Ясновидящий

Мэйс, ехавший позади Сэндоу, сказал:

— Главнокомандующий Рихтер не видел и не слышал ровным счетом ничего подозрительного, как мы и полагали.

— Да, как мы и полагали... — эхом откликнулся Потрясатель.

Покачиваясь, он размышлял о новом своем знакомце, голубятнике. А вдруг именно он один из убийц? Странный человек! Прикидывается застенчивым и робким, притом тщательно скрывает свою физическую силу, напускает на себя вид беспечного мальчишки... Неужели птицы — всего лишь предлог и руки его обагрит новая кровь?

Ну, а остальные? Почему бы не предположить, что двое убийц — это Рихтер и Бельмондо? Нет, это не лезло ни в какие ворота. Если двадцать четыре трупа в гостинице их рук дело, то главнокомандующему логично было бы ухватиться за этот предлог, чтобы возвратиться назад. Но Рихтеру, казалось, трагедия лишь прибавила решимости двигаться вперед.

И все же... Если допустить, что убийцы именно эти двое офицеров, что это сулит экспедиции? В любой точке пути они могут расправиться с отрядом, возможно даже, в самом конце путешествия. Чего они этим добьются? Вынудят генерала Дарка спешно снаряжать вторую экспедицию, теряя драгоценное время. Как ни крути, а эти двое все еще оставались у Потрясателя под подозрением.

А сержант Кроулер? Если верить Мэйсу, то он искренне и глубоко опечалился, увидев, что стряслось в гостинице. Но разве шпиону не полагается быть еще и хорошим актером? Ладно, допустим, один из убийц — сержант, кто же тогда его напарник? Увы, и у сержанта не было убедительного алиби... Хоть он и спал в комнате один, но сообщником его мог быть кто угодно из рядовых. Но все рядовые спали по двое, и каждый присягнул, что сосед его никуда не выходил... Впрочем, не исключено, что шпионов трое: сержант и двое рядовых...

Тут Потрясатель приказал себе не ломать больше головы — бесплодные раздумья такого рода могли привести разве что к умопомешательству. Не хватало еще видеть демонов и убийц за каждым углом... Демонов? Спору нет, в магическом зеркале ему предстало зрелище в высшей степени странное. Кто же эти существа, которых видел он у себя дома в предрассветные часы?

Над головами у людей громыхнуло. Серые тучи стремительно неслись на запад, похоже было, что ночная гроза замыслила возвратиться. Неужели в ночи снова прольется кровь?

И Потрясатель решил ночью вместе с Грегором втайне от всех повторить ритуал чтения мыслей. Надо использовать любую возможность предотвратить трагедию, воспрепятствовать хладнокровным убийцам...

Глава 7

К четырем часам пополудни отряд достиг самой середины водопада Шатога. Яростный белопенный поток, падающий сверху, ударялся о мощный скальный выступ и, разбиваясь, стремился к истоку реки Шатоги, в трех тысячах футах внизу. Запрокинув головы, люди глядели на стену шипящей и пенящейся воды высотой еще в три тысячи футов. Именно это расстояние и предстояло им преодолеть методами традиционного скалолазания — лошади тут были совершенно бесполезны. Но даже преодолев эти три тысячи футов, они окажутся лишь в самом, начале пути к тому самому перевалу, по которому и намеревались они пересечь Заоблачный хребет...

Эта затея казалась немыслимой. Невыполнимой.

Но об этом никто не хотел думать.

Участники экспедиции стояли под холодными струями дождя, глядя, как конюхи ведут лошадей в поводу вниз по склону, чтобы привязать животных на ночь в том месте, откуда поутру они пустятся в обратный путь, в Фердайн. Когда последняя лошадь скрылась вдали., людям волей-неволей пришлось остаться лицом к лицу с суровой реальностью — отвесными каменными стенами, по которым и предстояло им подняться.

В тысяче футов вверху виднелась скальная расщелина, приблизительно футов восемнадцать глубиной и около сотни длиной. Над этой расщелиной нависал гранитный карниз, обещавший защиту от ночной непогоды. Главнокомандующий Рихтер, невзирая на сгущающиеся сумерки, приказал отряду подняться и расположиться на ночлег в расщелине.

Водопаду Шатога было уже много веков от роду. Поток все глубже и глубже вгрызался в скалы, образовав каньон глубиной футов двадцать пять, на дне которого шипела и пенилась темная вода. Скальные стены кое-где растрескались от постоянной вибрации. Поток ревел столь оглушительно, что разговаривать тут было совершенно невозможно, а команды приходилось отдавать, надрываясь от крика.

Первыми стали взбираться по отвесной скале шестеро солдат. С их промасленных курток потоками струилась вода, и уже нельзя было понять, что это — струи дождя или брызги водопада. Тут туман перемешивался с водяной пылью, и, поднявшись на несколько сот футов, группа отважных первопроходцев скрылась из виду. Некоторое время слышно еще было, как они вбивают крюки в скалу, чтобы подготовить дорогу для тех, кто пойдет следом, но вот и звуки ударов стихли...

Их товарищи, стоящие внизу, напряженно ждали — не покажутся ли внезапно камнем падающие вниз тела, не исчезнут ли в беснующейся внизу пучине, не разобьются ли вдребезги о камни...

Но вот все с облегчением вздохнули, увидев спущенную сверху веревку, к концу которой привязан был красный шарф. Это значило, что все шестеро благополучно добрались до скальной расщелины.

Люди, неискушенные в скалолазании — Потрясатель, Грегор и Мэйс, — поднимались, заботливо поддерживаемые со всех сторон горцами, и вскоре очутились в убежище. У каждого за спиной был рюкзак, но основную часть поклажи поднимали на отдельной веревке, предусмотрительно спущенной шестерыми первопроходцами. Невзирая на то, что и сам Потрясатель, и оба его приемных сына пребывали в безопасности, Сэндоу не успокоился до тех самых пор, пока драгоценные его реликвии не были подняты и переданы ему из рук в руки.

Здесь, в глубокой расщелине, шум водопада звучал приглушенно, и вновь можно было побеседовать, хотя все равно приходилось повышать голос. Когда, оберегаемые предпоследней группой скалолазов, наверх поднялись главнокомандующий Рихтер и Бельмондо, старый вояка позволил себе улыбнуться и перекинуться парой слов с Сэндоу.

— Пока все идет даже лучше, чем я ожидал, — признался он.

— И никто не погиб. Но эта расщелина как нельзя более подходящее место для очередного злодейства...

— О, на пути нашем таких мест будет предостаточно! — мрачно заявил командующий. — И демоны не преминут воспользоваться удобным случаем. Хорошо, хорошо — пусть не демоны. Кстати, недурно было бы вам подсказать мне подходящее название для этих подонков! Подле меня целый день толчется молодой Бельмондо, и я волей-неволей начинаю говорить его словами.

Потрясатель собрался было спросить старика, как затесался этот трусоватый офицер в отряд бравых банибальских горцев, но вздрогнул, заслышав вдруг приглушенные крики. Мгновение — и все смолкло.

— Командир! — подал голос Барристер, рядовой, который сейчас наблюдал за подъемом и помогал лидеру каждой группы ступить в расщелину. Это был рослый молодой человек, возможно, не слишком умный, но прекрасный скалолаз и исполнительный солдат.

— Что стряслось? Кто кричал? — спросил Рихтер, вместе с Потрясателем и остальными бросаясь к краю пропасти.

— Последняя команда... Они.., они...

— Что — они? Что с ними? Говори, парень!

— Я помогал им подниматься, — забормотал Барристер, нервно проводя ладонью по лицу, словно надеясь пробудиться и обнаружить, что просто видел дурной сон. — И вот, прежде чем я успел что-либо понять, из скальной стены вместе с камнем вылетел крюк... Знаете, все они висели на этом крюке — так все вместе и полетели вниз...

— Их было там семеро, — сказал Рихтер. Он повернулся к Потрясателю и вполголоса прибавил:

— Подонок расправился еще с семью солдатами и, возможно, подонок этот — Барристер...

Сэндоу взглянул на юношу, который, припав к краю обрыва, напряженно вглядывался в туман. Пальцы его побелели, да и все тело, казалось, свело судорогой.

— Он совершенно не похож на хладнокровного убийцу. Может, это все-таки несчастный случай?