Заклятие Химеры

— Вы успели вовремя, — прошептала Конни. — Я бы долго не продержалась.

Ветер-Жеребенок тихо заржал, соглашаясь с ней, и с любовью уткнулся носом ей в руку. Его рог мерцал золотым светом в темноте фургона, отбрасывая на все вокруг теплый отблеск. Даже шерсть единорога, обычно серебристо-белая, казалась теперь медово-золотого оттенка.

— Мне пора возвращаться. Боюсь, как бы у всех не было неприятностей из-за меня, — с сожалением сказала Конни.

Ветер-Жеребенок бархатным носом подтолкнул ее к двери.

«Приходи навестить меня поскорее, Универсал, — сказал он через их мысленную связь, — чтобы мы исцелили также и раны на боку».

Конни кивнула и открыла дверь, неохотно покидая уютный фургон для лошадей. Кол, Мак и Рэт стояли рядом, с беспокойством глядя, как в их сторону направляется группа людей. Кайра завела мотор. Три медсестры, в сопровождении двоих охранников в форме и врача, бегом спешили к ним. Кол приободрился, увидев, что Конни на ногах.

— Оставьте все объяснения мне, хорошо? — сказала она им. — Лучше уезжайте.

И она пошла навстречу служащим больницы, с удовлетворением услышав, как за спиной захлопнулась дверь фургона. Главное было увезти Ветра-Жеребенка прочь, пока ей не начали задавать слишком много вопросов.

— Конни! — воскликнула медсестра из ее отделения. — Что же ты делаешь? Ты еще недостаточно здорова, чтобы выходить на улицу в одной ночнушке! Да еще без тапочек!

Мотор фургона с урчанием завелся. Гравий под колесами заскрипел, когда Кайра выруливала со стоянки.

— Со мной все в порядке. Все, что мне было нужно, это подышать свежим воздухом, — сказала Конни.

Врач, молодая женщина с короткими обесцвеченными волосами и очками, делавшими ее похожей на сову, вышла вперед и взяла Конни за руку.

— Должна сказать, что ты действительно лучше выглядишь, — сказала она, взяв Конни за руку. — Сегодня утром, когда я тебя осмотрела, я решила, что ты еще не идешь на поправку, но теперь… Что ж, давай вернемся в отделение и посмотрим, что к чему.

После тщательного обследования врач объявила, что Конни чудесным образом выздоравливает.

— Я не знаю, что тебе помогло, Конни, но я бы сама от такого лекарства не отказалась, — с улыбкой сказала врач, отметив здоровый румянец у нее на щеках. — Завтра только снимем швы — и можешь отправляться домой.

Конни с облегчением услышала, что ее выпишут так быстро. Теперь, когда она снова была в полном сознании, воспоминания об ужасающей ночи в роще нахлынули на нее снова. Больше всего ее мысли занимал Саймон: что с ним? Что делать Обществу с катастрофическим обнаружением его дара? И как насчет Химеры? Загрыз ли ее Айсфен насмерть или она по-прежнему там, поджидает ее?

Днем к ней приходили две компании посетителей. Сначала пришли потрясенная Аннина с более сдержанной Джейн и принесли букет роз. Аннина приглушенно взвизгнула от радости, когда увидела, что Конни сидит в постели, листая журнал, который одолжила ей соседка напротив.

— Конни! Прости, прости меня, пожалуйста! Но тебе уже лучше! Нет, ты выглядишь даже лучше, чем просто «лучше»: ты выглядишь потрясающе!

— Да, — сказала Джейн с озабоченным видом, — хорошо выглядишь. Как они тебя вылечили?

Конни улыбнулась.

Аннина наклонилась к ней и взяла забинтованную руку подруги в свою.

— Мне действительно очень-очень жаль, что так получилось, ты ведь знаешь это? — И, прижав вторую руку к сердцу, она добавила: — И я обещаю, что больше никогда не буду искать этого зверя.

— Знаю, — сказала Конни, с трудом сжимая в ответ ее руку забинтованными пальцами. — Будем надеяться, что это был последний раз, когда мы видели… его.

Аннина села на место, довольная и похожая на себя прежнюю.

— Ой, он по-прежнему там, к несчастью. Когда прочесали рощу, никаких следов его не нашли, только море кровищи. — Аннина опустила глаза, и все они подумали, что часть этой крови, должно быть, потеряла Конни. — И больше ничего. Мы не знаем, что отпугнуло его, а земля была слишком сухой — и следов на ней не осталось, но мой папа говорит, что он, скорее всего, отправится на пустошь, чтобы спрятаться там и зализать раны. — Она замолчала и перевела взгляд на лицо Конни. — Он запретил мне туда ходить. Я должна оставаться в Гескомбе, пока эту тварь не поймают и не уничтожат.

— И я тоже, — сказала Джейн. — Мои родители боятся, что зверю понравилось нападать на людей. Как ты думаешь, что тебе скажет твоя тетя?

Конни пожала плечами. В ее случае все было гораздо сложнее. Она еще не задумывалась о том, как произошедшее может отразиться на ее прогулках.

В этот момент в дверях появились ее тетя и доктор Брок. Эвелина была стройна и энергична, от ее былого недомогания не осталось и следа; доктор Брок стоял рядом с ней, и его морщинистое лицо сияло от удовольствия при виде того, что Конни уже сама сидит.

— Смена караула, — сказала Джейн, уступая им место. — Увидимся, когда вернешься домой, Конни.

— Спасибо, что пришли, — крикнула она им вслед.

Эвелина подождала, пока уйдут девочки, а затем заключила Конни в крепкие объятия. Конни снова с волнением ощутила новую жизнь, бьющуюся у нее внутри.

— Конни, ты гораздо лучше выглядишь. Это Ветер-Жеребенок исцелил тебя? — радостно сказала Эвелина, не заботясь о том, чтобы говорить потише. Девочка напротив, к которой этим утром посетители не пришли, с любопытством подняла на них глаза.

Доктор Брок предостерегающе поднял бровь и наклонился поцеловать Конни в щеку.

— Лучше об этом пока не слишком распространяться. Наши с тобой друзья — и большой, и малая — шлют тебе привет, Конни.

— Поблагодарите отца и дочь от меня, — сказала Конни, улыбаясь в ответ, не без зависти к тому, что он скоро увидит Арганду, в то время как она застрянет здесь по меньшей мере еще на день.

— Итак, где она сейчас? — По их лицам Конни поняла, что оба они знают, что она говорит о Химере. — И как Саймон?

Доктор Брок вздохнул, садясь на пластиковый стул, на котором раньше сидела Джейн.

— Ну, эти два вопроса взаимосвязаны, как тебе хорошо известно, потому что, пока ты здесь, только твой брат может ответить на первый из них. Горные гномы говорят, что не могут почувствовать, где она: тут не обошлось без вмешательства духов камней. Но Саймона никто, кроме Хью, не видел с того самого вечера, когда на тебя напали. Он так и прячется в своей комнате.

— Ты должна поговорить с ним, Конни, — сказала Эвелина. Она сердито запихнула розы в пустую вазу, стоявшую на тумбочке у кровати, отломав при этом один цветок от стебля. — Боюсь, что он травмирован тем, что произошло. Он не хочет принимать себя таким, каков он есть: не желает разговаривать ни с кем из нас.

— Конечно, я с ним поговорю, как только смогу.

Доктор Брок наклонился к ней и доверительно сказал:

— Совет организовал срочное тестирование для него и для этого малыша, Лиама, которого ты определила как посредника. Если ты будешь хорошо себя чувствовать и сможешь уговорить Саймона прийти, оно состоится на следующей неделе в штаб-квартире Общества. И… — тут он еще больше понизил голос, — они также хотят посоветоваться с тобой по поводу Химеры. Это совершенно неслыханно: Химера в этих краях. Должен признаться, что мы подозреваем, что это не случайно. Твой брат — ее посредник, а ты — жертва.

«Да, — подумала Конни, — если посмотреть с такой точки зрения, то это действительно странно». Если кто-то узнал про Саймона раньше ее и хотел устроить ей ловушку, то не мог придумать лучшего плана, чем заманить ее в лапы к этому безумному существу, используя ее брата. Если ему так много известно, то он, должно быть, знал и то, что только у нее есть дар чувствовать опасность и что она не позволит Саймону встретиться с ней в одиночестве. Но само существо ничем не выдало, что действует по какой-то иной причине, нежели следуя своим собственным странным побуждениям.

— Понимаю, — сказала она, не решаясь прокомментировать то, что сказал доктор Брок, потому что не хотела озвучивать свои страхи. — Разумеется, я попытаюсь убедить его. Саймон передо мной в долгу.