть, что предъявить генералу? - Спиноза спрашивал с искренним участием, и он угрюмо пожал плечами. - Тогда иди, Коля, и готовься.
- Намёк понял, - он встал, - удачи тебе.
- Того же, - Спиноза снова уткнулся в свои бумаги...
...Золотарёв откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, будто так можно избавиться от воспоминаний. Надо же, чтоб так всё наворотилось и переплелось...
...- Я вас слушаю, Николай Алексеевич.
Генерал, как всегда свеж, подтянут и безукоризненно вежлив.
- Итак, Николай Алексеевич, двое последних суток чем вы были заняты?...
...И дальше... дальше его беспомощный лепет и вежливые до ужаса вопросы...
...- Что показали на допросе Бредли и Трейси?
- Они врали, нагло, в глаза.
- Интересно. И что именно?...
...- Почему индеец отказался давать показания?...
...- Как вы оформили экспертизу?...
...- Цель мероприятия?...
...- Полученный результат?...
...- Николай Алексеевич, итак, весь предпринятый вами комплекс имел своей целью обнаружение лагерника, - улыбка обманчиво смягчает казённые обороты, - не так ли?
- Да.
- И как, цель достигнута? - в голосе генерала искреннее, почти... детское любопытство.
Он опускает голову.
- По косвенным данным, Михаил Аркадьевич, он был в Джексонвилле.
- Был?
- Среди арестованных его нет. Затаился где-то.
- Так-так. Интересно. А что показал индеец? Ах да, он отказался говорить, простите, забыл. А Бредли и Трейси?
- Они... они отказались от всего.
- Простите, не понял.
- Отреклись. Вот, - он протягивает генералу листки, - собственноручные.
- Интересный документ, - генерал быстро пробегает глазами текст. - Очень интересный. Николай Алексеевич, но здесь нет ни одного имени, даже приметы не указаны. О каком спальнике и каком лагернике идёт речь? Это во-первых. А во-вторых, если принять ваше предположение, то ведь они действительно могли не знать, что их пастухи - спальник и лагерник.
- Это невозможно, Михаил Аркадьевич!
- Николай Алексеевич, что является основной приметой, если хотите, нательной уликой лагерника?
- Номер. Над левым запястьем, синяя татуировка, ну и шрамы, следы побоев, пыток...
- Совершенно верно. А спальника?
Он угрюмо молчит, но генерал смотрит с такой улыбкой, что приходится отвечать.
- Специфический... вид половых органов.
- И опять вы правы. И то, и другое легко определяется визуальным осмотром, не так ли? - он кивает. - Но для такого осмотра подозреваемых надо раздеть. Не думаю, что это входило в обязанности лендлорда и старшего ковбоя. Вряд ли они занимались выяснением особенностей телосложения пастухов.
- Михаил Аркадьевич, за три месяца они не могли... не догадаться. Не заподозрить наконец.
- Почему же? Это вполне возможно. И пока обратное не доказано... И потом. Даже докажем, что они знали. Что из этого?
Он молчит. Генерал смотрит на часы.
- Я должен ненадолго покинуть вас, Николай Алексеевич. Пожалуйста, располагайтесь и изложите подробно и последовательно весь проделанный вами комплекс. Бумага, ручка... У вас свои? Отлично. Устраивайтесь.
И ушёл. Завтракать. А он сидел и писал, писал, писал... А тут ещё припёрлись эти наглецы. Им, видите ли, другого времени для уборки нет. М-морды! Один из них точно тогда на крыльце... Шуганул их от души. Убрались. Писал и заново свой позор переживал. Как раз к возвращению генерала успел.
- Благодарю, Николай Алексеевич. С лагерями вы, надеюсь, закончили. Теперь я вас попрошу заняться документацией. Обобщите все материалы по Дню Империи.
А вот это уже под дых. Когда снимают с оперативной работы на бумажную... Он задохнулся, но промолчал. Чего уж там? Хорошо, если на этом Старик успокоится...
...Золотарёв досадливо вздохнул, не открывая глаз. На Аристова он попробовал... кивнуть. И получил. Вот когда стало страшно...
...- Полковник медицинской службы Аристов, разумеется, получит взыскание. За принятие к исполнению фальшивого предписания, - и видя его изумление, с улыбкой: - Вы ведь помните, Николай Алексеевич, что любой официальный документ, оформленный с нарушением инструкций, считается фальшивым. На предъявленном Аристову направлении на экспертизу отсутствовали все необходимые печати и штампы, а часть подписей выполнены одной рукой...