Страница 2 из 8
– Тебе она не пара.
Геннадий проявил твердость.
– Мама, я ее люблю и женюсь.
Он сдержал свое слово, Нонна Викторовна пришла на свадьбу, улыбалась молодым, а потом их проводили на Север, куда Гена получил назначение. Галина не сомневалась, что свекровь не оставит свои намерения развести их, и оказалась права. Однажды она обнаружила целую пачку писем от Нонны Викторовны, адресованных только ее сыну. Обычно она писала им обоим, как и ее мама. Дрожащими руками Галина достала одно из них из конверта и принялась читать. Мать умоляла Гену бросить жену и зажить совсем другой жизнью, правда, не вдаваясь в подробности, какой. Галина не решилась показать письмо мужу, продолжала вести хозяйство и растить маленького сына. Весть о решении мужа развестись и жениться на молодой учительнице, которая приехала на заработки, поразила ее как гром, хотя чего-то подобного она ожидала всегда.
– Сашке я буду помогать, – сообщил Геннадий и купил им билет в Южноморск. Так закончилась Галина семейная жизнь. Александр знал: мама, его красивая мама, сотни раз могла выйти замуж, но развод с отцом подкосил ее, лишил доверия к мужчинам, и она выбрала сына, посвятив ему всю себя. Отец иногда врывался в его жизнь, как вихрь, осыпая подарками, но никогда не спрашивал, какую книжку читает его отпрыск и что интересует его. После таких приездов бабушка Мария говорила:
– Опять Генка откупается.
Впрочем, в семейной жизни папе тоже не везло. Учительницу сманил другой моряк, более, на ее взгляд, перспективный, и она бросила Геннадия Павловича. Тот немного погоревал, возможно, собирался вернуться к первой жене, но Нонна Викторовна была начеку. Она видела сына богатым предпринимателем, потому что в стране назревала эпоха перемен. Именно мать заставила его бросить «морячить» и заняться бизнесом. Как отец зарабатывал капитал – этого Александр не ведал. Однажды он примчался к сыну на дорогой машине и повез его в магазин одежды, где накупил всякой всячины.
– У меня большая строительная фирма, – пояснил он. – Кажется, все налаживается. Кстати, я опять женился. Лариса тебе понравится. Мы должны как-нибудь встретиться все вместе. Она жаждет с тобой познакомиться.
И они действительно встретились, только вот Саша сомневался, что он понравился Ларисе. Она бросала на него злые взгляды, потом что-то шепнула отцу, и он стал прощаться.
– Извини, Саша, нам пора.
Пименов не строил иллюзий насчет других жен отца. Для них он был конкурентом в праве на наследство. Впрочем, отношения как-то сами собой сошли на нет, и виделись они очень редко. А что касается Нонны Викторовны, она не появлялась на горизонте лет десять, и, честно признаться, ее образ уже померк в памяти до похорон отца. Ехать к бабушке не хотелось, однако любопытство давало о себе знать: и что за сюрприз приготовила ему старуха? Пименов поплелся на работу, он добросовестно трудился над статьей, выполнил все советы начальника отдела Галины Егоровны Улыбиной и ровно в шесть часов покинул помещение редакции и отправился к бабушке по указанному адресу. Он знал: старушка жила в загородном доме, который папаша построил специально для нее. Нонна Викторовна смолоду мечтала поселиться где-нибудь за городом, чтобы созерцать море, и ее сыночек исполнил это желание. Журналист никогда здесь не был, как-то не довелось, и отец не приглашал, однако весь Южноморск знал: мыс Виноградный – элитный район, и все толстосумы города настроили тут особняки. Увидев трехэтажный коттедж своего папаши, Саша не поверил глазам. Красивый средневековый замок взметнул ввысь башни за внушительным железным забором. Парень позвонил в дверь, и тут же послышался старческий дребезжащий голос:
– Одну минутку.
Дверь открылась через несколько секунд, наверное, бабушка ждала его где-нибудь неподалеку.
– Заходи, Саша.
Он сделал неуверенный шаг к женщине, чем-то напоминавшей Маргарет Тэтчер, с такой же царственной осанкой и чуть подсиненными седыми волосами. Молодой человек не знал, стоит ли ему обняться с этой дамой. По его мнению, они оставались чужими. Бабушка пришла на помощь. Она запечатлела на его щеке царственный поцелуй и повела его за руку в глубь участка.
– Домина у нас что надо, а участок маленький, – пояснила она. – Я сразу сказала Геннадию: мол, копаться в земле не буду. Он посадил пару персиков, абрикос, сливу и виноград. После его смерти я приглашала работников, чтобы они привели деревья в порядок. Ну, за клубникой я еще в состоянии приглядеть. Кстати, садись за стол на улице и угощайся.
Деревянный стол располагался под сливой, плоды которой уже начинали краснеть.
– В этом году жара наступила раньше положенного, – заметила Нонна Викторовна. – Скоро начну собирать урожай. Да ты ешь клубнику, она для тебя. Какой-то гибрид с малиной. Сладкий до ужаса. Мать не рассказывала, как отец любил есть клубнику? Обязательно со сливками.
Саша покачал головой.
– Не рассказывала.
Нонна Викторовна села рядом и положила клубнику в тарелку внука.
– Тогда сам попробуй. Помни ягоды с сахаром.
Пименов послушно исполнил ее просьбу. Сахар окрасился соком клубники. Женщина взяла упаковку сливок и полила сверху.
– А теперь раствори сахар и попробуй.
Саша так и сделал и с наслаждением съел все без остатка. Бабушка удовлетворенно наблюдала за ним.
– То-то. Чай будешь? С мятой и мелиссой. Отец тоже любил. Кроме того, я у соседа Савельича мед сегодня купила. Чистый, янтарный, как слеза. Кстати, у меня блины есть. Будешь?
Бабушка не любила сюсюкать и носиться вокруг родственников и поэтому не призналась, что блины испекла для единственного родного внука. Если бы Саша не проголодался на работе, он бы отказался, однако сейчас кивнул.
– Давайте.
Тарелка с блинами стояла наготове. Кипяток дымился в электрочайнике, заварка – в заварном.
– Отец обожал с вареньем или с медом, – вставила старушка. – Но у меня есть и сметана. Если захочешь – принесу.
Пименов покрутил шеей.
– Я тоже с медом.
– Тогда ешь.
Пока парень наворачивал блины, она смотрела на него с какой-то грустью в зеленоватых глазах. Возможно, думала о том, напоминает ли ее внук так рано ушедшего сына. Впрочем, как говорила мама, душа бабушки оставалась для нее потемками. Вполне вероятно, старушка думала и о другом. Когда Саша допил чай, она придвинулась ближе.
– Я тебя вызвала не для того, чтобы накормить блинами, – сказала Нонна Викторовна. – У меня к тебе серьезный разговор.
Журналист удивленно вскинул брови.
– Какой же?
Женщина сжала пальцы.
– Видишь ли, Саша, я серьезно больна и могу умереть в любой момент.
Пименов изумленно посмотрел на нее.
– Чем же?
Она махнула рукой:
– Тебе интересен мой диагноз? Не прикидывайся. Однако поверь мне на слово. Я могу отдать концы и сегодня ночью, а могу проскрипеть еще несколько лет. Вот почему я решила расставить все точки над «i». Короче, я написала на тебя дарственную. После моей смерти тебе останется этот дом и автомобиль, который сейчас стоит в гараже. Хочешь, поглядим на него?
От неожиданности Саша отпрянул.
– Вы хотите оставить мне дом? Но почему?
– А мне некому больше его оставлять, – пояснила старушка. – Посуди сам: ты единственный мой родной внук. Ни одна молодая стерва не родила Гене детей. Последней его супружнице, Ирке, достанется двухкомнатная квартира, и это, я считаю, много. Лет десять назад в твое пользование перешла бы и фирма, однако компаньон отца полностью разорил его. Хорошо, что не оставил долгов и на счету имеется несколько тысяч долларов. Если сэкономишь их на моих похоронах, забирай себе.
Саша встал.
– Нонна Викторовна, я не могу принять такой подарок.
Она буравила его глазами.
– Это почему?
– Да потому что мы с отцом не были близки, – выдавил журналист.
Женщина скривилась.
– Это все глупости. Как вы не были близки, когда он твой отец, а ты его сын? Не пори чепухи.
Пименов отодвинул стул и решительно направился к двери.