Мобильный свидетель

Глава 1 Дьявол и десять заповедей

Москва

Сергей Карпов столкнулся с красивой, статной женщиной на выходе из парфюмерного бутика. Он выходил, купив дезодорант и туалетную воду, она только собиралась сделать свой выбор.

– Мир тесен, – бросил Карпов начало знаменитой фразы Брижит Бардо – как пароль, чтобы услышать продолжение-отзыв: «Все в конце концов встречаются в постели».

– Сколько лет, сколько зим.

Корбут улыбнулась ему одними губами; глаза у нее остались холодными, даже настороженными. Кто его знает, подумал Карпов, может быть, это столкновение в бутике Алла посчитала срежиссированным, а не случайным.

– Я могу тебе помочь? Я разбираюсь в парфюмерии, – выдал он корявую фразу. Ему следовало бы сказать: «Я знаю твои предпочтения». Он действительно знал обожаемую Аллой марку духов – это «Шанель № 5». Только в эту минуту он уловил нестареющий аромат этих духов – когда посторонился, пропуская полную, лет пятидесяти, женщину, и буквально сблизился с Аллой. Вот тогда все ароматы бутика, выпущенные из стеклянных и хрустальных флаконов, померкли перед одним, обладательницей которого была одна из самых привлекательных и сексуальных женщин.

Это был ее аромат. Она была рождена для него, а он – для нее. Невозможно представить терпкий, более современный аромат, исходящий от Аллы; она была вне времени и пространства.

– Почему бы и нет, – ответила Корбут на вопрос Карпова.

Он ждал именно такого скользящего, как петля, ответа.

Она прошла в бутик. Карпов не мог не оценить ее фигуру, внешность в целом: «Какая же ты красивая, сука!»

– Я могу пройти с этим? – Карпов приподнял на уровень лица фирменный пакетик с веревочными ручками.

– Да, – последовал ответ охранника, с трудом оторвавшего свой прилипчивый взгляд от стройных ног этой тридцатипятилетней женщины.

Она никуда не торопится, пришел к выводу Карпов, иначе прямиком направилась бы к отделу с парфюмерией дома Шанель. И вообще, здесь трудно представить себе спешащего человека, забежавшего перехватить пару духов. Это не ароматная забегаловка, здесь нет ни одного уголка, которое бы поторопило тебя (даже одуревшие от запахов продавщицы не спешили пристать к посетителю с извечным предложением помощи). Здесь нет места желанию купить все или много всего, здесь властвует другой принцип: сделать правильный выбор.

Алла остановилась в отделе Эсте Лаудер и взяла со стеклянной полки неувядающий шедевр еще одной мадам – американки Лаудер: «Роса юности».

– Отдает «Опиумом», – назвал Карпов «настоящий культ 20-го века». И его «отдает» вызвало на губах Аллы улыбку, как если бы они стояли за столиком в рюмочной и давили дешевый коньяк, отдающий клопами.

Карпов ответил Алле взаимностью. Переложив пакет в левую руку, он правой рукой мягко, но настойчиво потянул женщину в самый дальний уголок магазина. Не говоря ни слова, он снял самые дорогие духи (он разочаровал бы Аллу, если бы преподнес ей ее же любимые «Шанель № 5», он выбрал те, что нравились ему в женщине и сводили его с ума). Это были духи «Джой» Жана Пату, суть изысканности и роскоши, настоящее произведение парфюмерного искусства, как будто созданные для ритуала изгнания дьявола мировой депрессии, охватившей планету в конце 20-х годов прошлого столетия, «духи для женщины, чья сияющая красота притягивает взгляды окружающих». Карпов действительно был ценителем «высокой парфюмерии» и мог рассказать об этом отдельном творении много интересного. Но вместо этого он открыл флакон, сорвав, как пломбу, золотую тесьму с горлышка, заставив Аллу вскинуть в удивлении брови, а консультанта – вздрогнуть: этот флакон был изготовлен из цельного куска горного хрусталя баккара, а футляр его украшен и отделан внутри дорогой тканью, и стоил он в разы дороже стеклянного. Карпов выпустил из этого флакона утренние ароматы болгарской майской розы, наполнил зал жасмином с полей Грасса. Вокруг расцвели пряная орхидея и дурманящий иланг-иланг, а с сандалового дерева лениво зевнула, источая животный запах, цибетовая кошка…

– Разреши сделать тебе подарок…

– Надо сказать, очень дорогой и неожиданный… Спасибо. – Алла не стала ломаться и отчасти возместила Карпову материальный ущерб новым витком удивления и новой (такую он на лице Аллы никогда не видел) улыбкой.

Она пошла впереди него, но вот в середине зала остановилась и круто развернулась.

– Кстати, что ты купил для себя?

Она как будто отдала ему должное за его первую корявую фразу («я разбираюсь в парфюмерии»).

Карпов открыл пакетик и извлек из него одеколон Visit for Men.

– Этот аромат – история встречи мужчины и женщины в городе. Он путешествует по миру в поисках нового и неожиданного. И вдруг встречает ее – загадочную незнакомку и влюбляется с первого взгляда. Случайная встреча, быстрый взгляд… Если ты вдохнешь аромат этого одеколона, ты его не забудешь.

Даже дизайн флакона сочетал в себе черты крыла самолета и носа корабля, а его прозрачность говорила о том, что он поездил по миру.

– Звучит красиво и даже заманчиво. Но… – Алла покачала головой. – Ты же наслышан о моей верности одному человеку.

Карпов не стал портить финал этой встречи уточнением «из другой оперы»: «Ты говоришь о человеке, который отбывает пожизненный срок в филиппинской тюрьме?» От Саши Котика, верность которому хранила эта красивая женщина, сейчас воняло потом, меткой домашнего кота, ногами немытого сокамерника и страхом перед будущим, заботливо окруженным колючей проволокой. Это вам не пахучая древесная смола, серая амбра и мускус нового одеколона от французского дизайнера.

…Карпов поднес визитку Аллы к лицу и понюхал ее – как пробник в бутике, который он оставил пять минут тому назад. Минуту назад она умчалась на такси, оставив «на всякий случай» свои новые координаты. Ну он-то – понятно, уже растолковал, зачем забрел в ароматную лавку в центре столицы: чтобы обрести шарм от случайной встречи, быстрого взгляда, соблазна. А вот Алла – она-то получила желаемое? Откроет ли она тяжелую крышку хрустального флакона? Он надеялся на то, что аромат «Джоя» сплетет перед ней образ искателя приключений…

У Сергея Карпова не было своего загородного дома. Он снимал дом на Серебряном пруду, фасадом смахивающий на дом Элвиса Пресли в Мемфисе. Хозяин (генерал из финансового управления в отставке) надолго уехал за границу, и Карпов платил ему тем, что поддерживал в доме порядок, оплачивал газ, электричество, охранные услуги. За четыре года он привык к этому дому, сжился с ним и всего пару недель провел вне его стен – когда хозяин на время приехал в Россию.

Вечерело. Карпов вышел во двор, подсвеченный дежурным, словно угасающим, как вечерняя заря, светом. Выбрав местом отдыха скамейку напротив бассейна, он прикурил, твердо решив бросить окурок в воду. И не смог объяснить своего желания. Он вышел во двор с бокалом вина…

Удивительно, но он не замечал двухметрового забора, отгораживающего его от соседей и дороги. Может быть, потому, что соседи были нешумными, а дорога – незагруженной. Он походил на путника, нашедшего свой оазис, и ему заранее было жаль расставаться с ним; он то ли в шутку, то ли всерьез подумывал убить хозяина дома с целью завладения его нечестно нажитым имуществом, и эта «недоофициальная» формулировка всегда вызывала на его тонких, упрямо сжатых губах улыбку. Но самое интересное заключалось в том, что он действительно мог убрать хозяина дома со своего пути…

Карпов сдержал данное самому себе обещание и выбросил окурок в сероватую, как будто речную, воду.

Весь этот день он жил впечатлениями о встрече с Аллой Корбут и не считал ее случайной (все в этой жизни закономерно, был уверен он). С Аллой он познакомился здесь, во дворе этого дома, ровно четыре года тому назад, когда Карпов только-только привыкал к новому жилищу. Он ждал Сашу Котика, и вот раздался звонок в дверь. И когда он гостеприимно распахнул ее – увидел прекрасную незнакомку. Он не спросил, чем он обязан ее визиту, не ошиблась ли она дверью, – он широким жестом руки пригласил Аллу войти. И она приняла его приглашение. И спокойно смотрела, как он закрывает дверь, как запирает ее на кованый засов, как подносит зажигалку к сигарете в ее ярко накрашенных губах. Он не был навеселе, однако сделал гостье предложение, как если бы принял изрядную порцию вина: