Страница 1 из 114
Миры Клиффорда Саймака
Книга двенадцатая
Живи, высочайшей милостью…
Глава 1
Был вечер пятницы. Занятия закончились, аудитория опустела. Собрался уходить и Эдвард Лэнсинг. Предстоял уик-энд, причем в кои-то веки совершенно свободный. Как лучше провести время, Лэнсинг пока не решил. Можно бы поехать полюбоваться красками осени, удивительными об эту пору, можно позвонить Энди Сполдингу и предложить прогуляться вдвоем, не спеша и со вкусом, или пригласить пообедать Элис Андерсон (и предоставить последующим событиям идти своим чередом). А то и просто остаться дома, устроиться у пылающего камина, послушать Моцарта, почитать — непрочитанного накопилось так много.
С портфелем под мышкой Лэнсинг вышел в коридор, где у стены стоял игральный автомат. Машинально сунув руку в карман, он нащупал мелочь, достал монету, опустил ее в прорезь автомата и потянул рычаг. Автомат зажужжал, цилиндры его завертелись. Лэнсинг, впрочем, не стал ждать результата — все равно никто никогда не выигрывал у автомата. Правда, время от времени доходили слухи о чьих-то баснословных выигрышах, но Лэнсинг подозревал, что их распускали чиновники Департамента социального обеспечения, бюджет которого пополнялся добычей «одноруких бандитов». Дребезжание позади него смолкло, и автомат со щелчком выключился. Лэнсинг оглянулся. На табло красовалось изображение груши, лимона и апельсина[1]. Автомат был из числа тех, что, имитируя игральные механизмы далекого прошлого, рассчитывали на непритязательное чувство юмора первокурсников.
Ну конечно, он опять проиграл. В желании попытать счастья некую роль, возможно, играло смутное чувство долга, хотя Лэнсинг не до конца был уверен в этом. Автоматы собирали деньги на социальные программы, и, получалось, боль от злого укуса подоходного налога таким образом смягчалась. Лэнсинг, как бы мимоходом, подумал, одобряет ли он эту затею. С одной стороны, она не вполне безупречна с моральной точки зрения, но, с другой — она все же приносит плоды. В конце концов, сказал себе Лэнсинг, ему по карману пожертвовать четвертью доллара в помощь неимущим и уменьшения налога ради.
Табло погасло. Лэнсинг пошел в свой кабинет, чтобы оставить там портфель и запереть дверь. Еще несколько минут, и он отправится домой в предвкушении удовольствий предстоящего уик-энда.
Но, свернув за угол, он обнаружил у двери кабинета студента, что стоял, прислонившись к стене, в той возмутительно расхлябанной позе, которую обычно принимают ожидающие студенты.
— Вы меня ждете? — спросил Лэнсинг, на ходу доставая ключи.
— Томас Джексон, сэр, — представился студент. — Вы оставили записку в моем ящике.
— Да, действительно, мистер Джексон, — вспомнил Лэнсинг.
Он открыл дверь, пропустил Джексона и вошел следом за ним. Включив настольную лампу, Лэнсинг указал Джексону на стул.
— Спасибо, сэр, — пробормотал студент. Лэнсинг обошел стол, сел и придвинул к себе стопку бумаг. Вынув из кипы работу Джексона, Лэнсинг взглянул на студента. Тот явно нервничал.
Лэнсинг отвел взгляд и невольно залюбовался пейзажем в окне — типичная для Новой Англии меланхолическая осень, клонящееся к закату солнце, напоминающее дыню и листву старой березы превращающее в расплавленное золото.
Лэнсинг снова обратился к лежавшим перед ним бумагам.
— Мистер Джексон, вы не возражаете, если мы обсудим вашу работу? Я нахожу ее во многих отношениях весьма интересной.
— Я рад, что вам нравится, — промямлил студент, нервно откашливаясь.
— Это одно из лучших критических исследований, какие мне когда-либо приходилось встречать. Вы, должно быть, вложили в него много сил и времени. Это очевидно. Вы предлагаете совершенно оригинальное истолкование одной из ключевых сцен в «Гамлете» — ваши выводы просто блестящи. Однако кое-что мне непонятно: что за источники, на которые вы ссылаетесь?
Положив работу на стол, Лэнсинг пристально посмотрел на Джексона. Тот попытался ответить ему таким же твердым взглядом, но не выдержал — отвернулся.
— Мне бы очень хотелось знать, — продолжал Лэнсинг, — кто такой Кроуфорд? А Райт? И Форбс? Они должны быть известными шекспироведами, но почему-то я никогда о них не слышал. — Студент ничего не ответил. — Для меня остается загадкой, зачем вообще вы их цитировали. Ваша работа хороша и без этих ссылок. Если бы не они, я бы предположил, хотя и с известным усилием, учитывая вашу прошлую успеваемость, что вы наконец-то взялись за ум и стали честно работать. Судя по вашим прежним успехам, это представляется маловероятным, однако я был бы склонен трактовать свои сомнения в вашу пользу. Если это мистификация, то я не вижу в ней ничего смешного. Может быть, вы проясните ситуацию? Я готов вас выслушать.
Студент выпалил с внезапным взрывом горечи:
— Все дело в этой проклятой машине!
— Я вас не понимаю. Какая машина?
— Видите ли, — начал Джексон, — мне обязательно нужна была хорошая оценка. Я ведь понимаю, что, провали я эту работу, я вылечу с курса. А мне не по карману платить еще за год обучения. Я честно взялся за дело, но не осилил, и тогда пришлось идти к машине и…
— Я снова вас спрашиваю — при чем здесь машина?
— Это игральный автомат, — начал объяснять Джексон, — или, по крайней мере, оно выглядит как автомат, хотя, наверное, на самом деле это что-то другое. О нем знают немногие — и хорошо, что немногие.
Он умоляюще взглянул на Лэнсинга, и тот спросил:
— Если существование автомата держится в тайне, зачем вы говорите об этом мне? Почему не блефуете до конца? На вашем месте я бы покорился неизбежности и не обмолвился ни словом, хотя бы ради тех, кто тоже прибегает к помощи машины.
Лэнсинг, конечно, ни на секунду не поверил выдумке об игральном автомате. Но он подумал, что, может быть, угроза оказаться в роли предающего общие интересы заставит Джексона сказать правду.
— Ну, видите ли, сэр, дело вот в чем. Если бы вы решили, что это глупый розыгрыш или что я нанял кого-то написать работу вместо меня, вы, конечно, поставили бы мне неудовлетворительную оценку; а как я вам уже говорил, я не могу допустить провала. Вот я и подумал: если рассказать вам правду… Ну, в общем, я надеялся выиграть в ваших глазах, если не стану врать.
— Это очень достойно с вашей стороны, — проговорил Лэнсинг. — Но игральный автомат…
— Он находится в здании Студенческого Союза.
— Я знаю, где это.
— Нужно спуститься в подвал. Там, сразу за пивным баром, есть дверь — сбоку от стойки. Ею обычно никто не пользуется. Там что-то вроде заброшенной кладовки. В ней всякое барахло, и в углу стоит этот игральный автомат или что-то, похожее на него. Даже если кто-нибудь и зайдет в кладовку, автомат трудно заметить — он вроде как притаился в углу. Никогда не подумаешь, что он работает и…
— Но, конечно, — вставил Лэнсинг, — это не может ввести в заблуждение тех, кто знает, что там на самом деле.
— Совершенно верно, сэр. Значит, вы верите мне?
— Я этого не сказал. Я просто стремлюсь разобраться. Вы совсем завязли, и я хочу помочь вам снова выбраться на дорогу.
— Благодарю вас, сэр. Это очень любезно с вашей стороны. Я немного запутался. Так вот, нужно подойти к автомату, сэр, и опустить четверть доллара. Монета приводит автомат в действие, и он спрашивает, что вам нужно, и…
1
Игральным автоматам, впервые появившимся в США, придавалась форма ковбоя; они приводились в действие рычагом, отсюда прозвище — «однорукие бандиты». Картинки в окошках автомата, при совпадении которых играющий выигрывал, изображали фрукты. Более поздние модели обрели другие формы. (Здесь и далее примеч. пер.)