Зверь

— Важное? — Джузеппе коротко рассмеялся. Ощущение было такое, словно забулькали водой в графине и одновременно принялись дуть в ржавый пионерский горн. — Я вас на понт когда-нибудь пытался брать, гражданин начальник? — Сергей был вынужден признать, что нет, не пытался. — Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Джузеппе. — А горбатого хоть раз лепил? Тоже нет? Так не держите меня за фраера дешевого. Про Жнеца слышали когда-нибудь?

— Допустим, — ответил Сергей, чувствуя, как сжимается сердце. — И что дальше?

— А дальше приезжайте — поговорим, — отрубил Джузеппе. — Я не лох, чтобы о таких делах по телефону базарить. Вы доехать не успеете, а мне уже язык отрежут. Хотите знать, что дальше, — подъезжайте, нет — разбежались, и дело с концом.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Приеду.

Жнец был тем самым манком, на который он купился бы в любом случае, независимо от того, кто, где и каким образом дал бы ему информацию. Жнец. Ему приписывали едва ли не колдовские качества. Он — везде, он все знает, все слышит и все видит. На него, сами о том не подозревая, работают тысячи и тысячи людей. Возникнув буквально из ниоткуда пару лет назад, Жнец довольно быстро сумел подобрать под себя всех. Он крайне жесток и фантастически богат. Его люди невидимы и абсолютно неслышны. Девяносто процентов заказных убийств последних лет совершены ими. В исключительных случаях Жнец действует лично, хотя это еще никого не спасало. Его боятся все. Он стал притчей во языцех. Призрак, выдумка. Именно так и сказал Сергею один бывалый опер. «Фигня это все, — сказал бывалый опер. — Никакого Жнеца нет и не было». Когда слухи о Жнеце просочились первый раз, Петровка начала шерстить всех и… ничего не выкопала. Агенты и «шестерки» либо действительно ничего не знали, либо молчали как рыбы, а если что-то и говорили, то информация никогда не подтверждалась. Постепенно возня сошла на нет, волна угасла сама собой, все успокоилось. Время от времени возникал очередной слушок: «Жнец убрал того-то» или: «Жнец сделал то-то», однако слухам этим не сильно-то верили, поскольку они тоже практически никогда не подтверждались, а если подтверждались, то списывалось это на случайности или совпадения. Или на чью-то игру «под Жнеца».

Сергей в Жнеца верил. Он хорошо помнил старую сказку о пастушке, который кричал: «Волки!» — и понимал, что со стороны Жнеца было бы оправданно и умно поступить подобным образом. Зная, что полностью избежать слухов не удастся, Жнец стал сам запускать о себе самые невероятные байки и делал это до тех пор, пока неподтверждающиеся слухи не навязли у всех в зубах и, соответственно, не стали восприниматься как пустой треп. После чего он смог спокойно крутить дела, не боясь новой шквальной волны милицейских облав. На кого устраивать облавы-то? На чьи-то фантазии? На выдумку?

Но не отправиться на встречу с Джузеппе Сергей не мог. «А вдруг, — думал он, — произошел тот самый редкий, почти невероятный случай, когда очень осторожный хищник допустил промашку? Пусть самую незначительную, но способную дать в руки следствия кончик ниточки. Подобное случается абсолютно со всеми, даже с самыми предусмотрительными людьми. Так вот, вдруг сейчас именно такой случай?»

Они не были похожи на сотрудников милиции. И на представителей любой другой силовой структуры эти двое не тянули тоже. Стояли себе, курили, болтали легко, словно анекдоты травили, скалились весело, ржали громко, открыто, — пожалуй, даже чересчур, — будто убеждая окружающих: вот они мы, два славных парня, не шаромыжники какие-нибудь, все на виду, любуйтесь. Ну ни дать ни взять подросшие однокашники, выползшие на свежий воздух в кратком перерыве между третьей и четвертой рюмками. Только вот во взглядах, которыми парочка окидывала двор и начинающийся от самого подъезда парк, было что-то совсем не соответствующее воздушно-легкой манере поведения. Нехарактерная обычным поддавшим гражданам гибкая подтянутость, словно вместо позвоночников у них звенели мощные стальные пружины, готовые в любую секунду распрямиться, толкнув крепкие, жилистые тела вперед.

Гектор заметил парочку сразу, как только свернул от автобусной остановки во двор. Сердце болезненно екнуло, сжалось по-заячьи в тугой комок и тут же замолотило отчаянно, накачивая мышцы адреналином. Двое вскользь посмотрели на «прохожего» и деланно-безразлично отвернулись. Однако плавное течение их полузастольной беседы сбилось — плохой знак. Гектор невольно сбавил шаг. Ему захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и побежать. Это был сумасшедше-душащий порыв, не сулящий ничего хорошего и ни к чему не ведущий. Один из «собеседников» вновь посмотрел на него — исподволь, из-за плеча, словно случайно, — и, наткнувшись на напряженный ответный взгляд, торопливо отвернулся, что-то тихо сказав дружку. Гектор решительно двинулся вперед. В нем вдруг вспенилась дурная сила. Плечи развернулись, грудь выпятилась. Получилось это само собой, но выглядело угрожающе-внушительно. Парочка явно занервничала. Судя по всему, потасовка не входила в их планы, а Гектор в эту секунду напоминал фанатика, решительно карабкающегося на эшафот.

— Ну? — гаркнул он метров с пяти. — Чего надо?

Флики переглянулись, а затем уставились на него в ожидании дальнейших действий. Руки обоих погрузились в карманы пальто.

— Чего смотрите-то? — продолжал напирать Гектор, подходя вплотную. — В чем дело?

— Вы бы не кричали так, Гектор Наумович, — увесисто промычал один из штатских, каменно-крепкий мужик агитплакатного образца, похожий на мухинского рабочего. — Не на базаре, чай.

— Боитесь? — торжествующе завопил фанатик, в то время как сидящий внутри Гектора скромный преподаватель физкультуры схватился за голову.

— Мы? — усмехнулся второй флик, моложавый красавец со слащавой внешностью сутенера средней руки. — Нам-то бояться нечего, Гектор Наумович. Совершенно. А вот вам… — Он многозначительно поджал тонкие губы.

— А мне чего бояться? — Фанатику было абсолютно плевать на многозначительность Красавца. — Убьете вы меня тут, что ли?

— Нет, конечно, — не разжимая губ, могильно прочревовещал Каменный. — А вот на статью за оказание сопротивления сотрудникам правоохранительных органов, находившимся при исполнении, вы вполне можете нарваться.

Гектор несколько секунд изучающе разглядывал визитеров, а затем с непередаваемой хамско-развязной интонацией поинтересовался:

— Ну, так зачем пожаловали, а?

— Гектор Наумович, послушайте меня, пожалуйста, очень и очень внимательно. — Красавец вздохнул тяжело, словно злясь на судьбу, отвернулся и принялся разглядывать маячащий среди коричнево-бурых сосновых стволов могуче-бетонный забор детского сада. — Признаться честно, я вообще не понимаю, какого черта мы вот уже пять минут стоим и выслушиваем твой словесный понос. Не мешало бы отходить тебя, чтобы в следующий раз не слишком выпендривался, если уж с тобой пытаются по-нормальному обойтись. Молчать! — вдруг рыкнул он, резко поворачиваясь и глядя Гектору в глаза. — Вякать будешь, когда тебя об этом попросят, чемпион ср…й.

В голосе молодого тлела настоящая угроза. Так не говорят, пытаясь взять на испуг. Так говорят, намереваясь осуществить угрозу. Причем сделать это немедленно, в следующее мгновение. Гектор растерялся. Сказанное Красавцем предполагало, что появление странной пары не связано напрямую с арестом Лидки, а ведь он исходил именно из этого. Его растерянность не укрылась от взгляда Каменного. Тот осклабился. Впрочем, без торжества.

— Дошло наконец, — по-прежнему утробно, из живота, пробурчал он. — Слава Богу.

— Очухались, Гектор Наумович? — спросил вроде бы даже участливо молодой. — Вот и ладненько. Теперь слушайте внимательно. Нам известно, что у вас большие неприятности.

— Огромные, — веско поправил Каменный.

— Огромные, — легко согласился Красавец. — Мы можем вам помочь разрешить их. Но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловках — нам хотелось бы рассчитывать на ответную услугу и с вашей стороны.