Страница 124 из 158
Балакирев: Временная, да. Но, тем не менее, они хотели победить в конце концов. Их программа должна была утвердиться. Они рассчитывали на то, что их выберут в качестве представителей власти.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, сторона обвинения, вопрос к свидетелю защиты.
Млечин: Александр Сергеевич, Вы стали говорить о том, что части Российской империи, бывшей Российской империи хотели самоопределиться. И Временное правительство виновато в том, что эти тенденции возобладали. Скажите, пожалуйста, до 25 октября 1917 года какие части Российской империи вышли из ее состава? Из состава России.
Балакирев: В октябре 1917 года?
Млечин: Да.
Балакирев: Фактически никакие.
Млечин: Благодарю Вас.
Млечин: А когда произошло то, что части Российской…бывшей Российской империи стали выходить — после 25 октября, когда Временного правительства уже не существовало, правильно я говорю?
Балакирев: Так, Морис Палеолог совершенно прав, в том, что заявили о своих претензиях на конфедеративное существование или на выход из состава государства очень многие территории России именно в этот период.
Млечин: Но вышли они все-таки…
Балакирев: Акт о выходе возник, тем не менее, после 25 октября.
Млечин: Когда у власти были большевики.
Балакирев: Да. Хорошо.
Млечин: Благодарю Вас, у меня больше нет вопросов. Спасибо.
Сванидзе: Прошу Вас, сторона обвинения может донести свой тезис до суда и задать вопрос своим свидетелям.
Млечин: Спасибо большое. Если позволите, я попрошу Андрея Николаевича Сахарова дать высокому суду свои показания. Андрей Николаевич, скажите, ну, что руководители Временного правительства, может быть, были такие плохие государственники, пользуясь современным языком? Хотели развала России — пришли специально, чтобы развалить… Или у них не было воли? Вот тут почему-то мы ссылаемся всё на иностранцев — французскому послу казалось… Или на генералов… Ну, для генералов, конечно, мы штафирки все безвольные.
Сахаров: Вот возьмем две проблемы: это война, связанная с государственностью, естественно, и единство России. Я удивляюсь, когда слушаю сегодня о том, что войну надо было закончить немедленно. Что люди устали, что они завшивели в окопах, что нужно было бросать оружие и возвращаться к себе домой на свои участки и хватать землю. Дорогие друзья, есть понятие Родина. Есть понятие геополитика. Есть понятие защиты Отечества. Что бы было, если бы в 1941 году, когда немцы рвались к Москве, все бы сказали, все устали, все разгромлены, половина в плену, давайте-ка бросать все это дело, мир заключать с немцами и на этом мы, всё, так сказать, кончаем. Нет, этого не случилось. Родину защищали до конца.
И вот эту Родину, эту Родину, защищали до конца огромная армия, великолепные генералы, которые, да, проиграли 1915 год, в 1916 году организовали блестящий прорыв Брусиловский и практически выбили Австро-Венгрию из войны. Армия вооружалась, снабжалась. Вот вы знаете все прекрасно так называемые буденовки, вот эти шинели знаменитые Красной Армии — это все новая форма российской армии на 1916–1917 гг. Что получилось? Армия была, благодаря агитации и приказу № 1, который Советы издали в Петрограде, когда комиссары стали командовать, а не командиры, армию стали разлагать. Армия стала брататься. Армия потеряла свою инерцию. И результат какой был?
Млечин: Большевики стали разлагать, просто уточню я.
Сахаров: Совершенно верно. Результат какой был?
Кургинян: Приказ № 1 издал … /Петроградский Совет, где доминировали эсеры и меньшевики.
Сахаров: Когда кончилась Первая мировая война, она кончилась миром без России. Россия потеряла в это время все. Почему это происходило? Потому что государственники хотели до конца воевать и хотели свои союзнические обязательства выполнять. Да, это было тяжело. Люди страдали и на фронте, и в тылу. Но война за Родину продолжалась. Когда рухнула вот эта старая Родина и рухнула эта старая армия, мы получили Брестский мир, получили, отторгнутыми от Советского Союза, тогдашняя Советская Россия…
Сванидзе: 10 секунд.
Сахаров: …Белоруссию, Украину, Прибалтику и бог знает что еще — вот что получилось после того, как пришли другие государственники, которые объявили «Родину в опасности!», и стали защищать…
Сванидзе: Андрей Николаевич, завершайте, пожалуйста.
Сахаров: …но защищать нечем было уже. Вот ситуация с Временным правительством.
Млечин: Благодарю Вас, Ваша Честь.
Сванидзе: Пожалуйста, сторона защиты, вопросы к свидетелю обвинения.
Кургинян: Вы историк и прекрасно понимаете, что Родину защищать можно только тогда, когда ее любишь. К 1917 году произошло гигантское отпадение народа от существовавшего государства, гигантское разочарование. Это первая проблема. Есть вторая, И вы ее знаете также хорошо. Вы прекрасно понимаете, что если внутри страны нет политической консолидации, защищать страну невозможно. Никакими средствами. Сначала политическая консолидация, потом защита. Этой политической консолидации не было. И вы знаете третью проблему. Что не было социальной консолидации. Никакой. Что солдаты гнили в окопах, а в это время пили шампанское и гуляли рысаки. И что такой строй не мог быть сопряжен с войной. Страна не хотела этого защищать.
Теперь у меня есть главный вопрос, скажите мне, пожалуйста, для Вас все это как реальность, не существует? Вот это все выдумано мной? Или это реально?
Сахаров: Я думаю, не знаю, кем это выдумано, но у нас вся история Первой мировой войны, как она сегодня вот излагается в наших учебниках, в наших программах, она выдумана, она не реальна. Это была совсем другая война. Это были другие герои, это были другие солдаты, это были другие командиры, это была совсем другая нация. И сегодня только мы начинаем приближаться к истории, к реальной истории первой мировой войны. С прорывами, с замечательными жертвами, с кавалерами георгиевскими, которыми…
Кургинян: Простите, выдумана кем?
Сахаров: …с крестами. Эта история выдумана идеологами-историками, начиная с 1917 года и кончая по 1991 год.
Кургинян: А после этого прошло 20 лет.
Сахаров: После этого начинается сейчас разработка тех проблем, довольно успешная.
Кургинян: Как разработка? 20 лет!
Сахаров: Вы хотите, чтобы все, чтобы было создано за 70 лет, за 20 лет было ликвидировано? Это очень сложный вопрос.
Кургинян: Простите, у меня один бестактный вопрос — Вы никак не участвовали в создании этого?
Сахаров: Я участвовал в создании и участвую в создании новой истории Первой мировой войны.
Кургинян: А старой?
Сахаров: А старой — остаются в Вашем клише. Вот то, что вы говорите — это старое клише.
Кургинян: Нет. В моем клише? А я не был историком. А Вы не были им до 1991 года? Были ли Вы историком до 1991 года?
Сахаров: Я был историком, совершенно верно. Я был историком истории Древней Руси.
Сванидзе: 10 секунд.
Кургинян: Понятно.
Сахаров: Но сейчас институт разрабатывает заново эти вопросы и воссоздает заново правду об истории Первой мировой войны.
Кургинян: А сейчас Вы говорите, что все ваши коллеги создали не ту историю?!
Сванидзе: Спасибо.
Кургинян: Все Ваши коллеги создали не ту историю?!
Сванидзе: Объявляю короткий перерыв, после которого мы возвращаемся к нашим слушаниям.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». Продолжаем наши слушания.
Вопрос обеим сторонам: «Дали ли февралисты ответ на ключевые вопросы национальной повестки дня?».
Пожалуйста, сторона обвинения.
Сванидзе: Прошу Вас, Леонид Михайлович. Тезис, свидетель.