Страница 2 из 6
Когда большеголовый мальчик от слов перешел к делу и беспардонно сунул свою черную, как кочерга, руку в карман Аулису, администратор сказала:
— Вот видишь — все против тебя! Будешь настаивать?
— Буду! — твердо ответил Аулис.
Женщина вздохнула:
— Что ж, пошли!
Толпа почтительно расступилась перед ней, и Аулис поспешил в образовавшуюся брешь. Наверное, администратор вела его к очередному чиновнику. Аулису не хотелось вызывать у людей расистские чувства, и он раздумывал о том, как бы ему прикрыть оголенные, неприлично белые части своего тела. Но администратор повела его на выход из терминала, туда, где раскаленный, прогорклый воздух содрогался от рева прибывающих и улетающих самолетов. Аулис смотрел по сторонам, прикрывая ладонью глаза. Неужели проблема решена, и сейчас он сядет в самолет и взлетит над прожженной саванной, напоминающей с высоты большой подгорелый блин?
Они стояли в скудной тени козырька и чего-то ждали. Администратор, опершись тяжелыми руками на ограждение, неслышно переговаривалась по радиостанции. Мимо них с оглушительным ревом проезжали красные и зеленые самолеты, похожие на раскрашенных касаток. Разогретый двигателями воздух дрожал от децибелов и плавился. Аулис переложил лямку сумки на другое плечо и повеселел. Если проявить настойчивость, то везде можно добиться справедливости, даже в такой экзотической стране, как эта. А командировка, даже если принять во внимание все ее минусы, все же чудесная! Чего стоит только отбивная из хардербиста, которую Аулис съел в маленьком ресторанчике на площади перед аэропортом. А сколько подобных хардербистов ждут его впереди, после подписания договора!
— Не пожалеешь? — вдруг спросила администратор, глядя себе под ноги, словно обращалась не к Аулису, а к большому черному жуку, преодолевающему трещинку на асфальте.
— С какой стати я должен пожалеть? — удивился странному вопросу Аулис и пожал плечами. — Вы хотите посадить меня на какой-то особенный самолет? Без окон, колес и крыльев?
— Можно сказать, что так, — с расплывчатым намеком ответила администратор. — Здесь лучше покориться судьбе.
— Что значит покориться? — не понял Аулис.
— Если не получилось улететь, то не стоит проявлять настойчивость. Судьба тебя оберегает.
«Ага, сейчас! — подумал Аулис. — Это она нарочно пугает меня. Ей выгодно, чтобы я отказался лететь. Деньги-то уже заплачены!»
Две полицейские машины, мелкие, приземистые, как недоразвитые самолеты, промчались мимо, сверкая мигалками. Увидев их, администратор искоса посмотрела на Аулиса. Она хотела увидеть, как он отреагирует, поймет ли, что это тоже дурная примета. Машины не остановились рядом с терминалом, а помчались дальше, ловко пробегая под крыльями могучих «Боингов», как мелкие рыбешки под плавниками акул. Но для опаздывающего на деловую встречу Аулиса это был совершенно прозаичный и ничего не значащий эпизод, и он тотчас забыл бы про машины, если бы они не подкатили к небольшому красному самолету с нарисованным на киле пшеничным колоском.
— Твой самолет, — как бы невзначай обронила администратор.
Теперь Аулис со слабым интересом наблюдал, как два чернокожих полицейских в песочной форме подводят к самолету белого мужчину. Поток горячего воздуха взъерошил волосы на его голове, отчего они стали похожи на желтые языки пламени. Это был блондин, возможно, единственный в обозримом пространстве, если не считать самого Аулиса, унаследовавшего от своих далеких карело-финских предков прозрачно-белесые кудерюшки. Когда блондин, поднявшись по стремянке к двери, пригнул голову и перешагнул порожек, Аулис заметил, что его ладони опущены и сведены у самой ширинки, словно блондин на ходу сжимал причинное место. «Да он же в наручниках!» — догадался Аулис.
Троица исчезла внутри самолета, и Аулис опять начал страдать от жары и нетерпения. Только он принялся мечтать о холодном пиве, как администратор получила команду по радио.
— Пора! — сказала она тем печальным и безапелляционным тоном, каким палач приглашает клиента на эшафот, но еще несколько мгновений выжидающе смотрела Аулису в глаза. Аулис не выдержал этого взгляда, поправил лямку на плече и ответил:
— Пора так пора!
Они пошли к самолету с пшеничным колоском на киле. «Наконец-то!» — обрадовался Аулис, на ощупь пробуя, насколько раскалилась под солнцем его голова. Когда они подошли к стремянке, оба двигателя уже рокотали и перегоняли через свои жернова горячий воздух.
Но не обошлось без заминки. Одутловатый командир воздушного судна, похожий на загулявшего Пеле, стоял в дверях, напоминая портрет в овальной раме, и отказывался пропустить Аулиса внутрь самолета. Объяснение с администратором на сей раз происходило на английском, и из обрывков фраз Аулис понял, что самолет зафрахтован крупной торговой фирмой и выполняет коммерческий спецрейс, к тому же оставшиеся свободные места оккупировали полицейские. Администратор устало спорила, ссылалась на распоряжение директора авиакомпании и все время поглядывала на Аулиса. «Это твой последний шанс!» — говорили ее глаза. Но Аулис отводил взгляд, хмурил брови и всем своим видом показывал, что он человек принципа и от своих намерений не отказывается.
— Что ж, ладно. Я подчиняюсь вам, — вдруг согласился командир, правда, с каким-то скрытым злорадством. — Если он так настаивает, то пусть летит. Только вы, пожалуйста, потом подтвердите, что я не тянул его силой. Я на него вообще смотреть не буду. Он для меня не существует. Пусть проходит в самолет как бы втайне от меня.
И командир в самом деле отвернулся, с блаженной улыбкой глядя на прыгающих по пальмам обезьян.
Администратор подтолкнула Аулиса в спину, мол, скорее поднимайся в самолет, пока тебя не разоблачили. По правде говоря, где-то в глубинах души у Аулиса заскрежетало неприятное чувство сомнения в целесообразности полета, но он быстро привалил сомнения прирожденным упрямством и коммерческой алчностью.
— Спасибо вам, — сказал он на прощанье администратору.
Она уже шла к терминалу, но, услышав слова благодарности, остановилась, обернулась и недоверчиво взглянула на Аулиса.
— Что ты сказал? Спасибо?
И вдруг по-эстрадному громко расхохоталась, широко раскрыв рот и обнажив кровяно-красные десны, чем стала похожа на лошадь Пржевальского.
Столь же внезапно заткнувшись, администратор воровато ссутулилась, как если бы покидала место преступления, и поспешила к терминалу, чтобы затеряться в многочисленных коридорах, в служебных кабинетах, среди пыльных шкафов с устаревшей документацией. Ее могучее тело колыхалось под оливковой рубашкой, словно вода в кожаном бурдюке. Командир, насвистывая государственный гимн, продолжал глазеть на обезьян. Аулис кинул прощальный взгляд на дрожащий в раскаленном мареве город, мысленно спросил себя, все ли он правильно делает, но оставил этот вопрос без ответа и решительно поднялся в самолет. Командир тотчас последовал за ним и, зайдя в тамбур, наглухо задраил дверь, да еще, проверяя надежность, со всей дури двинул по ней ногой.
— Я не ошибся, самолет летит в Норт-Фруди? — уточнил у него Аулис, все больше терзаясь странными сомнениями.
— Не все ли тебе равно? — ответил командир, нехорошо улыбаясь и извергая крепкий запах перегара. — Теперь-то тебе какая разница? Теперь-то от тебя ничего не зависит. Ты уже все сделал, что мог.
Аулис решил, что командир просто неправильно понял его вопрос, зашел в салон и сразу увидел, что значит коммерческий спецрейс. Все сиденья были заняты, но не пассажирами, а объемными тюками и коробками. Аулис прошел по узкому проходу в конец салона в поисках свободного места и обнаружил, что в креслах последнего ряда удобно устроился блондин, с двух сторон опекаемый толстым и худым полицейскими. У блондина было незапоминающееся, стандартное лицо, словно вылепленное из гипса студентом-скульптором; в это лицо глубоко въелось выражение послушания и активного содействия следствию; медный загар хорошо оттеняли выгоревшие брови и ресницы, которые можно было разглядеть лишь при особом усердии; в светлых глазах незнакомца засела глубокая озабоченность проблемами борьбы с преступностью. Блондин взглянул на Аулиса с оживленным интересом, в то время как аспидно-синие полицейские недовольно надули губы.