Страница 163 из 191
Фирсов: Конечно, трагическая ошибка. Но я повторяю: нельзя же считать, что назначение Протопопова… О назначении Протопопова, я повторяю, говорили до того, как его назначили в МВД. И Правительство должно было быть другое.
Кургинян: Вы же сами знаете механизм, вы знаете про Бадмаева все, Вы знаете, как они работали вместе. Как они это продвигали, как потом это все удерживалось.
Фирсов: Но ведь в жизни все сложнее. Так получилось.
Лавров: В данном случае…
Кургинян: Так получилось, что он его продвинул?
Фирсов: Конечно.
Сванидзе: Спасибо, спасибо.
Кургинян: И вот эти назначения — и есть катастрофа!
Сванидзе: Спасибо.
Кургинян: Это и есть государственная катастрофа!
Сванидзе: Сергей Ервандович, прошу Вас. Вам слово.
Фирсов (тихо): Что это за подмена понятий?
Кургинян: Пожалуйста, доказательство № 8.
Материалы по делу.
Из воспоминаний российского историка Александра Кизеветтера (1866–1933, русский историк, публицист, политический деятель; цитируется книга «Записки царицы», 1922): «Письма царицы в полной мере… подтверждают, что Александра играла решающую роль в установлении курса внутренней политики и в деле правительственных назначений… С июня 1915 г. начинается особенно настойчивое вмешательство Александры, т. е. Распутина, в министерские назначения, и затем оно все усиливается в геометрической прогрессии».
Кургинян: № 11, пожалуйста.
Материалы по делу.
Из воспоминаний российского юриста Марка Вишняка (1883–1976, российский юрист, публицист, член партии социалистов-революционеров; цитируется книга «Падение русского абсолютизма», 1924): «Императрица вмешивается во все дела. Она увольняет министров, назначает адмиралов и митрополитов, смещает и назначает верховного главнокомандующего, аннулирует синодальные постановления, прославляет новых святых, снимает „шитые мундиры“ и возвращает придворные звания, проектирует железнодорожный заем, направляет следственные действия, воздействует на ход стратегических операций на суше и на море. ратует за сохранение 5-копеечной оплаты проезда на городском трамвае, вмешивается в дипломатические переговоры, заботится о распространении дубровинского „Русского знамени“ на фронте и с тем же рвением руководит чтением своего супруга; выбирает и систематически снабжает его книгами».
Кургинян: А теперь о том, что ни в коем случае нельзя преувеличивать ничью роль. Пожалуйста, доказательство № 12.
Материалы по делу.
Из книги историка Арона Авреха (1954–1988, доктор исторических наук, сотрудник института истории СССР АН СССР; цитируется книга «Царизм накануне свержения», 1989): «Положение любого фаворита при любом дворе, как бы оно ни было прочно на данный момент, перманентно находится под угрозой. /…/ Поэтому он постоянно должен быть начеку, проявлять осторожность и гибкость. И, несомненно, главное его тактическое орудие — всегда „искусно вторить царя и царицы о намечаемых ими кандидатах“, хотя на самом деле эти кандидаты подсказаны им. В этом и состоит искусство фаворита. Царские, королевские, шахские и прочие фавориты всех времен и народов вели себя именно так, как вел себя Распутин».
Кургинян: Итак, смысл тут не в том, что он был всевластен, что он мог провести Витте или мог изменить весь двор. Он действовал тонко и дозировано. Но этих тонких и дозированных доказанных воздействий оказалось достаточно для того, чтобы не дошедшая нужным путем до прусского варианта, остановившаяся на середине и загнившая монархия рухнула. И вся наша задача, анализировать опыты загнивающих систем с тем, чтобы, во-первых, не допускать этого загнивания и, во-вторых, особенно осторожными быть в ситуации, когда система начинает загнивать. Потому что в этой ситуации такие люди становятся фактором, приводящим к гибели миллионов и миллионов людей, государственным катастрофам огромного размера! Это урок на сегодня, на завтра и на всегда! И это страшный урок России!
А теперь я хотел бы, чтобы свою позицию по этому вопросу Игорь Константинович Кирьянов снова изложил нам.
Кирьянов: Мы говорили о военном времени. А почему до войны-то ничего не было? Первым из государственных деятелей, кто предпринял атаку на Распутина, был Петр Аркадьевич Столыпин. Ему не понравилось вмешательство Распутина во внешнюю политику. Вспомним «дипломатическую Цусиму», где роль Распутина тоже была, его советы. Далее, ему не понравилось то, о чем сегодня упоминали: вмешательство при назначении обер-прокурора Синода Саблера.
Кургинян: Немаленькая должность.
Кирьянов: Да. И он подготовил доклад.
Кургинян: Церковь — это немаленький институт.
Кирьянов: И представил этот доклад Николаю II. Другое дело, что по одной из версий Николай II его бросил в камин, и этот доклад сгорел. Самое интересное: смотрины Хвостову, который впоследствии в годы войны будет назначен министром внутренних дел. Первый раз его начали смотреть за несколько дней до трагической гибели Столыпина, и притом на должность министра внутренних дел. Ту должность, которую по совместительству занимал еще и Столыпин. И приезжал его смотреть в Нижний Новгород именно Распутин. Ну и, наверное, самое его влияние, которое оказало огромнейшее трагическое воздействие, — это события, связанные с отстранением Великого князя Николая Николаевича от должности главнокомандующего Ставки, и то, что Николай II взял это на себя. Когда об этом стало известно, когда Николай II сообщил Марии Федоровне, своей матери, она сказала, что не надо это делать, так как все поймут, что это приказ Распутина. Далее в дневнике Мария Федоровна пишет, что Николай II густо покраснел, но он ни слова не возразил. На заседании Совета Министров 16 августа и в дальнейшем, министры уже в открытую говорят, что решение императора возглавить Ставку — это вмешательство, это влияние Распутина.
Кургинян: Значит, его воздействие масштабно и чудовищно.
Кирьянов: В данном случае, именно вот это событие, по большому счету, окончательно скомпрометировало поражения, последовавшие в русской армии в ходе Первой мировой войны. Уже отмыть Николая II…
Кургинян: Протопопов тоже неслабое дело, да?
Кирьянов: Да.
Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Прошу Вас, Леонид Михайлович. Ваши вопросы оппонентам.
Млечин: Под командованием Великого князя Николая Николаевича русская армия в 1915-м году несла тяжелые поражения. И тяжесть этих поражений ложилась на него, как на главнокомандующего. Конечно, он подлежал отстранению от этой должности. И император возложил ее на себя, эту должность. Она не была ни радостью, ни удовольствием. Кому еще он мог поручить в тяжелый момент, когда русские армии отступали, командование русской армией. На себя он возложил. Причем здесь Распутин? Причем здесь Распутин, когда на кону стояла судьба России. Армии отступают, и кто-то должен был возложить это на себя. Я вообще, если честно говоря, не понимаю разговоров о том, что один человек мог сокрушить великую империю. Это неуважение к империи. Один Григорий Распутин — и рухнула наша страна. Ну что за страна-то такая была, когда из-за одного Григория Распутина она рухнула?
Теперь давайте о политическом влиянии. Вот уже много раз мы тут ссылались на Владимира Гурко, который был заместителем министра внутренних дел. Он пишет, что же советовал Распутин. Вот по тем документам, которые известны про советы Распутина.
«Не ссориться с Государственной Думой». Хороший совет.
«Заботиться о народном продовольствии». То есть кормить людей. Неплохой совет.