Письма Яхе

Всего,

Уильям Берроуз

По поручению Хассана Саббаха

Fore! Хассан Саббах

PS. НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК В СВОИХ ОШУШЕНИЯХ НЕ МОЖЕТ ДОВЕРЯТЬ „ВСЕЛЕННОЙ“. УНИЧТОЖЕННЫЕ МОШЕННИЧЕСТВОМ МИЛЛИОНЫ СТОЯТ ПЕРЕД УКАЗАТЕЛЯМИ. КТО КОГДА-ЛИБО РАСПЛАЧИВАЛСЯ КЛЕЙМОМ ГУКА ОБЕЗЬЯНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЖИВОТНОГО? НЕТ ТЕЛА КРОМЕ ХАССАНА ИБН САББАХА

ЭПИЛОГ (1963)

Сан-Франциско

28 августа 1963

Тем, кто имеет к этому отношение:

Вопреки всему мое «Я» расшифровало эту корреспонденцию: видение ангелов-хранителей моего дорогого друга и женщины впервые промелькнуло в полной мере, пока Курандейро мягко напевал вполголоса человеческое в трансовом состоянии 1960 года под Айахуаской, пророческом в преобразовании самосознания от неприкаянного умственного восприятия вечного испуга до воплощения тела чувствующего настоящее блаженство. Теперь это стало актуальным в 1963-м.

Старая Любовь, как всегда

Аллен Гинзберг

Я УМИРАЮ, МИ-ИСТЕР?

Панама прилипла к нашим телам — Наверное, обрезанные — Все, что угодно сотворило эту мечту — Она уничтожила покупателей допотопного оргазма Столкнулся со своим старым приятелем Джонсом — Так нуждался, забытый, кашляя в фильме 1920 года — Водевильные голоса теснят больное дыхание рассвета смены постельного белья — Идиот Мамбо обрызган сзади — Я почти задыхался, прислушиваясь к дыханию мальчика — Это Панама — Азотистая плоть сметена твоим голосом и антенной принимающего устройства — Пожирающие мозг птицы патрулируют низкую частоту мозговых волн — Почтовая открытка, ожидающая забытых жителей, и все они бесхребетны, ми-истер — Панама фото города — Мертвая почтовая открытка джанка.

Вялая рука обращает вспять течение времени — Закладная гениталий обнажила его член, стянула несвежее белье — Грубый мальчик на экране все время безудержно хохочет над моими трусами — Шепот темной улицы в Пуэрто-Ассисе — Ми-истер улыбается деревенскому бездельнику — Оргазм сифонирует ответной телеграммой: «Джонни стянул штаны» — (Этот затхлый летний рассвет пахнет в гараже — Виноградные лозы обвивают сталь — Босая нога в собачьих экскрементах.)

Панама прилипла к нашим телам от Лас-Пальмаса до Давида в сладких камфарных запахах готовящегося парегорика — Засветил республику — Аптекарь не плишел плиходи пятниса — Панамские зеркала под клеймом 1910 года в любой аптеке — Он пошел на попятный, утренний свет в холодном кафе…

Джанк продолжал пилить меня: «Пьянствовал в восточном Сент-Луисе, я знал ты придешь ободранный до костей — Если был однажды джанки, то навсегда остался гнусным паразитом — Я знал твою жизнь — Джанковая ломка длилась там четыре дня».

Стол протухшего завтрака — Едва уловимая кошачья усмешка — Запах боли и смерти его болезни в комнате со мной — Три сувенирных снимка Панама-Сити — Пришел старый друг, оставался весь день — Лицо съедено «я хочу больше» — я заметил это в Новом Мире — «Ты идешь со мной, ми-истер?»

И Хозелито переехал в Лас Плайас во время распродажи товаров первой необходимости — Застрял в этом месте — Флуоресиируюшие лагуны, болотистая дельта, газовые вспышки — Пузырьки светильного газа по-прежнему говорят «A ver, Luckees!» через сотню лет с этого дня — Балкон из гниющего тикового дерева подпирается Эквадором.

«Брухо принялся напевать особый случай — Как идти под эфиром в глаза сморщенной головы — Онемевший, покрытый слоем хлопка — Не знаю, получил ли ты мои последние советы, пытаясь избавиться от этого онемелого головокружения с китайскими персонажами — Все, что я хочу, это убраться отсюда — Поторопись, пожалуйста — Стал обладать мной — Сколько сюжетов организовало подобную ботаническую экспедицию еще до того, как они могут иметь место? — Театральные железные дороги — Я умираю, распятый, под винными парами — Я повторял снова и снова, „сменялись комиссии, где трепетали на ветру тенты“. Вспышки напротив моих глаз, твоего голоса и конца строки.

Эта скулящая Панама прилипла к нашим телам — Я отправился в Бар „Чико“ с заплесневелой закладной, ожидая в фильме 1920 года рома с колой Азотистая плоть под этот хонки-тонк сметена твоим голосом: „Вбивайте гвозди в Мой Гроб“ — Пожирающие мозг птицы патрулируют „Твое Одураченное Сердце“ Мертвая почтовая открытка ожидающая забытое место — Световое сотрясение фильма 1920 года — Случайные подростки подверглись особой армейской процедуре — Ветер обдувает обнаженную плоть мальчика — Продолжал пытаться коснуться во сне — „Трюк старого фотографа, поджидающего Джонни“ — Здесь появляется мексиканское кладбище — на набережной встретил мальчика в красно-белой полосатой майке — Городок Пи Джи в пурпурном сумраке — Мальчик стянул с себя несвежее белье обдирая эрекцию — Теплый дождь бьет по железной крыше — Под потолком висит обнаженный вентилятор смены постельного белья — Тела касаются электрического фильма, контактные искры покалывают Вентилятор обдувает молодой член, стирающий юношескую майку — Запахи крови утонувших голосов и конца строки — Это Панама — Печальное кино дрейфует к островам мусора, черным лагунам и рыболюдям, поджидающим забытое место Допотопный хонки-тонк сметен вентилятором под потолком — Трюк старого фотографа игнорирует их.

„Я умираю, ми-истер?“

Вспышки напротив моих глаз обнаженные и мрачные — Гнилой рассветный ветер во сне — Гниль смерти на фотографии Панамы, где трепещут на ветру тенты.

Уильям Берроуз