Страница 30 из 84
— Пару минут никто и рта не раскрыл. Мама тихонько плакала. Я сидел, не вполне понимая, что видел, но знал, что людям в этой фуре быть не следовало. Помню слова отца, когда мама наконец перестала плакать. «Хуан, — сказал он, — что бы тебе ни говорили, знай, что зло в этом мире есть. И чтобы оно восторжествовало, достаточно лишь, чтобы добрые люди бездействовали». — Мысли Хуана вернулись в настоящее, и интонации его утратили мягкость. — Когда я достаточно подрос, мы снова поговорили об этом. Родители объяснили, как контрабандисты протаскивают людей из Мексики и как некоторые не добираются до Штатов живыми. Сказали, что водитель грузовика признал себя виновным в гибели тридцати шести человек при автомобильной аварии, и в тюрьме его прикончила шайка латиноамериканцев.
— И когда этот контейнер открылся и вы увидели этих китайцев?.. — подсказал Эдди.
— …я снова почувствовал себя на знойной автостраде и такую же беспомощность. То бишь, пока не вспомнил слова отца.
— А кем он работал, если позволено спросить?
— Вообще-то бухгалтером, но он воевал в Корее и считал, что нет на земле зла большего, чем коммунизм.
— Если он оказал на вас такое большое влияние, как я подозреваю, то вы должны ненавидеть этих типов вдвойне — и контрабандисты, и коммунисты.
— Если окажется, что за этим стоит Китай, вы чертовски правы. — Кабрильо посмотрел на Эдди одобрительно. — Мне незачем вам рассказывать. Вы же проторчали у них на задворках не один год.
— Я своими глазами видел, как с карты стирали целые деревни, потому что кто-то высказался против местного партработника, — угрюмо кивнул Эдди. — Может, города и открыты Западу, но на селе правят все так же беспощадно. А как еще центральному правительству удержать в узде миллиард человек? Держи их впроголодь, у самого края, и пусть еще скажут спасибо за жалкие подачки.
— Что-то мне подсказывает, — заметил Кабрильо, — что это не китайская затея.
— А по-моему, она не лишена смысла даже для Китая, — возразил Сэн. — У них популяционный кризис, я уж не говорю о перенаселении, хотя и это проблема. Нет, угроза, подстерегающая Китай сейчас и в ближайшие лет двадцать, куда хуже.
— Хуже, чем пытаться накормить четверть народонаселения планеты? — скептически уточнил Хуан.
— Фактически это прямое следствие политики «один ребенок на семью», принятой в 1979 году. Сегодня деторождение в Китае составляет 1,8 ребенка на женщину. В городах еще ниже. Для стабильной популяции уровень воспроизводства должен составлять как минимум 2,1. Снижение рождаемости в США и Европе по большей части компенсируется иммиграцией, так что мы в порядке. Но население Китая в ближайшие десятилетия заметно постареет. Будет недоставать заводских рабочих, недостаточно персонала для ухода за стариками. Добавьте сюда культурную предрасположенность против девочек, селективные аборты по половому признаку и детоубийства — и получите, что сейчас в Китае сто восемнадцать мальчиков моложе десяти лет на каждую сотню девочек.
— И что отсюда следует?
— Если только изрядная часть мужского населения не подастся в геи или не надумает хранить целомудрие, к 2025 году мы получим около двухсот миллионов мужчин, лишенных шанса завести собственные семьи.
— И вы считаете, что они прямо сейчас переправляют избыток за море? — довел Кабрильо лекцию Эдди до логичного умозаключения.
— Это только гипотеза.
— Вполне правдоподобная, — согласился председатель. — Оптовые поставки населения… Этого я не учел.
— В год около миллиона китайцев эмигрируют нелегально, — подсказал Эдди, — но с молчаливого одобрения местных правительств, могу добавить. Так что вождям в Пекине не придется так уж напрягаться, чтобы начать собственную программу по избавлению от того, что уже сейчас зовут «армией холостяков». — В голосе Эдди зазвучала горечь. — Несмотря на пропагандистские выкрутасы в последние годы, Китай остается бесчеловечной диктатурой. К любой проблеме неизменно демонстрируют жесткий подход. Если хотят построить дамбу и надо убрать с дороги тридцать миллионов человек, покажут западным репортерам, что строят новые города, но в конечном итоге запроторят все это население в колхозы.
Хуан дал обвинениям Эдди Сэна зависнуть на несколько секунд, прекрасно зная, как сильно Эдди ненавидит пекинское правительство. И наконец проговорил:
— Но на «Кра» были всего пара десятков человек.
— А что было на том корабле, который видела Тори Боллинджер?
— Вы имеете в виду «кто»?
— Именно.
И тут прозвонил сотовый телефон Хуана с шифрованием.
— Кабрильо.
— Хуан, это Макс.
— Ну, и чего у нас там? — попытался он разыграть равнодушие, но голос прозвучал как-то резко.
— Мы милях в двадцати позади «Мауса». Уже потолковали с ними, обговорив процедуру расхождения с сухим доком при буксировке. Минут через десять собираемся запустить беспилотник с ночной камерой, чтобы заглянуть в его распахнутое нутро. У меня абордажная команда наготове на случай, если понадобится закинуть туда первоклассную группу инспекторов.
— Мне нравится. Как погодка? Здесь дождь.
— Отличная. Ни намека на луну. Высота волн всего пара футов, ветер слабый. Слушай, я чего позвонил, у меня тут для тебя информация.
«Наконец-то!» — подумал Кабрильо, но вслух говорить этого не стал.
— Мерф отследил владельцев «Мауса»?
— Нет, он еще бьется над этим. Джулия что-то обнаружила во время аутопсии китаез, что мы выудили из контейнера. Передаю трубку ей.
— Спасибо. Сбрось мне на телефон по электронке картинку с БПЛА[12]. Хочу глянуть на «Маус» во время облета.
— Непременно. Даю дока.
— Председатель, как там в Токио?
— Теплые суши и холодные гейши.
— Еще бы. По-моему, я выяснила кое-что о наших мигрантах. Они все из одной деревни под Ланьтанем в провинции Фуцзянь. Большинство из них — члены одной большой семьи.
— Вы провели тест ДНК?
— Нет, прочла выдержки из дневника, перенесшие купание контейнера. Большая часть записей неразборчива, но я отсканировала все в компьютер и запустила переводчик. Парня, который его вел, звали Сян. С ним были двое братьев, компания двоюродных братьев и сестер и дальние родственники. Им посулил работу в Японии змееголов, называвший себя Янь Ло. Каждый из них заплатил этому Янь Ло около пятисот долларов перед отправлением из деревни и должен был выложить около пятнадцати тысяч, когда они доберутся до текстильной фабрики под Токио.
— А он упоминает о «Кра»? Какое судно везло их в Японию?
— Об этом он не пишет, а может, эта часть дневника слишком пострадала и нечитабельна.
— Что вам еще удалось добыть?
— Немного. Он писал о своих мечтах, как однажды сможет себе позволить привезти в Японию свою девушку. Ну, и все такое.
— Так как там назывался этот город?
— Ланьтань.
— Если не удастся отследить «Кра» или «Маус», может, удастся отследить мигрантов. — Кабрильо бросил взгляд на Эдди. Его начальник отдела наземных операций слышал достаточно, чтобы сделать выводы. Это было видно по его глазам. — Я перезвоню, — сказал Кабрильо Джулии и дал отбой.
— Китай, а? — обреченно проронил Эдди. — Едва я их увидел, так сразу и почуял, что этим кончится.
— Сможете?
— Вы же знаете, что моя легенда лопнула как раз перед тем, как я оттуда улизнул в последний раз. Мне уже заочно вынесли смертный приговор. Могу перечислить дюжину генералов и партработников, которые только и ждут, когда я снова ступлю на китайскую землю. Уже прошло энное число лет, но, насколько я слышал, мой портрет разослали по всем отделениям полиции страны — от Пекина и Шанхая до самых захолустных.
— Сможете? — повторил Кабрильо.
— Моя старая сеть давным-давно почила в бозе. Я вылетел из Китая чуть ли не после того, как все провалилось, и не мог передать предупреждение. Я уверен, что некоторых загребла государственная полиция, а значит, провалены и все остальные. Я больше не могу обратиться ни к одному из них.
12
Беспилотный летательный аппарат.