Страница 20 из 77
Тайфун затих, прислушиваясь к нарастающей внутри новой волне боли, а Васька тем временем убрал когти и во всю длину растянулся поверх его грудной клетки. Хвост свесился на одеяло, передние лапы уперлись в подбородок птерода, голову кот опустил как раз на сердце Тайфуна, глаза прищурил и усиленно замурлыкал. Боль ушла.
— Чего было прикидываться? Сказал бы сразу про Могущество и все! Надо, значит, надо. А то, напустил туману…
Светлана поправила плюшевые складки, мимоходом коснулась пылающего лба птерода и ужаснулась обжигающему жару.
— Ну зачем ты пошел к богине? Тоже мне, произведение искусства: нос горбатый, глаза косые!..
Не переставая болтать, Светлана с тревогой подумала, насколько сдал птерод. На затягивание огнестрельной раны у него ушло не более десяти минут, а сейчас, после нескольких часов беспамятства, заметного улучшения нет. Ей было отчаянно жаль неудачливого птерода, который надумал разыскать Могущество, а вместо этого потерял то, что имел.
Зачем ему Могущество? Покорять Вселенную? Тайфун в роли великого повелителя? Какой из него повелитель?! Скорее всего, его погнала в дорогу та же причина, что заставила последовать за ним Светлану, — жажда необычайного. У каждого своя рутина, у кого-то бесконечная учеба, нравоучительные беседы, зыбкая реальность жизни, в которой нет ничего постоянного. У кого-то сплошная постоянность. Постоянная вахта в одном и том же секторе, гарантированное будущее, постоянные запреты. Что хуже?
Впервые Светланин мир раскололся, когда родители надумали расстаться. Все, что до сих пор было незыблемо, рухнуло в один миг. Она долго не верила в это, потом поверила, потом молча наблюдала, как они клеили трещину.
Вторая трещина… Впрочем, к чему считать. Отношения людей друг у другу, к миру меняются постоянно. Реальность складывается из множества вариантов. Светлана поняла, что мир не более устойчив, чем замок Фата Морганы. Любая песчинка изменяет ход событий. Автомобиль, вывернувшийся из-за угла, внезапно обрывает жизнь, которую долго планировали. Это нормально. Ежедневная борьба за кусок хлеба — тоже норма, разрушение иллюзий — норма, нелюбовь — норма, внезапные обиды — норма. Зыбкая реальность жизни, в которой приходится идти наощупь.
Светлана не захотела стать нормой, ее больше привлекали аномалии. В появлении Тайфуна тоже была аномалия. Зовут куда-то лететь? Почему бы нет! Так не бывает? Откуда вы знаете, проверяли?
— Пробегал все утро, голодным остался…
Тайфун почти не слышал, мягкая Васькина лапа щекотала ему подбородок, но отвернуть голову не было сил. Наконец птерод закрыл глаза и окончательно погрузился в забытье.
— И все из-за какой-то каменной ведьмы…
По Светланиным щекам катились слезы, она вытирала их ладонью, продолжая говорить, говорить, говорить…
Вместо того, чтобы рыдать, лучше бы принесли мне чего-нибудь поесть. Какие люди недогадливые! Пора захватывать рюкзак с продовольствием и начинать диктовать свои условия. Все равно без Светки Могущество отыскать невозможно никому! Почему бы и не покуражиться?!
Васька лениво выгнул спину, муркнул в последний раз и спрыгнул на пол.
Кот неторопливо спустился по лестнице, брезгливо отряхнул лапу от налипшего сора и сел в двух шагах от склонившейся над картой компании. Рюкзак лежал на столе рядом с Антелем.
Стэпен был явно разочарован:
— Здесь обозначен только вход, а самого пути нет!
— Зато есть код тайника! — возразил Клодт. — Может, тайник у самого входа.
Антель вертел в руках вскрытую шкатулку, забавляясь тем, как она меняет цвет под его пальцами от светло-серого до почти черного. Васька подошел ближе и уставился на паренька гипнотизирующим взглядом. Кончики кошачьих усов чуть заметно вздрогнули. Шкатулка внезапно побелела.
Стэпен поморщился:
— Не люблю я этих подземелий… Ты что делаешь?!
Антель молча раскрыл рюкзак, отрезал изрядный кусок копченой колбасы и бросил коту. Васька аккуратно взял колбасу в зубы и поволок под буфет.
— Зачем?!
Антель пожал плечами и подбросил на ладони совершенно серую шкатулку.
Глава 11
Светлана плотно прикрыла за собой дверь и вышла в коридор. Со стены прямо на нее уставился толстый господин в напудренном парике. Щеки толстого господина унылыми складками свешивались на кружевной воротник, из-под которого виднелась массивная золотая цепь. Портрет потемнел от времени, и покрытый пылью господин имел крайне нездоровый цвет лица.
— Я тебя в музей сдам! — пообещала Светлана портрету. — Там тебя реставраторы подрисуют, красавцем будешь писаным.
Неизвестно, как отнесся к этим словам господин на портрете, но Светлана неожиданно ощутила прилив мужества, вытерла щеки, сунула руки в карманы куртки и зашагала вниз походкой королевы амазонок.
Сквозь оконные стекла лился яркий дневной свет и разноцветными бликами ложился на буфеты, на почти пустые полки, где лишь изредка встречалась кое-какая посуда, на изрядно облысевшую медвежью шкуру, найденную Клодтом в мебельном завале, и холл от этого казался не таким мрачным, как накануне вечером.
Светлана остановилась на нижней ступеньке скрипучей лестницы и выразительно кашлянула. Поднял глаза от карты только Антель: Клодт и Стэпен что-то вымеряли, каждый со своей стороны при помощи двух надломленных спичек.
— Не мешало бы обсудить условия! — Светлана постаралась, чтобы голос звучал уверенно и нахально.
— Какие еще условия?! — Клодт столкнулся спичкой со Стэпеном, что привело его в некоторое раздражение.
— Договора. Что будем иметь мы с Тайфуном от приобретения вами Могущества?
У Стэпена побагровела лысина, Клодт впервые оторвался от карты и посмотрел на Светлану с некоторым интересом:
— Во-первых, вы получите шанс спасти свои шкуры. Перспектива достаточно привлекательная, я думаю?
— Тайфун нашел меня и привел вас к дому Орви. Он имеет право на часть Могущества!
— Да он раньше подохнет! — взревел Стэпен.
— В таком случае, счастливо оставаться, мне здесь делать нечего!
— Минутку!
Светлана не остановилась. Тогда Клодт вскочил на ноги, но она уже распахивала дверь…
Два выстрела грянули одновременно, и голова мраморной богини разлетелась на куски. Брызнули осколки мрамора. Несколько секунд Светлана ошалею смотрела на обезглавленную гречанку, с которой свисали оборванные виноградные плети, потом подошел Клодт и прикладом карабина столкнул статую с крыльца. Несчастное божество повалилось набок, глубоко вогнав правую руку в песок дорожки. Пьедестал вокруг ног богини был аккуратно вырезан в форме куба, только грани оказались почему-то сглаженными.
— Какая беспечная молодежь нынче пошла! — пожаловался Стэпен, перезаряжая свой карабин. — Никак старших не слушает!
Светлана перевела дыхание, машинально смахнула с лица мраморную крошку и постаралась вернуть себе былую решимость:
— Тайфун получит свою долю Могущества или его вообще никто не получит!
— А если я пристрелю твоего дружки, вопрос будет исчерпан?
Понять по лицу Клодта: шутит он или говорит всерьез, было совершенно невозможно. Светлана перевела взгляд на Антеля, но тот лишь красноречиво пожал плечами.
— У вас тоже нет выбора! Проводник должен указать дорогу, или здесь загнутся все!
Она только повторила собственные слова Клодта, да, к тому же, еще и дрожащим голосом, но эффект был необычайный: Стэпен буквально озверел. Он сгреб Светлану за шиворот, встряхнул пару раз и… сам не понял, как оказался на полу.
Светлана, кстати, не поняла тоже. Она заметила только какое-то мгновенное движение… нечто вроде серой молнии, мелькнувшее перед глазами, а потом Стэпен грохнулся спиной на медвежью шкуру.
Оторопелое молчание нарушил Клодт: он внезапно захохотал громко и раскатисто, сотрясаясь могучим телом и тыча в сторону пострадавшего прикладом карабина:
— Нашел с кем связываться… с проводником Орви! Ты же не зетаг!
Стэпен вскочил с проворством, необычайным для немолодого человека, и схватил отлетевшее было в сторону оружие: