Последний бой Каина

— Комиссар, мы кое-что обнаружили, — выдал он безо всякого вступления, удостоив своих однокашников лишь беглым взглядом. Он бросил на стол инфопланшет, настолько довольный собой, что я ощутил моментальное желание наградить его печенькой, как хорошую собаку. — Я полагал, что вы захотите увидеть запись как можно скорее.

— И что же это такое, позвольте спросить? — поинтересовался Визитер, хмуро разглядывая миниатюрную картинку.

— Это, — драматически возвестил я, — наш враг.

Я кивнул техножрецу, производившему в углу совещательной комнаты какие-то загадочные манипуляции с оборудованием. Тут же копия маленького пикта возникла над гололитом, встроенным в столешницу. Слабо мерцающее изображение показывало нам человека, затянутого в строгую форму военного кроя, с восьмиконечным символом Хаоса на нагрудном кармане шинели и кокарде фуражки.

— Военачальник Варан. Насколько нам известно, последователи зовут его также Завоевателем, Непобедимым, Великим Лидером и другими не менее пафосными эпитетами.

— Откуда взялась эта запись? — спросил Роркинс.

— Один из моих кадетов нашел этот пикт в личных вещах одного из пленников, которых допрашивал, — ответил я ему. — Выжившие налетчики не спешили делиться планами операции, равно как и информацией о тех ресурсах, которыми располагает их основной флот, но, знаете, их почти невозможно заткнуть, если речь заходит об этом человеке. Если верить им, Варан является величайшим лидером, которого когда-либо видела Галактика.

— Мне он кажется слегка коротковатым для этого, — произнесла Юлианна, издав презрительное фырканье. — А эти смехотворные маленькие усики делают его настоящим кретином.

— Похоже, он очень умелый оратор с неслабой харизмой, — сказал я.

Пикт, воспроизводимый гололитом, показывал нам Варана, стоящего на каком-то подиуме и произносящего длинную речь о вероломстве Императора и всех его последователей. Толпа ловила каждое его слово. И толпа эта была многотысячной. Многие слушатели были одеты в форменную одежду различных служб Империума, но энтузиазм на их лицах, обращенных к несущему ахинею коротышке, был неподдельным, и это заставило меня поежиться.

— Не понимаю, что в нем такого особенного, — произнес Визитер, и в этом я был с ним согласен. Даже с учетом невысокого качества звука, воспроизводимого с инфопланшета, голос Варана обладал какой-то ноющей приторностью, способной спровоцировать зубную боль, а его акцентированные, театральные жесты создавали впечатление какой-то пародии. Мне было непонятно, почему вместо того, чтобы время от времени поощрять этого паяца яростными аплодисментами, толпа до сих пор не закидала оратора гнилыми овощами.

— Думаю, мы достаточно наслушались, — сказал Роркинс, и техножрец в углу послушно отключил голографического демагога. — Определенно, вся его речь является набором бессмысленных фраз.

— Мне уже приходилось все это слышать ранее, — согласился я.

Да, я уже слышал эти лозунги. Варан обладал довольно ограниченным словарем, а его набор аналогий и метафор не блистал разнообразием. Речи, возбуждающие всякий сброд и производящие столь оглушительное воздействие на новообращенных, был пустой трескотней, повторяемой дегенератами, напавшими на Перлию.

— Очевидно, что все это снято с целью пропаганды, — согласилась Юлианна. — Никому в голову не пришло бы выслушивать подобное добровольно.

— И тем не менее пленный, у которого Нелис конфисковал эту запись, был чрезвычайно огорчен ее утратой, — заметил я, листая отчет своего кадета. — Она служила ему источником вдохновения на поле боя и видимым доказательством неуязвимости Варана. Если верить материалам допроса, складывается впечатление, что этот тип был совершенно ошеломлен тем, что мой кадет не перешел на сторону Хаоса, едва узрев эту запись.

— Понятно же, что пленный просто не в ладах с действительностью, — сказал Роркинс, затем пожал плечами. — Полагаю, этого и стоит от них ожидать.

— Это уж точно, — согласилась Юлианна. — Никто в здравом уме не повернется спиной к Его Величеству, особенно по указке подобного жалкого отродья.

Все присутствующие покивали, и я среди них, а затем продолжили наши приготовления к войне.

Оглядываясь назад, я нахожу ошеломительным тот факт, что мы с такой небрежностью исключили вражеского командующего из дальнейшего рассмотрения, тем более учитывая уже нам известное: к тому времени он смог подмять под себя две системы, гораздо лучше защищенные, чем наша. Все, что я могу сказать в оправдание, — на тех пикт-кадрах Варан абсолютно не производил впечатления серьезной угрозы. А когда стало ясно, насколько мы недооценили его, было уже слишком поздно что-либо менять.

Следующий отрывок я привожу без дальнейшего комментария, поскольку, честно говоря, я совершенно не нахожу, что тут можно было бы добавить.

«Граждане Перлии!

Некоторые из вас могли слышать обо мне; кто-то, возможно, узнает меня в лицо. Мое имя Кайафас Каин, и почти два поколения назад я сражался, дабы очистить этот мир от зеленокожих захватчиков, дерзнувших осквернить его. Я сражался тогда плечом к плечу с простыми мужчинами и женщинами, такими же, как вы. Смелость и находчивость ваших предков по праву вошли в анналы истории, где им и по сей день воздается хвала.

Теперь их благородное наследие оказалось под угрозой. Перлия попала в поле зрения еще более страшного врага. До всех нас доходили слухи о том, что Извечный Враг отправился в один из своих так называемых „крестовых походов“ против Империума, и я с сожалением должен подтвердить, что в данных россказнях есть доля правды. Силы Империума успешно бьют врага на другой стороне Галактики, и некоторые ошметки вражеских флотов теперь бегут в ужасе перед неумолимой карой. Один из таких флотов уже совершил ошибку, посчитав Перлию лишенной защиты, и заплатил за свою дерзость кровавую цену. Но у нас есть основания полагать, что еще один, возможно, более крупный флот идет по его стопам.

Силы планетарной обороны и их собратья по оружию из сил системной обороны хорошо подготовлены к тому, чтобы встретить любые вражеские поползновения, но война с тиранидами заставляет армию просить вашей поддержки. Поэтому военмейстер Роркинс принял решение возродить гражданское ополчение, столь славно проявившее себя в темные дни орочьего вторжения, с тем чтобы освободить профессиональных солдат для службы на передовой линии фронта.

Именно поэтому я призываю сейчас граждан, здравых телом и духом, которые полагают, что могут помочь в борьбе СПО с врагом, присоединиться к этому героическому движению. Пункты по набору в ополчение уже сейчас открываются в зданиях Трибунала, храмах и административных центрах ваших общин. Региональные пикт-передачи и печатные листки снабдят вас всей необходимой информацией. Грядущие дни и недели, несомненно, станут испытанием для всех нас, но если мы встанем плечом к плечу, мы возобладаем над врагом во имя Его Священного Величества.

Император защищает!»

Глава одиннадцатая

Ну что же, должен признать, несмотря на мой скепсис, что Юлианна действительно знала гражданских. Не прошло и суток с выхода моего пикт-обращения, как вербовочные пункты оказались в настоящей осаде. Граждане приходили записываться сразу группами, готовые пожертвовать своими жизнями во имя Императора или, что более вероятно, лелея мысль о том, что голову сложит кто-нибудь другой, а их ждет более приятная перспектива — утомлять внуков историями о войне.

— Не то чтобы я жаловался, — сухо сообщил мне Роркинс, — но вы, кажется, создали нам дополнительную проблему. Один Император знает, как нам прокормить и разместить всю эту орду.

— Это не ваша забота, — заверил я его во время прогулки по периметру парадного плаца Схолы, когда утренняя роса блестела на имперском орле, изображение которого было выгравировано на плитах. Парочка послушников расплачивалась за какую-то мелкую провинность проверенным временем методом: чистила эту самую гравировку от мха своими зубными щетками. — Мы с сестрой Юлианной уже предприняли некоторые шаги в этом направлении.