Страница 40 из 82
Весна уже пришла в эти края, поэтому я опустил стекло (это очень полезная опция, когда находишься в замкнутом пространстве с Юргеном) и глотнул свежего воздуха. Горы отсюда выглядели монолитной стеной фиолетового оттенка, подобно приближающемуся грозовому фронту, и очерчивали горизонт именно так, как я запомнил с тех давних лет, когда вел к ним свою разношерстную армию. На этот раз, впрочем, они выглядели не столь угрожающими. Тогда же горы казались смертельной ловушкой, западней, которой невозможно избежать, поскольку за спиной у нас не было ничего, кроме орочьих орд. Как показали дальнейшие события, нам удалось обойти врага больше благодаря удаче, чем тонкому расчету, а в процессе еще и нанести оркам удар, переломивший ход войны в нашу пользу.
— Вон там, наверху, мне кажется, сэр, — проговорил Юрген, резко выворачивая руль и пересекая две встречных полосы под завывания клаксонов, визг шин, а также ругательства водителей, от которых на нашей машине должна была бы кипеть и пузыриться краска. Мы съехали на гораздо худшего качества дорогу, ведущую выше в горы, и запрыгали по ней так, что я мысленно попрощался с подвеской и начал беспокоиться о структурной целостности собственных внутренностей.
— Что-то я не узнаю местности, — признался я настолько ровным голосом, насколько было возможно при такой тряске, и Юрген кивнул.
— Все изменилось, это да, — согласился он. — И мы подъезжаем немного с другой стороны.
— Конечно же, — мне оставалось лишь признать его правоту и поймать себя на том, что я ожидал увидеть Долину Демонов такой, какой видел в последний раз. То есть до того, как мы спустили на нее потоп, значительно изменивший топографию. Сейчас же я почти не узнавал местности, пока, перевалив за гребень, мы не увидели отраженный блеск солнца на обширной водной глади.
То, что когда-то было узким ручейком, петлявшим между стен ущелья, фиолетово-зеленых от вереска и травы, кое-где разбавленных настойчивыми деревьями, теперь превратилось в пенный поток, пляшущий на перекатах. Голые камни склонов ущелья лишь кое-где были покрыты пятнами мха и лишайников, но они не слишком сильно оживляли этот пустынный пейзаж. Там, куда не достала прокатившаяся в свое время по долине стена воды, снова начинались верещатники, и линия раздела между ними и голыми стенами была проведена четко, будто обрезанная ножом.
Впрочем, трудно было не узнать обширное водохранилище в верховьях долины, как и тяжелые очертания храма Адептус Механикус, угнездившегося на склоне холма над ним. Эта часть ландшафта совершенно не изменилась, и когда я увидел это здание, то смог полноценно сориентироваться. Вместо того, чтобы повторить наш старый путь от устья долины и вверх, через дамбу, мы вошли в долину по гребню, с другой ее стороны. Я обвел взглядом противоположный склон, пытаясь найти хотя бы следы старой дороги, которая вилась по нему, упираясь в дамбу и храм, но от нее не осталось ни следа. Та новая дорога, по которой приехали мы, очевидно, была построена позднее, когда восстанавливали дамбу. Она была проложена по верхам и вела к основным воротам храма, вообще не приближаясь к озеру. Это было ее большим достоинством и облегчением для меня. Хорошо знакомый с манерой вождения своего помощника, я полагал, что приближаться к вертикальной серой стене, перегородившей долину и удерживавшей собой гекатонны воды, неразумно.
Новая дамба практически не отличалась от своей предшественницы — по крайней мере, мне так не показалось, хотя вроде бы внизу появились лишние ворота для водосброса и несколько лишних контрфорсов, чьим призванием было дополнительно укрепить дамбу, если еще кто-нибудь решит пострелять по ней из артиллерийского орудия. Несмотря на эти видимые меры предосторожности (не сомневаюсь, что были и такие, которых я не мог обнаружить, просто глядя на дамбу снаружи), я все равно ощущал себя неуютно перед этим огромным сооружением, легко представляя себе ту волну, которая сорвется с цепи, если камнебетон не устоит. Воспоминание о том, что мы устроили в наш прошлый визит сюда, было все еще слишком отчетливо. Огромная орочья армия была сметена как горстка щепок.
— Значит, выстроили ее заново, — прокомментировал Юрген и, судя по тону, он был совершенно не впечатлен этим обстоятельством.
Мы продолжили трястись по направлению к храму.
— И именно отсюда проистекает наше небольшое затруднение, — произнес я, оглядывая голые каменные стены. Спасибо Императору, свежих артефактов чужеродных рас, которые мог бы вскрыть устроенный мною потоп, я не обнаружил.[48]
Меня настолько поглотило это занятие, что я совершенно не заметил, когда мы очутились перед самым храмом. Грохот нашей колымаги по изрытой колеями дороге внезапно прекратился, и я обнаружил, что мы на огромной скорости пересекаем изощренную мозаику, украшавшую площадь перед главными воротами храма.
— Возможно, вам стоит сбросить скорость, — предложил я. — Не хотелось бы вызывать у хозяев лишнего беспокойства.
Это было слишком мягко сказано. В первый раз, когда мы забрели сюда и наткнулись на секрет, который скрывало это здание, нас встретил боевой сервитор — хоть и поврежденный, но весьма агрессивный. Это было единственное относительно живое существо, оставшееся после штурма Киллиана. Тот сервитор едва не прикончил меня прежде, чем мое ополчение смогло завершить его существование. У меня не было никаких сомнений, что подобные ему — только полностью функционирующие — системы и сейчас стоят на защите этого объекта, и я не испытывал ни малейшего желания провоцировать их.
— Слушаюсь, сэр, — Юрген вдавил педаль тормоза, оставляя полосы жженой резины на изысканной мозаике, и остановился в десятке метров от главных ворот. Они оставались все такими же огромными и внушительными, какими я их запомнил: двойные створки полированной бронзы восьми метров в высоту с выгравированной шестерней — символом Адептус Механикус.
Я с трудом вылез из машины, поправил фуражку, перевязь с оружием и собственное достоинство. Подождал, пока ко мне присоединится Юрген с лазганом, и когда это произошло, створки ворот начали открываться.
— Кажется, наше появление не прошло незамеченным, — проговорил я и сделал шаг, но затем одернул себя. Силуэты, которые можно было различить в ширящейся щели, выглядели слишком крупными для того, чтобы оказаться людьми, и настолько массивными, что заставляли вспомнить об огринах, а когда они ступили на солнечный свет, у меня едва не подкосились колени. Те охранники, которых я опасался встретить, были олицетворением гостеприимства по сравнению с выросшими над нами глыбами из плоти и металла, чье живое мясо соединялось с аугментикой столь искусно, что трудно было определить, где проходит граница. Чудовища преградили нам путь.
— Кажется, сервиторов они тоже подлатали, — заметил Юрген тоном, каким люди обычно говорят о погоде.
— Похоже, что так, — отозвался я и, намереваясь выглядеть столь же невозмутимым, как и мой помощник, направился к охранникам.
Однако эти сервиторы сильно отличались от своего предшественника. Тот был гибридным, вооруженным гранатометом вместо одной руки, а другая была усилена цепным кулаком. Двое из встречающих нас теперь несли только оружие дальнего боя — плазменную пушку и тяжелый болтер, в то время как третий был предназначен для ближнего боя, и его спаренные цепные лезвия взвыли, набирая обороты. Очень нервирующий звук. Спустя секунду или около того знакомый и удивительно приятный в данных обстоятельствах запах сообщил мне о том, что Юрген, как обычно, прикрывает мою спину. Ободренный этим обстоятельством, я поднял руку.
— Я комиссар…
Я успел произнести только эти два слова, а затем конструкция, стоявшая ко мне ближе всех, заглушила мои слова голосом, исходившим из вокс-динамика удивительной мощности:
— Сканирование завершено. Нарушители вооружены. Уничтожить.
— Погодите-ка минутку, — начал я, когда стволы орудий повернулись ко мне, а модель, предназначенная для ближнего боя, придвинулась поближе.
48
Что совершенно не удивительно, учитывая, на какие затраты мы пошли для того, чтобы скрыть истинное предназначение этого храма Механикус.