Страница 11 из 73
— Экзорцизм — изгнание нечистой силы, — задумчиво сказала Ферн.
— Изгнание неугодного народца, — повторил Уилл.
— Что ж, в изгнании нечисти из дома нет ничего необычного или ужасного, — сказала Ферн. — Этот обряд показывает духам проход во Врата, вот и все. Но Скуддундер замотал головой:
— Нет, нет! Мы думаем, что она открыла проход в Бездну. Их всех затянуло туда. В небытие. — Гоблин дрожал и мял в руках шляпу. — Спасся только домовой. Он очень стар и не такой храбрый и хитрый, как мы, живущие на вольных просторах. Но он неплохо сработал: сбежав из дома, он спрятался в месте, где сохранилось старое волшебство. Ведьмины прислужники не нашли его. Мы не знаем, как долго он скрывался, — он не может точно вспомнить. Его нашли наши охотники на жаб. Должно быть, он долго плутал.
— Как называется этот дом? — спросила Ферн.
Гоблин задумался.
— Что–то связанное с грачами. С грачами и дубами. Рок… Дом… Что–то вроде этого.
— Вы знаете об этом доме только то, что рассказал вам домовой?
— Да… Но он очень напуган. Он не хотел уходить оттуда и теперь подавлен и растерян, чувствует себя скверно, даже среди нас, его родственников.
— Домовые обычно не отличаются особой храбростью, — сказала Ферн. — По крайней мере, большинство из них. Что ж… Передай королеве.,. Передай королеве, что это может оказаться серьезной угрозой всем нам. Я хотела бы сама расспросить того домового. Эта проблема требует всестороннего рассмотрения, и я прошу Ее Величество, если, конечно, она сочтет возможным, почтить меня своим визитом. Тогда мы могли бы подумать над этим вместе.
— Здесь? — удивился Скулдундер. — Вы и королева?
— Она была бы моим самым почетным гостем, — заявила Ферн.
Уилл решил, что таким образом она намекала на то, что чуть менее почетные гости то и дело посещают ее квартиру.
— Я извещу ее, — сказал Скулдундер с сомнением и скрылся в тени штор.
— Ну? — Уилл нетерпеливо потребовал объяснений.
— Думаю, все это пустяки, — сказала Ферн. — Буря в стакане. Но я хочу повидать Мэбб. Рэггинбоуна днем с огнем не найдешь, а даже ведьме нужны друзья.
— Ведьме — особенно, — подчеркнул ее брат.
— Я уже сталкивался с подобным случаем, — сказал новый доктор.
Обычно Дану Валгрим консультировал постоянный состав врачей, но частенько они прибегали к помощи извне, к советам какого–нибудь медицинского светила, потом еще одного и еще, что, несомненно, было выгодно клинике, ибо Каспар Валгрим отстегивал любые суммы на лечение дочери. Врачи Даны часто устраивали консилиумы, дабы уверить Валгрима, что они не опускают рук и положение больной может измениться. И отец оплачивал все медицинские счета, понимая, что консультации врачей дорого стоят, и пытаясь доказать самому себе, что делает хоть что–то для выздоровления дочери. Но со временем он все реже стал навещать Дану, не чаще одного раза в две недели, а то и в месяц. «Какой смысл? — говорил Каспар сыну. — Она все равно не слышит нас и не знает, что мы рядом».
Но Лукас с неизменным упорством проводил все ночи у постели сестры, а дни заполнял лихорадочной и напряженной работой, пытаясь если не заглушить боль в своем сердце, то хотя бы слегка отвлечься от проблем. Он был в палате, когда новый специалист по коматозным состояниям обменивался мнениями по поводу Даны со своим коллегой, и что–то в замечаниях доктора заставило его насторожиться.
— Это произошло в Йоркшире, — говорил доктор. — Девушка, пожалуй, чуть постарше, чем эта, — не знаю, правда, играет ли возраст тут какую–нибудь роль, — находилась примерно в таком же состоянии. Те же признаки психосоматического расстройства плюс некоторые странные особенности состояния пациентки. Как и в вашем случае, все начиналось обыденно: вечеринка, слишком много выпитого алкоголя и затем полное отключение. Замедленный пульс. — Он оттянул ее веко и посмотрел на зрачок. — Какие–либо хронические болезни есть? Или аллергии на лекарства?
— Нет, — ответил доктор.
— Травмы?
— Она несильно ударилась головой. В общем ничего серьезного. Да… забыл представить; это ее брат,
— Лукас Валгрим, — представился молодой человек, протягивая руку. — Так что случилось с девушкой из Йоркшира?
— Она очнулась через неделю. Никто и не ожидал. — Почему–то доктор выглядел смущенным — И выписалась в тот же день.
— В тот же день? — Его коллега был поражен.
Врач пожал плечами:
— Все это было очень странно. Еще мгновение назад она лежала чуть живая, а в следующую минуту встала с постели. Если бы мы понаблюдали ее, то располагали бы более полной информацией. Большинство людей в подобной ситуации остаются в клинике еще на некоторое время. Но с ней было трудно договориться.
«Мне это уже нравится, — подумал Лукас. — Я хочу, чтобы Дана тоже очнулась и сразу озадачила всех докторов».
— Я бы хотел поговорить с этой девушкой, — сказал он.
— Это невозможно. Сведения о пациентах конфиденциальны.
— Но вы же нарушили эту конфиденциальность, обсуждая ее случай на консилиумах и даже с теми, кто не имеет к медицине никакого отношения. Я хочу встретиться с ней, устройте это.
— Простите, но это невозможно.
Коллега доктора был менее категоричен, памятуя о чеках, регулярно выписываемых клинике отцом Даны.
— Возможно, мы смогли бы устроить все иначе. Если бы вы, — он обратился к доктору, — поговорили с этой девушкой о нашем случае, дали ей координаты Лукаса, то, я уверен, она согласилась бы встретиться с ним. Но, думаю, она вряд ли сообщит вам что–то ценное. Пациенты редко разбираются в своей болезни…
— Спасибо, — оборвал его Лукас. — Буду очень вам признателен, если мне удастся переговорить с этой девушкой. Буду ждать вестей. — И он отошел к постели Даны.
Новый доктор явно был не согласен, но его быстренько увели из палаты. Лукас повернулся к сестре, но уже не глядел на нее с сожалением и болью. В нем что–то изменилось: он был напряжен, как натянутый канат, и его наполняло ожидание чего–то. Вдруг у него в голове пронеслось видение: он был где–то вне Времени, а холодное, застывшее в спокойствии тело — была не Дана. Еще какие–то образы проносились в его голове так быстро, что он не успевал фиксировать их. Дорога, крона дерева с дрожащими от ненастоящего ветра листьями, вода, льющаяся в бассейн, огонь и снова девушка; но теперь ее дыхание участилось, затрепетали веки, и Лукас увидел ту, другую девушку, яркую, как сталь, с сияющими зелеными глазами, которая уже однажды снилась ему. Но тут мир дрогнул, и все встало на свои места: он снова очутился в палате, рядом с Даной, безмолвной и спокойной. Его сердце бешено билось, будто он долго бежал. На лбу выступил пот.
— Что же со мной происходит? — прошептал он. И голос внутри него, который был частью его самого, но тем не менее ему не принадл
. ответил: «Не бойся. Это твой Дар. Не борись, не противься, просто прислушивайся к нему, и он направит тебя».
Дар. Давным–давно в Атлантиде магическая аура Лоудстоуна распространилась на местных жителей, и смертные стали обладать неземными возможностями. Лоудстоун был повержен, и Атлантида погрузилась в пучину волн. Но к этому времени мутировавший ген распространился по всему свету и заразил бесчисленное множество людей. Людей, владеющих Даром, называли по–разному: ведьмами, колдунами, проклятыми, Детьми Атлантиды.
Лукас не понимал, что творится с ним, но чувствовал, что горизонты его мысли стали шире и видения служат какой–то цели. Может, они помогут вернуть сестру к жизни?…
Лукас ушел из клиники в полночь и отправился домой пешком, хотя до его квартиры было очень далеко. Где–то на полпути его догнало такси.
Ферн сидела над своим проектом, когда ей позвонили. Она работала в пиар–компании. Сотрудников было мало, а выгодных, но капризных клиентов много, поэтому все сотрудники были перегружены и издерганны. Ферн совсем недавно получила повышение, став одним из директоров благодаря своим дипломатическим способностям, проявившимся как раз при общении с подобной клиентурой. Только что она совещалась с руководством по поводу выпуска нового журнала «Гав!», который должен был рассказывать о домашних животных знаменитостей, поэтому, когда она сняла трубку, все ее мысли были сосредоточены на работе.