Король и Шут

— Ты чего такой квелый?

Тот отмахнулся.

— Зря я сюда пришел. Дышать не чем. Эти дамочки вылили на себя столько духов, что посели их в свинарнике, запах махом перешибет. Еще угораздило потанцевать с какой-то свиньей. Все ноги мне оттоптала, корова. Не мое все это, понимаешь? Я одиночество люблю и спокойствие, а тут…

— А мне здесь жить приходится! — помахал балагур перед носом Даниэля указательным перстом.

— Пойдем в таверну, а?

Шут хмыкнул.

— По-твоему там спокойнее?

— По крайней мере обстановка роднее.

— Вот тут я согласен, — Прохор положил ладонь на плечо друга. — Это последний танец. Сейчас музыканты закончат, переоденутся, и мы все вместе отправимся отдыхать. Я плачу.

По прошествии несколько минут, церемониймейстер объявил конец бала. Король и Королева посовещались и назвали обладателей лучших костюмов. Естественно, ими стали сами Генрих и Изольда, впрочем, как и всегда. После правители Серединных Земель в сопровождении знати отправились в Трапезную залу, дабы преступить к уничтожению яств, над которыми с утра трудились, не покладая ножей, десятки поварят, а шут, мастер и музыканты в трактир, где оставались до глубокой ночи. Там они пили хмельное и орали песни. Не обошлось и без потасовки, в которой приняли участие абсолютно все посетители. Таверне досталось так, словно там произошла схватка медведя с лосем, но стражники, как обычно, урегулировали конфликт, и хозяин остался доволен.

Глава двенадцатая

Прохор проснулся от странного шума, который раздавался в его каморке. Шут провел языком по сухим губам, открыл один глаз и осмотрелся.

— Какого лешего тебе не спится?! — спросил он, узрев мастера.

— Это ты дурака валяешь, а мне работать надо. Дел не початый край, — ответил тот, приделывая к стене какой-то рычаг. — Сейчас у тебя закончу, пойду в Тронную Залу, потом в покои короля…

— А делаешь-то чего?

— Включатель, чтобы электричество включать, когда нужно, — ответил Даниэль.

— М-м, — шут сел на кровати и, почесав живот, влез в рубаху. — Лучше б сделал так, чтоб его выключить можно было при необходимости. Пить охота.

Изобретатель закатил глаза.

— Специально для тебя сделаю выключатель.

— Спасибо, — Прохор припал к крану и стал жадно пить. После облачился в наряд шута. — Я ушел дурака валять.

— Иди…

Мастер прислонил к стене какое-то устройство и принялся крутить рукой вороток. Камень не сдюжил и подался, посыпалась пыль. Шут пожал плечами, надел часы и посмотрел время.

— Ох, ё! Без пяти минут полдень! Сейчас на площади собрание, а я тут жир наращиваю. Негоже опаздывать на чествование самого себя.

Балагур мухой вылетел из каморки и, как конь ретивый, помчался по бесконечным коридорам замка, преодолевая крутые лестничные марши.

Король и Королева уже заняли свои места на балконе и вкушали виноград, обрывая ягоды с огромной грозди. На большом серебряном подносе было еще много фруктом, ожидающих своей участи: и яблоки, и груши, и гранаты. В центре блюда возвышался ананас. Подставка о трех ножках трещала и грозилась развалиться под тяжестью плодов. Генрих сплевывал косточки за балюстраду, отправляя туда же и кожуру от бананов. Все это падало на головы придворных и знати, что заняли свои места. На помосте в центре площади, под завязку забитой людьми, переминался глашатай со свитком в руках, и скучали музыканты.

— Ну и где твой шут?! — поинтересовалась у мужа Изольда. — Столько народу его ждет, а ему хоть бы что. Неописуемая наглость! Надо его наказать — высечь прилюдно. Взять розги и с оттягом надавать по его упругой… — королева осеклась, а король аж подавился.

— Дорогая?

Но договорить он не успел. Послышался топот и на балкон влетел запыхавшийся шут, который снес-таки столик. Поднос полетел вниз со всем содержимым, да и сам Прохор едва не кувыркнулся низ. Еще бы мгновение и рыжий балагур стал бы красным пятном на булыжной мостовой. Он уже практически вывалился, но был пойман нежными руками взвизгнувшей Первой Дамы.

— Да помогите мне уже!

Генрих бросился на выручку и ухватил шута за щиколотки. Вдвоем венценосные супруги втянули несчастного на балкон. Толпа снизу стояла, открыв рты, и наблюдала за происходящим. Когда виновник торжества был спасен, площадь взорвалась овациями, вверх полетели шапки.

Прохор перевел дух и заключил Изольду в объятия.

— Вы спасли мне жизнь, моя королева. Я ваш должник, — и он приклонил колено.

— Это уж точно, — смутилась та и села в кресло.

Король дал отмашку, глашатай развернул свиток и заорал во все горло.

— Жители Броумена! — толпа затихла и превратилась в слух. — По приказу Его Величества короля Генриха на Западные рубежи, чтобы одолеть необузданное зло, отправился придворный шут. Как вы все знаете, он вернулся с победой. Ура, братья и сестры! — те подхватили и принялись махать руками, глядя на балкон Главной башни. Прохор махал в ответ и слал воздушные поцелуи. Бирич выдержал паузу и продолжил. — Неведомая напасть пыталась захватить часть нашего королевства. Завязался неравный бой и все такое! Наш писарь, что последовал за шутом, подробно описал происходящее и занес в Книгу Летописи. А обо всех ужасах сражения расскажут наши музыканты. Поприветствуем их!

Глашатай отошел в сторону, пропуская вперед артистов. Те выстроились в ряд и заиграли зловещую музыку, под которую Михась еще более зловещим голосом запел.

И, чтобы нагнать еще больше ужаса, музыканты запели хором, рычащими голосами.

Михась скорчил такую гримасу, что некоторые горожане даже потеряли сознание, и продолжил голосить.