Страница 127 из 158
Сванидзе: Время завершилось, Сергей Ервандович.
Кургинян: Временное правительство это потеряло. Оно потеряло — большевики нашли.
Сванидзе: Спасибо. Мы сейчас прекращаем голосование нашей телевизионной аудитории. Завтра в 21 час будут продолжены слушания по теме: «Большевики спасли или погубили Россию?».
Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим.
Судить историю вы будете вместе с нами. У вас есть возможность голосовать. Такая же возможность будет и у сидящих в зале.
Сегодня идет второй день слушаний по теме: «Большевики спасли или погубили Россию?».
Все и даже нынешнее молодое поколение, знают, что в 1917 году произошла революция. О том, что в 1917 году была не одна революция, знает значительно меньшее количество людей. Сегодня речь пойдет об обеих русских революциях, о том, как одна взяла верх над другой.
Итак, повторяю, главный вопрос наших слушаний: «Большевики спасли или погубили Россию?».
Мы запускаем голосование для нашей телеаудитории. Номера телефонов Вы видите на ваших телеэкранах.
Обвинитель на нашем сегодняшнем процессе — писатель Леонид Млечин.
Защитник — политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.
Прошу вывести на экран материалы по делу.
Материалы по делу.
18 апреля 1917 года министр иностранных дел России Милюков составляет дипломатическую ноту, которая сыграла не последнюю роль в приходе к власти большевиков. Под давлением союзников по антигерманской коалиции глава внешнеполитического ведомства заявляет, что Россия не собирается выходить из войны и намерена довести ее до победного конца. Это заявление имело катастрофические последствия. Русская армия была разбита германскими войсками, а внутри страны начались восстания. После Февральской революции народ надеялся на завершение военных действий и улучшение экономической ситуации. Однако официальное заявление министра похоронило эти надежды.
Сегодня некоторые историки считают, что нота Милюкова не оставила стране выбора и подвела страну ко второй революции 1917 года — Октябрьской.
Кто виноват в том, что происходило в России между февралем и октябрем 1917 года? Почему первой революции не удалось решить проблемы царского времени? И был ли шанс избежать Великого Октября?
Сванидзе: Итак, второй день слушаний. Вопрос обеим сторонам: «Была ли нота министра иностранных дел Временного правительства Павла Николаевича Милюкова тем механизмом, который запустил процесс прихода большевиков к власти?».
Сторона обвинения, прошу Вас, Леонид Михайлович.
Млечин: Благодарю.
Сванидзе: Ваш тезис, Ваш свидетель.
Млечин: Могу ли допросить свидетеля, Андрея Николаевича Сахарова, нашего известнейшего историка, члена-корреспондента Академии Наук?
Андрей Николаевич, мы начали с таких специальных выражений. Нота Милюкова — это обращение министра иностранных дел Временного правительства государствам-союзникам с обещанием продолжать войну против центральных держав, да, Андрей Николаевич?
Сахаров: Совершенно верно.
Млечин: Ну, зачем он это сделал?
Сванидзе: Против центральных держав, то есть против Германии.
Млечин: Германии, Австро-Венгрии, Турции.
Сахаров: Эта нота показала готовность России выполнять свои союзнические обязательства, во-первых. Это нота показала готовность народа России вести войну до победы вместе с союзниками. Эта нота показала приверженность России к геополитическим интересам, которые зарождались до Милюкова. Это постоянные геополитические России, которые были до и после, и будут после нас. И Милюков это прекрасно подтвердил. Подтвердил. Считается, что эта нота явилась поводом для агитационного наступления большевиков. Конечно. Для большевиков эта Родины не существовала. Она была для них проклята. И Ленин говорил «повернем штыки против своего правительства», призывал к гражданской войне вместо войны империалистической. Это была совсем другая Родина, совсем другие люди, совсем другие правители, которые приходили к власти. Милюков показал приверженность прежним традициям России прошлого и начала XX века. И если бы эта приверженность осуществилась, реализовалась, то февральский мирный договор с поверженной Германией, Австро-Венгрией и другими союзниками Германии, разделила бы по праву Россия.
Млечин: Это было бы.
Сахаров: Но, к сожалению, этого не произошло. И сегодня до сих пор мы считаем Россию изгоем этой войны, забываем о ее роли, забываем о тех жертвах колоссальных, о том героизме, который совершали российские солдаты и офицеры по время Первой мировой войны. Первая мировая война должна быть написана по-новому, с новых позиций совершенно. Она началась, между прочим, как Отечественная война против Германии. И она таковой была, пока ее не извратили, пока ее не оболгали, пока ее совершенно не оболванили. И сегодня мы толком не знаем эту историю. Вот только сейчас она создается. Только сейчас.
Млечин: Андрей Николаевич, извините, вот скажут, ну, хорошо, ну, идеалист был ваш Милюков, и всё Временное правительство.
Сванидзе: 15 секунд.
Млечин: А надо было как большевики — практически, черт с ним со всем, прекращаем войну, зато власть у нас. А эти потеряли власть.
Сахаров: Ну, большевики так и сделали.
Млечин: Так, может, этим надо было также?
Сахаров: Они сказали — к черту войну, мы прекращаем войну, заключили Брестский мир и отдали половину, часть западной России.
Сванидзе: 20 секунд добавляю.
Млечин: Может, надо было Временному правительству так поступить и сейчас бы были у власти?
Сахаров: Но тогда бы мы критиковали Временное правительство за антигосударственность, за измену Родине. Но это не произошло.
Млечин: Спасибо.
Сванидзе: Спасибо. Андрей Николаевич, я хочу задать Вам уточняющий вопрос. Вы сейчас сказали, что если бы Временное правительство на это пошло, их бы судили за измену Родине. То есть Вы считаете, что лозунг о превращении империалистической войны в гражданскую, это, в общем, фактически была измена Родине — я правильно Вас понимаю?
Сахаров: Ну, а как, по иному, судить? Если страна воюет, армия воюет, если народ действительно охвачен патриотическими чувствами, а его призываю прекратить, повернуть, развалить армию — что это такое? В нормальном обществе в любой стране цивилизованной — Англия, Франция, Америка, Германия та же самая — это было бы квалифицировано как измена Родине.
Сванидзе: Спасибо.
Сахаров: Это нормальное явление.
Сванидзе: Спасибо. Благодарю Вас. Сторона защиты может задать вопрос свидетелю обвинения.
Кургинян: Андрей Николаевич, это очень ценностная позиция. Наверное, она отвечает Вашим ценностям. Но…
Вы знаете, я вступил в КПСС после того, как из нее побежали галопом некие люди, которые раньше осуждали меня за ревизионизм. Такая ценность, наверное, предполагает, что в советский период Вы не были ни в партии и ничем не занимались там — этой историей, в пределах нее? Вы какую-то такую позицию — «для большевиков Родины не существовало» — а как это Вы докажете? Они умирали за нее, они шли на смерть, на пытки. Это живые люди, у них остались семьи. Эти семьи нас сейчас слушают. Мой дед, и, так сказать, другие мои родственники перешли к большевикам, потому что они сказали, что только для них Россия существует, и называли очень неприличными словами всех остальных — тех, кто предал Родину. Я убежден, что члены моей семьи были искренни во всем этом, они доказали это тем, что их потом уничтожили в 1937 году и так далее. И они стояли за свои принципы. Как же Вы так говорите, что для большевиков не было Родины? И Вы всегда так считали? Вот все время?