Аналогичный мир

— Сигареты я больше не беру. На них всё равно ничего не меняют, — он торопливо глотал большие куски хлеба.

Она согласилась с ним. Он допил чай и у же у двери вдруг остановился и оглянулся. И подошёл к ней. Она обняла его, и его руки снова сомкнулись кольцом, тёплым сильным кольцом.

— Женя, — тихо сказал он. — Это правда?

— Правда, — убеждённо сказала она.

И потянулась поцеловать его, а он за этим же нагнулся, и они стукнулись лбами. Он даже испугался, а она засмеялась.

— Давай ещё раз, а то поссоримся, — и, взяв обеими руками его за голову, легонько стукнула своим лбом об его.

— Ну, всё, мне Алису будить.

— Да, бегу.

И убежал, только калитка хлопнула. Она метнулась к кухонному окну, но он успел завернуть за угол. Глупыш, ёжик колючий. Нашёл чего стесняться — намозоленных рук. Будто это так важно.

Женя рассмеялась удачной шутке Этель.

— Девочки, хотите анекдот? — Майра сегодня в ударе.

Глупый но неприличный анекдот вызвал общий восторг. Только миссис Стоун словно не слышала ничего. После Бала она стала совсем незаметной.

Брёвна Старой Дамы они перепилили к полудню. Эркин вооружился старым колуном, а Андрей занялся навесом. Там надо было поменять две поперечины и перестелить лоскуты кровли. Старая Дама оказалась вполне приличной старухой: показала им работу, дала топор, пилу и ушла, не стояла над душой. И зевак немного, а как Эркин взялся за колун и поленья полетели, то и детвора исчезла.

— Кормить не будут, — сразу предупредил он Андрея. — Я на деньги договорился.

— Дело, — согласился Андрей.

Андрей уже заканчивал навес, когда Эркин завяз с очень уж неподатливым чурбаком. Андрей посмотрел на его мучения и спрыгнул с навеса.

— Давай, я. А ты вон тот лоскут подтяни и закрепи.

— На, — передал ему колун Эркин.

Андрей, поднатужившись, вырвал его из чурбака, оглядел и пренебрежительно бросил на землю. Взял свой, достал из ящика окованный тяжёлый клин. И с двух ударов добил чурбак.

— Вот так! Ты когда-нибудь обзаведёшься своим инструментом?

— Когда-нибудь. — Эркин подбил край кровли и откинул молоток к ящику. — Так и буду с топором ходить, чтоб от меня шарахались? Или чтоб полиция замела?

Андрей помрачнел. Один раз они уже так чуть не вляпались. Эркин скинул свой нож к нему в ящик и пошёл вперёд на патруль, а Андрей успел увильнуть в проулок. Тогда обошлось обыском. Да и остальные рассказывали, что иметь при себе что-то — опасно. Не знаешь, на кого нарвёшься.

— Это, конечно, так, — наконец согласился Андрей и тут же предложил. — Можешь в моём носить. Ко мне так не цепляются.

— Посмотрим.

Старая Дама, видимо, всё-таки наблюдала за ними. И в тот момент, когда они уложили последние поленья, подошла к ним с приготовленными деньгами. Увидев их, Андрей досадливо крякнул: половина заработка старыми имперскими бумажками. На рынке их брали не все, и всякий раз приходилось заново пересчитывать, сколько это в радужных кредитках военной администрации. Но отступать поздно, они забрали деньги, поблагодарили и ушли. На улице Эркин виновато вздохнул.

— Об этом не подумал.

— Ладно, — отмахнулся Андрей. — Всего не обговоришь. Попробуем ещё чего перехватить?

— Тогда на станцию, — пожал плечами Эркин.

Рынок даёт работу только с утра, потом или станция, там всегда на погрузку можно подвалить, или ходить по улицам в надежде, что тебя позовут.

До станции они не дошли. Их окликнули. Поставить поваленную изгородь и навесить калитку. Не самая сложная работа и до темноты они бы управились. Но помешал муж хозяйки или кем он ей там приходится. Крепкий, налитый силой, полупьяный, в накинутом на плечи армейском мундире со следами споротых погон и нашивок, он удобно расположился на веранде со стаканом виски и начал ими командовать. Что и как делать они и без него знали. И все его слова спокойно пропускали мимо ушей. Но когда он перешёл на цветных, их леность и нерадивость, Андрей не выдержал.

— За это двойная плата.

— За что? — не понял тот.

— А за то, что мы тебя слушаем, — попробовал удержаться на шутливой границе Андрей.

— Что?! — вскипел белый. — Ты, рвань, будешь мне указывать?! Да я тебя…

— Смотри, не лопни от натуги, — посоветовал ему Андрей.

— Ты… ты позор расы! — белый с грохотом опрокинул кресло и рванулся к ним.

Андрей выпрямился, поигрывая молотком. Эркин, привыкший к ругани во время работы, и толком не слушавший перепалку, забеспокоился. Дело грозило обернуться совсем не нужной дракой, если беляк полезет с кулаками, нельзя же подставляться, не то время. На веранде мелькнуло побледневшее лицо нанявшей их женщины.

Андрея вся эта история пока забавляла. Он спокойно стоял перед изрыгавшим ругательства белым и, улыбаясь, отвечал не менее забористой руганью. Что его назвали "позором расы", его не тронуло. Тот прошёлся по родне Андрея и… переключился персонально на Эркина.

— Всякий ублюдок краснорожий, — гремел белый, — смеет шляться…

— Я работаю, сэр, — тихо сказал Эркин и вдруг неожиданно для себя рявкнул на Андрея. — Мы работаем или треплемся?! Долго я тебя ждать буду?!

— Ща! — подмигнул ему Андрей, охотно принимая игру подчинения. — Видишь, отвлекли. Не сердись, — и нагнулся подбить удерживаемую Эркином секцию.

— Ты! — задохнулся белый. — Белому указывать?! А ты слушаешь?!

И он кинулся на них с кулаками. Андрей в последний момент подшиб Эркина, а сам отклонился в сторону, и кулак белого с размаху вонзился в только что натянутую железную сетку. От веранды к ним бежала женщина, с ужасом глядя на них и на вывшего от боли мужчину.

— Слушай, хозяйка, — Андрей улыбался, но улыбка его стала уже совсем иной. — Или ты своего… успокоишь, или мы уходим, и пусть он тебе забор ставит. У него вон… силы много.

Женщина, обхватив мужчину за плечи, быстро заговорила.

— Да-да, уходите. Уходите скорей. Уходите…

— Та-ак, — протянул Андрей, — с этим ясно. А плата? Мы вон, половину уже сделали.

— Уходите, — повторила женщина, — уходите.

Андрей покачал укреплённый ими стояк — повалить его уже будет сложно — и посмотрел на Эркина. Тот уже встал и отряхивал джинсы и рубашку. В ответ на взгляд Андрея пожал плечами. Мужчина что-то рычал и рвался к ним из рук плачущей женщины. Андрей махнул рукой, подобрал свой ящик, и они пошли со двора. Но у висевшей на одной петле калитки Андрей не выдержал и обернулся.

— Чтоб наш кусок тебе поперёк горла встал.

Мужчина снова начал рваться за ними, но они уже ушли.

Молча, они миновали несколько домов. Спускались сумерки, и найти работу было уже никак невозможно. Андрей остановился закурить.

— И на чёрта я созорничал, — тоскливо сказал Эркин. — Дёрнуло же меня…

— Ничего, — отмахнулся Андрей. — Жаль, морду ему не набили, а так всё нормально.

Они шли по стремительно пустеющей улице. Странно, но потеря заработка, похоже, не слишком огорчила Андрея.

— А трудно теперь будет, — вдруг сказал Андрей. — Это ж из пленных, понял? Возвращаются. И что не довоевали, на нас отыграют.

Эркин угрюмо кивнул. Он тоже заметил, что в городе появились белые в старой форме. Они недружелюбно ворчали вслед, придирались, когда на них работали… Похоже, Андрей прав. И только потерей работы не обойдётся.

— Давай что ли завтра с утра на станцию?

— Думаешь, на рынке не отломится?

— Заглянуть можно. Да толку… — Андрей сплюнул на середину мостовой.

— Посмотрим. На станцию всегда успеем. И на вещевой загляну.

— Прибарахляешься? — ухмыльнулся Андрей.

— В сапогах ноги горят. Да и к зиме целее будут.

— Далеко заглядываешь, — покрутил головой Андрей. — Ну, бывай.

— Бывай.

По дороге домой Эркину почудились за спиной шаги. Несколько раз он останавливался и прислушивался. Было уже совсем темно, и вне Цветного квартала индейцу лучше никому на глаза не попадаться. Ни полиции, ни своре, ни любой белой сволочи. Но он пошёл дальним путем, через парк, куда с наступлением темноты никто не рисковал сунуться. В парке он перестал слышать шаги и побежал через дворы домой. Не рискуя хлопать калиткой, перелез через забор у навеса Старой Дамы и, прячась в тени сараев, пробрался к дому. У сарая Жени он снова прислушался. Нет, похоже, оторвался. Но кто же ходит за ним? Неужели этот… Рассел, о котором говорила Женя. Что ему нужно?