Замкнутый круг

— Ох, Миша! Для этого дела никогда не поздно. Просто мой Коля в восемь уйдет в ночную смену. И я свободна до утра. Теперь все понял, глупышка?

Самая простая работа досталась Варваре. Она работала по окружению квартиры академика. Опросы консьержей, соседей, почтальонов, старушек на лавочках.

Но все не заладилось с самого начала. Соседи по площадке были демократами первого призыва, а потому на дух не переносили сыщиков. Они представляли, что, ответив на вопросы, сразу станут «стукачами».

Варя вспомнила, как еще пять лет назад спорила с такой вот парочкой либералов. Она спросила их тогда: «Если бы вы точно знали, что готовится взрыв в метро — вы бы сообщили в полицию или ФСБ? Я уверена, что вы позвонили бы». Их ответ был страшным: «Нет! Никогда! Такой звонок был бы доносительством».

Это такая порода людей — пусть другие погибнут, а мы останемся чистенькими.

Это не либералы, а просто сволочи!

С консьержкой у Варвары не сложилось по другому поводу. В подъезде сидело симпатичное лицо восточной национальности. Откуда-то из Средней Азии.

Это лицо сносно понимало по-русски, но говорило значительно хуже. Или могло говорить, но не хотело — кто поймет этих таджиков!

Восток — дело тонкое…

И с почтальонами ничего не получилось. Не было их в этом районе. Они все вымерли, как класс.

А вот старушки у подъезда — это наши люди! Цвет нации! Им бы памятник при жизни…

Варвара очень умело начала разговор. Она поругала современную молодежь, которая галдела на детской площадке. Потом прошлась по поводу верховной власти и особо остановилась на маленьких пенсиях. Затем начала критиковать работу электриков, слесарей, дворников и прочей местной обслуги. Старушки слушали, кивали и поддакивали.

— Очень верно говоришь, девушка! Вот тебя надо депутатом — это вместо того, который всех за волосы таскает. Тебя как звать, милая?

— Имя у меня не очень современное. Я — Варвара. Если бы меня в Думу, то я бы им показала, где кто зимует. И первым делом взялась бы за медицину. Раньше она была не такая!

— Золотые слова, Варвара! Раньше все было не такое. Я как вспомню своего мужика — раньше такой крепкий был, а сейчас весь обмяк.

— Я взялась бы в первую очередь за участковых врачей. Это главное звено.

— Это, Варя, гнилое звено! Вот взять нашу Гальку Яремчук. Одно слово — мегера. И хитрая, как стерва. Как она перед нами все выпендривалась? Делала вид, что академик в нее влюбился.

— Делала вид?

— Конечно! Иначе, зачем ей с нами лясы точить? Она хотела, чтоб мы поверили в ее любовь с Собакиным. А академик был строгих правил. И жену-покойницу всегда поминал. Нет, Варя, тут у этой врачихи какой-то свой интерес был.

— Почему вы так думаете?

— А потому, милая, что у каждого человека свой интерес есть. Вот ты с нами треплешься, а сама, небось, из МУРа. Ты ведь сведения собираешь на Галину или на покойника Собакина? Так?

— Ну, как вам сказать…

— А ты, Варвара ничего не говори. Все равно соврешь! Галина бывала у Собакина через день. А привозил ее мужик на черной машине.

— Вы не заметили марку машины.

— Автомобиль иностранный. Точно, что не «Волга» и не «Москвич».

— А номер не запомнили?

— Нет, Варя, не запомнила! Но я его записала. Вот здесь в книжечке, на последней страничке.

День стоял жаркий, а Савенков почти неделю не был на даче. Сушь для огорода — смертельная угроза!

Игорь Михайлович еще утром объявил всем, что берет у «Совы» отгул и едет в свою деревню…

Вечернее совещание проводили без шефа.

Крылов за день успел раскопать поджигателя «Хонды». Правда — не до конца. Фото сразу разослали во все службы. И в одном отделении полиции этого типа опознали. Недавно он случайно попал к ним в ходе рейда на рынке. Его опросили, подержали в кутузке и отпустили. Но личность зафиксировали. Это некий Яков Харитонов, приезжий с Украины.

В протоколе было записано странное место его регистрации — «деревня Сосенки, Калужское шоссе». Ни улицы, ни номера дома, ни других намеков.

Сегодня вечером по просьбе Крылова местный участковый будет проводить обход Сосенок. А это большая деревня!

Олег очень надеялся, что завтра утром можно будет брать Харитонова.

Менты, конечно, завели дело по угону и уничтожению «Хонды». Это значит, что задержать поджигателя можно официально, а уж потом колоть насчет «бородача».

У Марфина и у Варвары тоже были важные новости, но ничего срочного. Крылов хотел уже закрыть совещание и завтра с шефом обсудить план действий. Но его опередил Марфин.

— Погоди, Олег, нам нельзя уйти просто так. У меня есть предложение.

— Высказывай!

— Нотариус Гриневский и врач Яремчук — муж и жена. Это факт.

— Ты прав, Миша. Но кто с этим спорит?

— Слушай дальше. У меня цепь логических построений. Старушки сообщили Варе, что академик не мог влюбиться. А значит, он не мог завещать родовое гнездо в Малаховке малознакомому врачу. Какой можно сделать вывод. Подумай, Олег?

— Ты намекаешь, Миша, что завещание фальшивое?

— Да! Я думаю, что Собакин общался со своим нотариусом и проговорился о коллекции. Гриневский устроил свою подружку Яремчук врачом в местную поликлинику, а потом подделал завещание. Оставалось только ждать, когда умрет академик.

— Или ждать, или ускорить этот процесс. У врача Яремчук были все возможности. А это уже убийство!

— Нормальная версия, Олег. Но ее уже не доказать. Хороший врач убивает аккуратно. Он знает о вскрытии и анализах. А по липовому завещанию надо работать срочно. Иначе эта криминальная парочка первой найдет коллекцию и перепрячет Фаберже.

— Как это работать?

— Эту бумагу надо у Гриневского временно изъять и проверить.

По глазам Варвары Крылов понял, что она поддерживает Марфина. Более того — они наверняка уже обсудили и подготовили план.

Это хорошо! Но принимать решение без Савенкова придется ему. И отчитываться перед шефом придется ему. А если поймают, то отвечать придется не только перед шефом.

Правда, если случится победа, то победителей не судят. А даже наоборот — хвалят и награждают.

— Ну, а ты, Варвара как решила бы? Ты тоже согласна с этой авантюрой?

— Полностью! Мы с Мишей все рассчитали. В два часа ночи криминалист Кучкин будет ждать нас в своем кабинете. Для экспертизы ему нужно всего час-полтора. И ровно в четыре мы возвращаем завещание на место — в сейф Гриневского.

— А с какого перепуга Кучкин останется до двух ночи. Меня он как-то в семь вечера отфутболил.

— Это тебя, Олег, он отфутболил. Ты — мужчина. А я попросила, и он будет работать всю ночь. Сейф Гриневского мы видели — ты вскроешь его за три минуты. Дверь — вообще не вопрос. Сигнализация стандартная и прямо в холле. Вахтер должен спать в своей каморке. Она чуть в стороне и нам не мешает. Так ты согласен, Крылов?

— Я против! Но вас двое, и вы меня задавили. Нам надо здесь оставить записку Савенкову.

— Зачем?

— Чтоб он сухари нам сушил и передачи носил. Значит так — встречаемся здесь в одиннадцать вечера.

В одиннадцать вечера двое вышли из леса.

Гриневский оставил машину в километре от нужного места. Он заранее свернул с Калужского шоссе и петлял по проселкам в районе поселка Коммунарка.

Потом он приблизился к Сосенкам с тыльной стороны, и они уже двадцать минут брели по буеракам…

Изба стояла на отшибе деревни. Никакие соседи их видеть не могли. И почва вокруг была сухая и твердая — на такой следы не остаются.

Галина позвонила Харитонову днем и предупредила о визите. Повод — возврат второй половины долга. Мол, деньги нашлись, и они с Феликсом спешат расплатиться. Это было такое заманчивое предложение, от которого хохлы не могли отказаться.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.