«Мертвая голова»

Стервятник повернулся к гауптшарфюреру Метцгеру:

— Метцгер, думаю, нам пора выйти самим посмотреть на поле боя и доказать, что мы не зря получаем свое жалованье.

Мясник похолодел.

— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер! — рявкнул он.

Стервятник плотнее вставил в глаз монокль.

— Ты понесешь радиопередатчик. Возможно, когда мы окажемся ближе к центру боя, то сможем наконец связаться со Шварцем. И подай мне, кстати, вон ту винтовку. Она может пригодиться.

— Слушаюсь, — кивнул гауптшарфюрер. Но когда он повернул, чтобы подать Стервятнику винтовку, брошенную одним из отступавших немецких пехотинцев, по всему его телу прошла предательская дрожь. Дело обещало быть весьма опасным, если Гейер озаботился тем, чтобы захватить с собой оружие!

Офицер и унтер-фюрер поползли вперед. Вскоре они наткнулись на русских солдат, которые купались в одном из каналов-рвов, окружавших Брестскую крепость.

— Вы можете в это поверить, господин штурмбаннфюрер? — жарко зашептал Метцгер, глядя на русских, которые беззаботно плескались в воде. — Они, должно быть, совсем ненормальные, эти иваны! Купаться в тот момент, когда вокруг полыхает такая битва!

Стервятник ничего не ответил. Его сердце отчаянно стучало, а во рту пересохло. Но совсем не от страха, а от жаркого желания, которое внезапно овладело им. Он вытер выступивший на лбу пот и уставился на крепкие обнаженные тела русских солдат. Как же замечательно они выглядели — здоровые, широкоплечие, с сильными бедрами и ногами… Они были не похожи на немцев, чересчур изнеженных комфортабельной жизнью. Это были настоящие деревенские парни, грубоватые, очень сильные и крепкие.

— Господин штурмбаннфюрер! — с удивлением покосился на него Метцгер. — Каков план действий?

Палец Стервятника лег на спусковой крючок винтовки.

— Мы должны пересечь этот ров, — прошептал он. — Начнешь стрелять по моему сигналу.

Молодые русские солдаты продолжали резвиться и плескаться в воде, точно окончательно позабыли о том, что находятся в эпицентре жаркого сражения. Один из них наклонился и стал скрести губкой у себя между ногами. Стервятник сглотнул. И, почти не отдавая себе отчета в том что делает, нажал на спусковой крючок винтовки.

Пуля попала русскому в спину. Он рухнул в воду. Метцгер тут же открыл стрельбу из своего «шмайссера». В воздухе засвистели пули.

— Осторожно! — закричал штурмбаннфюрер Гейер.

На них несся русский солдат. Он был совершенно обнаженный, в руке у него взблескивал острый штык. Метцгер торопливо нажал спусковой крючок, но ничего не произошло. Автомат заклинило. Русский набросился на Метцгера и повалил его на землю.

Другой голый русский налетел на Стервятника. Извернувшись, тот ухитрился ударить его кулаком в нос. По губам и подбородку ивана потекла кровь.

Метцгер продолжал бороться с нападающим. Сильные руки русского больно сдавили ему горло. Перед глазами Метцгера стали расплываться темные круги. Изловчившись, гауптшарфюрер сумел ударить своего противника коленом между ног. Русский солдат охнул. Не давая врагу опомниться, Мясник ударил его по лицу рукояткой пистолета. Нащупав валявшийся на земле штык, Метцгер всадил его в бок русскому, неожиданно вспомнив старую сноровку профессионального мясника. Тот всхлипнул и схватился обеими руками за торчащий в его боку клинок. Мясник выдернул штык обратно. Русский прижал руки к боку. Из большого отверстия густо сочилась кровь. Метцгер примерился и осторожно, точно не желая повредить лишний раз такой восхитительный кусок мяса, снова воткнул штык в бок русскому. Тот беззвучно испустил дух. К этому времени и Стервятник окончательно одолел своего нападавшего.

Через два часа они добрались до остатков первой роты под командованием фон Доденбурга. Его бойцы укрылись в полуразрушенном трамвайном депо. Там же находились и уцелевшие пехотинцы из состава 45-й дивизии. В пятистах метрах впереди высилась старинная церковь — центр обороны Брестской крепости. Ее маковка была изрешечена прямыми попаданиями немецких снарядов, но защитники церкви держались по-прежнему цепко и не позволяли немцам продвинуться дальше.

Заметив укрывшихся в трамвайном депо бойцов, Стервятник бросил винтовку на землю и вытащил из-за голенища сапога свой кавалерийский стек.

— Пошли, Метцгер, — сказал он. — Вон они, наши ребята.

Метцгер, низко пригнувшись к земле, последовал за ним. Сам же Стервятник шагал прямо, совсем не сгибая спины, точно совершал утреннюю прогулку.

— Святой Иисус, святая Мария, святой Иосиф! — охнул один из бойцов первой роты. — Это же сам Стервят… я имею в виду, наш командир батальона!

Ошеломленные бойцы обступили штурмбаннфюрера Гейера. Пуля ударилась в землю в метре от сапога Стервятника, заставив Метцгера отпрыгнуть в сторону. Но сам Гейер остался совершенно невозмутим, лишь ударил стеком по голенищу сапога.

— Какие же они плохие стрелки, эти русские! — бросил он; сейчас штурмбаннфюрер был воплощением настоящего прусского офицера времен Первой мировой.

Эсэсовцы хрипло расхохотались. Стервятник прошел внутрь депо. Со всех сторон торчали искореженные железные балки.

Фон Доденбург доложил:

— В составе первой роты — один офицер, один унтер-фюрер и двадцать рядовых, из них пять раненых. Также здесь имеется пятьдесят бойцов из состава 45-й пехотной дивизии.

— Прекрасно, фон Доденбург, вы отлично себя проявили. Какова обстановка на этом участке фронта?

Фон Доденбург показал на два железобетонных дота-близнеца в двухстах метрах впереди.

— Нам не дают продвинуться вперед эти два русских дота. Если бы мы могли каким-то образом проскользнуть мимо них, то нам не составило бы особого труда разделаться с опорным пунктом русских, который они устроили в церкви. Мы пытались подорвать доты, но безуспешно. А внутри у них — огромный запас боеприпасов. И как только мы пытаемся продвинуться вперед, они немедленно накрывают нас своим огнем.

— Типичная защитная позиция системы «еж», — прокомментировал Стервятник и поднес к глазам бинокль, желая более детально рассмотреть доты.

— Будьте осторожны, господин штурмбаннфюрер! — предупредил его Шульце.

Его слова потонули в грохоте выстрела русской пушки. Из левого дота полыхнуло огнем выстрела, и снаряд пролетел прямо над головой Стервятника, с тупым металлическим грохотом врезавшись в один из трамваев, стоявших в депо. Стервятник опустил бинокль.

— Теперь мне понятно, что вы имеете в виду, фон Доденбург, — проговорил он. Руки его слегка подрагивали. — Да, они стреляют практически в упор. — Он посмотрел на Куно. — А что насчет Шварца, Фика и остальных?

Фон Доденбург пожал плечами:

— Мне так и не удалось вступить с ними в контакт. Связаться с ними по радио невозможно — тут слишком много помех. Возможно, они находятся сейчас с противоположной стороны церкви. Но узнать это пока не получается.

— Понятно. Впрочем, возможно, что их уже убили. — Стервятник оглядел лица эсэсовцев и вздохнул: — Нам придется сделать это имеющимися у нас в наличии силами.

— Что сделать, господин штурмбаннфюрер?

— Взять эту церковь.

— Но эти два дота, которые закрывают все подступы к ней… Не имея танков, мы не сможем справиться с ними!

— Но ведь у нас есть танки, фон Доденбург, — оборвал его Стервятник.

— У нас есть танки? — недоуменно уставился на него Куно. — Но где же они?

Стервятник махнул стеком:

— Трамваи, фон Доденбург. Я говорю о трамваях!

В течение следующих двух часов они трудились, как сумасшедшие, не обращая внимания на русских, которые время от времени обстреливали трамвайное депо тяжелыми снарядами. Эсэсовцы подготовили три трамвайных вагона, рассадив на сиденья трупы немецких и русских солдат и прикрыв вагоны спереди всем, чем только можно — кусками железа, арматурой и балками, пожарными огнетушителями и открученными сиденьями.

Стервятник прошелся вдоль вагонов и выбил все стекла прикладом винтовки. «Теперь нам не грозит опасность порезаться осколками», — пробурчал он и повернулся к бойцам: