Медиа-киллер

Глава 3

Гомосексуалисты

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Почему известный человек, тот, которого показывают по телевизору, часто оказывается педиком? Я не слишком корректен в формулировках. Хоть и не применяю дефиниции Гая Ричи, обзывая этих ребят «говномесами». Вспомнил, они предпочитают слово «геи»! Они мне никогда не нравились. При этом я не гомофоб и не склонен переходить на личности, но, глядя на импозантных «гомодрилов» в руководстве ведущих телеканалов, зарабатывающих по 10 миллионов долларов в год, я никогда не понимал, чего им не хватает и на кой им сдались эти слюнявые проституты, когда на dosug.nu такой заманчивый традиционный выбор. Не нравится платная любовь – ищите красоток на клубном сайте vklybe.ru и вылавливайте их в «Паче» или в «Сохо». Хотя бесплатное всегда дороже…

Разбираться в хитросплетениях гомосексуальной мотивации мне было некогда. От этих жирных ребят мне было нужно только одно – моя слава. Но когда пошли недвусмысленные намеки, я стал сначала волноваться, а потом огрызаться. С возрастом, с моим возрастом, намеки сошли на нет. Я выстоял и прославился вопреки давлеющей педарастической доминанте. А спустя какое-то время курсирования по коридорам «Останкина» я понял, почему они такие.

Это не вопрос хромосом. Это составляющая статуса. Извращенцу, пресыщенному деньгами и положением, хочется новых ощущений. Во многом это даже не физические ощущения. Это наркотик. Я не понимал этих фриков. Ведь для меня в этом несовершенном мире существовал только один наркотик – эфир. Эфирное время, которое гомики все время норовили урезать. Как мне трудно было без Зеленгольца с ними разговаривать!

Пришлось помириться с предателем, и он снова выпросил для меня деньги у какого-то шоколадного короля, пообещав тому, что в своей новой программе хронометражем в 24 минуты ровно 12 минут я буду поглощать его чертов шоколад. Это называется «продакт плейсмент» – для тех, кто не знает. Я же точно знал, что подавлюсь на первой же плитке, но договор со сладким спонсором все же подписал.

Зеленгольц поехал за кэшем и… потерялся. Сволочь. А потом ко мне нагрянули за гонораром режиссер, съемочная группа, монтажеры, флеш-аниматоры и даже специалистка по саунду и сексу Лиза Палкина. Я не хотел кидать Палкину вторично, как это сделал со мной проклятый Зеленгольц, поэтому отправился к Эрнсту Фридману на Национальный канал. Он закрыл проект, как только прослышал о моем банкротстве. Я хотел просить его о субсидировании завершающего этапа съемок и монтажа. У меня не было шансов, ведь Фридман выступал против моей программы еще на стадии ее зародыша. И все же я отправился к нему. Когда у человека не остается выбора, он идет напролом.

Дядюшка Эрнст, как ласково звали генерального продюсера канала, не горел желанием меня видеть. Я знал это с точностью корабельного секстанта. Он начинал свою карьеру с простого ведущего фул-фэшн-шоу «Мухомор», дорос до мегавеличины медиамагната благодаря опальным членам масонского «Лондонского клуба» и удержался на своей должности только потому, что мало говорил, попросту помалкивал, когда надо, а временами, когда журналисты выуживали актуальный комментарий, даже нечленораздельно мычал. Многозначительный вид, надутые щеки и богемный заброс челки вправо с лихвой компенсировали отсутствие информации.

Форма доминировала над содержанием. То же происходило и на подведомственном телеканале. Но это мало волновало Эрнста Фридмана. Он знал, что стул под ним качается, поэтому заказывал самому себе больше фильмов и передач, сам их делал, сам себе платил и, видимо, сам смотрел. Зрительская аудитория катастрофически уменьшалась. Но разве это важно, когда готов запасной аэродром. Он избегал лишних встреч, предпочитая обедать и ужинать в чилаутах собственных ресторанов. А особенно он сторонился тех, кто мог повлиять на его укоренившийся имидж спокойного слона. Таких тревожных ходатаев, как я. Но я уже сообщил моему понимающему читателю, почему отважился прийти к боссу без приглашения.

Он просто обязан был меня выслушать. Ведь я звезда, народный любимец. Меня уважают и ценят за политическую неангажированность. За абсолютную независимость и незапятнанную репутацию. Со мной не захотят расстаться, ведь я им еще нужен… Я невероятный эрудит, а вовсе не отработанное сырье. Я делаю рейтинги. Я еще ого-го… Диапазон моей речи намного шире словарного запаса этих косноязычных шоуменов из новых и тем более этих мастодонтов, которые рассыпаются на глазах, когда надо импровизировать… Меня не выбросят за борт, ведь мне так нужен этот эфир!

Глава 4

Тупик есть мотив

Водитель довез меня до телецентра и припарковал машину у ресторанчика на противоположной стороне улицы Королева, там еще можно отведать настоящего русского квасу. Я бросил молящий взгляд на Останкинскую башню, показавшуюся мне в этот момент Вавилонской, а оттого хрупкой, как фарфоровый идол, и отправился в здание.

На этаже руководства Национального канала меня окликнули. Это был бывший депутат Государственной думы Митрофан Алексеев, к которому зритель уже успел привыкнуть как к постоянному статисту на всех без исключения ток-шоу. Он давно изнывал от безделья и толстел, неуемная энергия и амбиции искали спасительный коридор. Наконец-то забрезжил свет в конце туннеля. «Знающие люди» поговаривали, что Алексееву вот-вот доверят авторский проект. Он тоже от кого-то это услышал. Счастливый от своей востребованности, он впопыхах и с легкой одышкой набирал команду.

– Влад, дорогой, у тебя нет специалиста по саунду? – на всякий случай поинтересовался Митрофан.

– Кажется, есть. Палкина Лиза. Отлично работает, быстро. Иногда даже очень быстро. Рекомендую. Она как раз сейчас подыскивает новую работу. Просто воет без работы. Стонет просто.

– Так она воет или стонет?

– Пока воет, но когда получит работу, наверняка будет стонать.

– Трешка – нормально для нее?

– От этой матрешки трешкой не отделаешься. Она тебе сама позвонит, и вы договоритесь.

– Спасибо.

Кого здесь только не было: звезды шоу-бизнеса, их продюсеры, политики и даже один метеоролог, тоже умудрившийся подхватить вирус звездной болезни, от которой не существует прививок, а есть только противоядие – четкое исполнение главной заповеди Святого Писания: «Не сотвори себе кумира». Здесь, в коридорах «Останкина», как, впрочем, и в павильонах большинства телепроизводящих студий, эта заповедь могла звучать по-иному: «Не делай из себя кумира». Иными словами – будь проще, и люди к тебе потянутся.

Я же потянул за ручку дубовой двери и вошел в святая святых – в приемную Эрнста Фридмана.

Секретарша телебосса – синий чулок, не успела меня остановить. Она лишь прокричала вдогонку:

– Эрнст Палыч занят!

Я ответил, что тоже не веду праздный образ жизни, и ворвался в кабинет своего формального начальника.

Босс находился в окружении «голубого дуэта» из сиквела про вампиров «Полнолуние». Вся троица смачно грызла фисташки, глядя на кондово смонтированные кадры очередного «блокбастера», постпродакшен которого был обеспечен каналом, а окупаемость первыми двумя уик-эндами. Этим ребятам-травести стоило позавидовать, они получили карт-бланш от самого могущественного человека отечественного телевидения, который мог слепить звезду даже из лошадиного помета. Правда, такая звезда не способна одарить людей светом. И очень часто она исторгает неприятные запахи. Настоящая звезда – это ведь не прохиндей, способный пропукать футбольный гимн или сымитировать половой акт на сцене. Звезда должна греть, по крайней мере – освещать!

Я подошел к столу Фридмана, взял со стола пульт и выключил огромный LCD-телевизор. Моя наглость была неожиданнее моего визита. К тому же вместо «Здрасте» я напомнил: