Стальные когти

— Что такое? — нетерпеливо бросил фон Доденбург.

— Дело вот в чем, господин офицер… — В голосе Шульце

вдруг прорезалась странная неуверенность. — В прошлый месяц мне удалось сделать так, что мои девочки очень хорошо заработали. Я не думаю, что будет хорошо, если я возьму и брошу их прямо так. Это ведь будет неправильно, как вы считаете?

— Давай, Шульце, выкладывай быстрее, что ты хотел мне сказать!

— Думаю, господин офицер, мне надо бы напоследок разок трахнуть их. Не Веру, конечно, — ее только что трахнул сам гауптштурмфюрер Шварц. Но вот Надежду и Милосердие я должен трахнуть сам — вы просто не представляете себе, как они это обожают!

Фон Доденбург взорвался:

— Шульце, ты просто невозможный негодяй! А ну возвращайся в расположение части немедленно, пока я не передумал и не пристрелил тебя прямо здесь, на месте!

Неаполь пылал. С расположившейся в глубине Тирренского моря американской эскадры его обстреливали из огромных 16-дюймовых корабельных орудий. Бойцы «Вотана» не видели сами американские корабли, которые были слишком далеко, но каждый раз, когда раздавался выстрел, казалось, что на линии горизонта вспыхивает огнедышащее жерло вулкана.

Одновременно десятки двухмоторных «митчеллов»[49] бомбили все города и даже маленькие деревушки вдоль шоссе номер 6 — важной автомобильной дороги, которая вела из Неаполя до Кассино и оттуда продолжалась уже до самого Рима.

Но боевая группа «Вотан» надежно укрылась от вражеских бомбардировок, оборудовав глубокие окопы по обе стороны от шоссе. Там, где трасса переходила в мост, пересекавший реку Вольтурно, были вкопаны в землю «тигры» «Вотана». Танки тщательно замаскировали, и их практически невозможно было увидеть на фоне окружающей местности. Они должны были стать очень неприятным сюрпризом для американцев, если бы те вздумали двигаться дальше по шоссе в сторону Кассино.

Неожиданно на дороге показался один из пехотинцев, которые защищали шоссе в составе наспех собранных пехотных подразделений. Он бежал вперед с выпученными глазами, едва разбирая дорогу. Было видно, что солдат парализован животным страхом. Он промчался мимо окопов, в которых затаились бойцы «Вотана», крича:

— Они наступают! И их тысячи, тысячи!

Эсэсовцы даже не попытались остановить его. Этот человек окончательно обезумел и не представлял для них ровно никакой ценности. К тому же они знали, что представители фельджандармерии заблаговременно заблокировали шоссе сразу за мостом, чтобы отлавливать там подобных дезертиров. Они наверняка пристрелят его и бросят прямо на шоссе в назидание всем остальным, кто вздумает последовать его печальному примеру. А то, что таких будет немало, было тоже ясно. И действительно, вскоре мимо бойцов «Вотана» пробежало еще с полсотни пехотинцев. Они нелепо размахивали руками и швыряли на бегу свое оружие. Но эсэсовцы даже не шелохнулись. А один из бывших парашютистов, влившихся в состав боевой группы, презрительно сплюнул и пробормотал:

— Как это типично для пехоты Великой Германии — стоит противнику лишь один раз по ним выстрелить — и привет, у всех уже мокрые штаны!

Через пять минут начался обстрел позиций «Вотана» американской артиллерией. На них сотнями обрушивались снаряды. Казалось, запасы их были бесконечными — ами вели огонь непрерывно, лишь слегка изменяя направление обстрела. Они не оставили необстрелянным, казалось, ни одного квадратного метра территории. Но «Вотан» выдержал это: скорчившись на дне своих окопов, немцы благополучно переждали там артиллерийский налет. Осколки, толстым слоем усеявшие поверхность земли, не причинили им чересчур больших потерь.

Когда артиллерийский обстрел прекратился, эсэсовцы осторожно выглянули из окопов. Везде зияли воронки от разорвавшихся снарядов. Казалось, по всей местности вокруг них поработали сотни гигантских кротов. Но когда фон Доденбург решил выяснить размеры потерь, он с облегчением узнал, что они сводятся всего лишь к шести убитым и десяти раненым.

— Сложите убитых в одну из воронок. А раненых отправьте пешком в штаб части, — приказал он и вернулся в свой окоп, где устроился Шульце со своим тяжелым пулеметом.

Время двигалось невыносимо медленно. Впереди все было тихо. Было лишь видно, как к небу поднимается дым от пожаров.

— Я думаю, янки решили сделать паузу, чтобы перекусить и выпить один из своих любимых молочных коктейлей, — проронил Шульце, вытирая пот со лба. — Вы, конечно, помните довоенные фильмы, в которых они пили эти коктейли, господин офицер?

— Помню, — кивнул фон Доденбург. — Да, это интересная мысль, но мне все-таки кажется, что мистеры из Штатов довольно скоро нанесут нам визит. Не стоит расслабляться, Шульце.

— Все может быть, — мрачно проговорил Шульце. — Все может быть… — Вдруг его широкое лицо осветилось. — Господин оберштурмбаннфюрер, я рассказывал вам о бюстгальтерах, которые выдают «фронтовым подстилкам»? Ну, бабам, которые проходят службу во вспомогательных частях вермахта?

— Нет, — покачал головой фон Доденбург, не сводя глаз с широкой равнины, в центре которой текла река Вольтурно. — Не думаю, что ты когда-либо рассказывал мне об этом.

— Итак, господин офицер, им выдают бюстгальтеры пяти размеров — маленького, среднего, большого, а затем… — Он закатил глаза. — А затем следует… — Он сделал драматическую паузу, готовясь к взрыву смеха, — затем следует… нет, вы не поверите…

— Заткнись! — вдруг резко бросил фон Доденбург. — Вот они! — Он перевел дух и громко приказал: — Передай дальше остальным: пусть все приготовятся! Америкашки уже прибыли!

Все панцергренадеры «Вотана» тут же приготовили свое оружие к бою. А фон Доденбург пристально следил за тем, как на равнине появились первые одетые в форму цвета хаки фигурки американцев. Они осторожно двигались вперед, напряженно сжимая в руках винтовки и ступая на землю так, словно готовясь в любой момент развернуться и побежать назад. «Очевидно, это — разведчики», — решил Куно.

Постепенно фигурок в форме цвета хаки все прибавлялось. И в какой-то момент фон Доденбургу показалось, что вся равнина буквально кишит ими. Их действительно были тысячи, а может быть, даже десятки тысяч.

— О, дьявол! — выдохнул Шульце. Он плотно установил сошки пулемета на земле, проверил, хорошо ли вставлена патронная лента, а затем плотно упер деревянный приклад пулемета в свое мощное плечо. — Посмотрите на этих ублюдков — их же тысячи! Они везде, эти чертовы америкашки! Должно быть, они размножаются, как кролики, в своих проклятых Соединенных Штатах!

Фон Доденбург ничего не ответил на это. Неожиданно он почувствовал себя очень старым. За последние четыре года оберштурбаннфюрер уже столько раз сталкивался с этим! Сначала против них были бельгийцы, затем — французы. Потом — англичане, за ними — русские. А теперь к ним прибавились еще и американцы.

«Они размножаются, как кролики», — сказал Шульце. Да, похоже, что это было именно так. Казалось, ненависть к Германии и зависть к ней других государств порождала все новых и новых врагов рейха повсюду в мире. И, сколько бы их ни убивали, всегда на месте разгромленных армий возникали все новые и новые, готовые снова идти в поход против немцев. Фон Доденбургом овладело неистовое желание близко вглядеться в лица этих новых врагов Германии, которые проделали путь в пять тысяч километров — только за тем, чтобы быть убитыми на раскаленной итальянской равнине. Он схватил бинокль и навел его на передовую шеренгу американцев.

Они все были чистенькие, хорошо накормленные и разного роста. Большинство из них выглядели совсем юными. Двое хохотали, точно это наступление было для них чем-то вроде прогулки под жарким итальянским солнцем. Казалось, они думали, что настоящую войну за них будут вести какие-то механизмы или само их оружие. Фон Доденбург смотрел на них, пораженный. Он видел перед собой лица, на которых застыло выражение полной невинности, которые не знали ни компромиссов, ни жестокости, ни ужасов тотальной войны. Все это заставило фон Доденбурга почувствовать себя очень старым — и очень злым.

49

Американский средний бомбардировщик B-25. — Прим. ред.