Сборник.Том 8

Они знали, что приближается буря. Дэвид вспомнил, как марсианин с глубоким голосом неожиданно принял решение вернуть его на поверхность, как будто торопился, чтобы буря застала Дэвида.

И всё же последние слова… Слова, произнесенные женским голосом, которые он не слышал и которые, следовательно, специально были закреплены в его сознании, пока его выносило сквозь скалу на поверхность, — эти слова были: «Не бойся, Космический Рейнджер».

Только подумав об этом, Дэвид уже знал ответ. Одной рукой роясь в кармане, другой он ухватился за маску. Как только он приподнял её, частично защищенные до тех пор нос и глаза получили свежую порцию обжигающей и раздражающей пыли.

Появилось непреодолимое желание чихнуть, но Дэвид подавил его. Невольный вдох наполнит лёгкие пылью. Само по себе это может быть смертельным.

Он достал из кармана полоску кисеи и, позволив ей обернуться вокруг его глаз и носа, снова надел маску.

Только теперь он чихнул. Это означало, что он вдохнул огромное количество бесполезных газов марсианской атмосферы, но пыль с ними не прошла. Часто и глубоко вдыхая, Дэвид старался захватить как можно больше кислорода, при выдохе выбрасывая изо рта пыль; время от времени он сознательно вдыхал через рот, чтобы предотвратить кислородное отравление.

Постепенно слезы вымыли пыль из глаз, новая не поступала, и Дэвид обнаружил, что может смотреть. Его тело было затянуто дымкой силового поля, и он знал, что верхняя часть его головы невидима в сиянии.

Молекулы воздуха свободно проходят через щит, но пылинки, как бы ни были они малы, всё же для щита велики и задерживаются им. Дэвид видел этот процесс невооруженным глазом. Пылинка, достигнув щита, останавливалась, а энергия её движения конвертировалась в свет, поэтому в каждом месте такого соприкосновения возникала крошечная вспышка. Всё тело Дэвида было окружено фейерверком таких вспышек, тем более ярких, что пробивавшееся сквозь пыль красное и дымное солнце Марса оставляло поверхность в полутьме.

Дэвид хлопками очистил от пыли одежду. Пыль поднималась клубами; она была слишком тонка, чтобы её можно было увидеть, хотя щит не препятствовал этому. Пыль свободно уходила, а вернуться не могла. Постепенно Дэвид почти очистился. Он с сомнением взглянул на скутер и попытался завести его. В ответ послышался лишь краткий скрежещущий звук, затем тишина. Этого и следовало ожидать. В отличие от пескоходов, у скутеров двигатели не закрыты герметически.

Придётся идти. Но эта мысль его уже не пугала. Купол фермы всего лишь в двух милях, а кислорода у него в изобилии. Об этом позаботились марсиане перед его возвращением.

Ему показалось, что теперь он понимает их. Они знали, что приближается буря. Может, даже сами её вызвали. Было бы странно, если бы они, хорошо изучившие марсианскую атмосферу, обладающие столь развитой наукой, не постигли бы причин и механизмов пыльных бурь. Но, посылая его в самый центр бури, они снабдили его совершеннейшей защитой. Его не предупредили о предстоящем испытании и не рассказали, как пользоваться вуалью. Если он заслуживает их дара — силового защитного экрана, он сам позаботится о себе. Если же нет, он недостоин подарка.

Дэвид мрачно усмехнулся, морщась при этом от боли. Боль вызывал каждый шаг, когда одежда соприкасалась с воспаленными участками кожи. Марсиане холодно и без всяких эмоций рисковали его жизнью, но он почти согласился с ними. Он сообразил достаточно быстро, чтобы спастись, но он этим нисколько не гордился. Следовало бы вспомнить об их подарке гораздо раньше.

Силовое поле, окружавшее его, делало передвижение более лёгким. Он заметил, что поле покрывает и подошвы его сапог, так что они не соприкасались с марсианской поверхностью, а останавливались примерно в четверти дюйма над нею. Отталкивание от поверхности становилось эластичным, как будто он передвигался на множестве мелких стальных пружин. Это вместе с низкой силой тяжести позволяло ему преодолевать расстояние, отделявшее его от купола, гигантскими прыжками.

Он торопился. Больше всего в эти минуты он мечтал о горячей ванне.

К тому времени, как Дэвид добрался до входа в купол, буря уже кончалась и огненные вспышки, окружавшие его, превратились в отдельные искорки. Теперь можно было без опасения снять маску с глаз.

Когда Дэвида впустили, вначале все смотрели на него молча, затем послышались возгласы: все находившиеся на дежурстве фермеры окружили его.

— Летящий Юпитер, это Уильямс!

— Где ты был, парень?

— Что случилось?

Смешанные возгласы и одновременные вопросы заглушил резкий крик:

— Как ты прошёл сквозь пыльную бурю?

Вопрос услышали все, наступило молчание.

Кто-то сказал:

— Посмотрите на его лицо. Оно похоже на очищенный помидор.

Конечно, это было преувеличением, но с достаточной долей правды, чтобы произвести впечатление на всех собравшихся. Дэвиду расстегнули воротник, плотно обхватывавший шею, чтобы предохранить от марсианского холода. Его усадили и вызвали Хеннеса.

Хеннес явился через десять минут, он соскочил со скутера и подошёл с видом одновременно раздраженным и сердитым. Никакого облегчения при виде благополучно вернувшегося работника у него не было.

Он выпалил:

— Что всё это значит, Уильямс?

Дэвид поднял глаза и холодно ответил:

— Я заблудился.

— Ты так это называешь? Исчез на два дня и просто заблудился? Как тебе это удалось?

— Я подумал, что немного пройдусь, но забрел слишком далеко.

— Ты решил глотнуть воздуха и две ночи бродил по Марсу? И хочешь, чтобы я этому поверил?

— Разве хоть один пескоход пропал?

Хеннес ещё больше покраснел, и один из фермеров торопливо вмешался:

— Он не в себе, мистер Хеннес. Он был в пыльной буре.

Хеннес ответил:

— Не будь дураком. Если бы он был в пыльной буре, то не сидел бы здесь живым.

— Я знаю, — ответил фермер, — но посмотрите на него.

Хеннес посмотрел внимательней. Краснота обожженной кожи была так очевидна, что он не мог с этим не считаться.

— Ты был в буре?

— Боюсь, что так.

— Как тебе удалось выжить?

— Мне встретился человек, — ответил Дэвид. — Человек в дыме и свете. Пыль ему не мешала. Он называл себя Космическим Рейнджером.

Все придвинулись ещё ближе. Хеннес яростно обернулся.

— Во имя космоса, убирайтесь отсюда! — взревел он. — За работу! А ты, Джоннитель, выведи пескоход.

Прошёл почти час, прежде чем Дэвид добрался до горячей ванны. Хеннес никому не позволял приблизиться к нему. Снова и снова, шагая по своему кабинету, он неожиданно останавливался, яростно поворачивался и спрашивал:

— Что это за Космический Рейнджер? Где ты с ним встретился? Что он говорил? Что он делал? Что это за дым и свет?

На всё это Дэвид лишь слегка качал головой и отвечал:

— Я решил пройтись. Заблудился. Человек, называющий себя Космическим Рейнджером, привел меня назад.

Наконец Хеннес сдался. Появился врач. Дэвид получил свою горячую ванну. Тело его смазали кремами, сделали инъекцию нужных гормонов. Он не мог избежать и укола сопорита. И уснул, прежде чем извлекли иглу.

Дэвид проснулся в лазарете на чистых прохладных простынях. Покраснение кожи заметно сошло. Он знал, что от него не отвяжутся, но теперь ждать оставалось уже недолго.

Он был уверен, что знает тайну пищевых отравлений, знает почти всё. Недоставало только одного-двух звеньев и, конечно, улик.

Дэвид услышал у изголовья лёгкие шаги и еле заметно напрягся. Неужели всё опять начинается? Так быстро? Но это оказался всего лишь Бенсон. С поджатыми пухлыми губами, с всклокоченными волосами, с обеспокоенным лицом он стоял над кроватью, держа в руках что-то похожее на старомодное ружье.

— Уильямс, вы не спите?

— Вы же видите, что нет.

Бенсон провёл ладонью по вспотевшему лбу.

— Никто не знает, что я здесь. Мне не следует тут быть.

— Почему?

— Хеннес убеждён, что вы связаны с пищевыми отравлениями. Он кричит об этом Макиану и мне. Утверждает, что вы были где-то и ничего не объясняете, выдумывая нелепые истории. Что бы я ни сделал, боюсь, вы в опасности.