Страница 3 из 5
– Вы бы разделись, – встрепенулась Варвара при упоминании Агаты Кристи. – Жарко тут у нас… А я быстро чай с коньяком приготовлю.
– Это можно, – добродушно согласился Павленко, – только не надо мешать. Либо то, либо другое!.. И в большом количестве. Но только не чай… Да начинай же, Шорин.
Юрий Петрович долго выбирал место.
Он хотел сесть лицом ко всем… Затем обнаружил непорядок в своей рубашке, вскочил и стал застегивать пуговицы, повернувшись лицом к стене… Потом он долго поправлял галстук, протирал очки…
Павленко молчал, стиснув зубы и нетерпеливо ерзая на диване.
В старых характеристиках обычно писали: «выдержан и морально устойчив»… И если Павленко даже мечтать не мог о второй части этой формулировки, то выдержку он демонстрировал сейчас с большим успехом.
Правда, его хватило на три-четыре минуты.
– Да начнешь же ты, наконец?.. Ну, ты и Тортилла!.. Это черепаха такая… Кончай, Шорин, кота тянуть… за всякие разные места. Береги народное время! Минуты-то бегут… А для тебя сейчас время – деньги… И не только деньги. Жизнь твоей жены – это тоже немаловажно.
– Да-да, жена, – встрепенулся, наконец, Шорин. – Моя жена исчезла!
Он сделал многозначительную паузу и начал опять поправлять галстук. Но, увидев грозно поднимающегося с дивана Павленко, торопливо продолжил:
– Она у меня единственная… То есть, первая жена. Мы не так давно поженились. Всего пять лет… Она очень красивая. Она блондинка, такая вся золотистая, рыжеватая…
– Вы не волнуйтесь, Юрий Петрович, – теперь уже не выдержал Савенков. – До ее внешности мы дойдем, но в свое время. А пока с самого начала. Когда она исчезла?
– Три дня назад…
– И вы только сейчас к нам пришли?
– Нет, все не так.
Шорин сделал паузу, сняв очки и взглянув на визитную карточку Савенкова.
– Все вовсе не так, Игорь Михайлович. Зоя Александровна уехала в Севастополь десять дней назад. Поездом… Она очень самолеты не любит! Так я ей билеты в люксе взял, в СВ. Я оба места в купе выкупил, чтоб даже рядом никто… И вот она уехала. А я провожал…
– Значит, ваша жена поехала в Севастополь? Да еще первого января?
– Второго! Первого мы еще отмечали, то есть встречали… Очень большая компания была. Все руководство нашего банка… На природе встречали. Елка настоящая, шампанское в сугробах, салют… Вы знаете, поросенка пытались на углях приготовить – не прожарился.
– А она вам звонила из Севастополя?
– Сразу же!.. Утром четвертого января… Она очень в этом смысле обязательная. Она каждый день потом звонила. И я ей звонил.
– Где, простите, остановилась Зоя Александровна?
– В гостинице… В лучшей гостинице. Она так и называется «Севастополь». Это в самом центре, около Приморского бульвара.
– Знаю, Юрий Петрович, – чуть заметно улыбнулся Савенков. – Только там нет Приморского бульвара. Эта гостиница на проспекте Нахимова, а с другой стороны, снизу – набережная Корнилова.
– Верно, набережная. Она обо всем мне рассказала… У нее две комнаты было. Люкс, естественно!.. Из окон – море, пароходы, лебеди… Нет, точно – лебеди! Они там зимуют. А я и не знал.
– В каком номере она жила?
– В люксе! Я на жене не экономил… В триста двадцатом. Вот и телефон ее… Вы представляете, только у нее во всей гостинице горячая вода была. Нагреватель такой на стенке… Израильский.
– Так все-таки, Юрий Петрович, зачем она поехала в Севастополь?
– Правильно вопросы ставишь, Савенков, – вступил в разговор Павленко, который уже несколько успокоился и уютно расположился на обширном офисном диване. – А ты, Шорин, не юли, не уходи в сторону лебедей и еврейских нагревателей. Они и в Москве всех нагревают… Ты, Шорин, фактуру давай. Факты!.. А уж аргументы пусть наши Сократы сочиняют. На то они и сыщики… Варвара, ты ведь много коньяка принести грозилась. Не вынуждай меня самого в магазин бежать.
– Уже несу, Сергей Сергеевич.
– И не рюмку, а фужер. Поняла? Фужер!.. А вы, господа, продолжайте работать. Я вас свёл, я свое дело сделал… Мавр сделал свое дело – мавр может пить коньяк.
Шорин смущенно посмотрел на Савенкова, но, вдруг вспомнив его последний вопрос, начал торопливо отвечать:
– Вы спросили, зачем она поехала? Отвечаю – дом покупать!.. Она очень море любила… Она дом хочет купить на самом берегу, чтобы закат, чайки, ночные купания… Глупость, конечно. Какой сейчас дом на Украине? У них же там полный развал и разруха… Хуже, чем у нас.
– Не на Украине, а в Украине, – добродушно проворчал Павленко, наливая себе второй бокал. – А ты, москаль, не трожь нашу нэньку Украину… Хочет она разваливаться – пусть себе разваливается. Но самостоятельно. Самостийно!.. Мы не холопы, а вы не баре…
– Юрий Петрович, – продолжал Савенков, – вы сказали, что она звонила оттуда… Сколько раз?
– Каждый день! И я звонил каждый день… Она – утром, а я – вечером… Последний раз она звонила в восемь утра восьмого. Это по московскому времени. А у них там семь утра было… Все не как у людей, вы уж простите меня, пан Павленко.
– Валяй, лей всё в одну кучу! Мешай нас, хохлов, с навозом, – добродушно разрешил Павленко, приступая к наполнению третьего бокала. – Имперское у тебя мышление, Шорин. Не даешь ты моей исторической родине свободно развиваться… Семь утра ему не нравится? Да пусть хоть час ночи делают! Так нет, вам надо, чтобы как в Москве.
– Вот именно, они там готовы любую глупость сделать – но только не как в Москве… Что-то ты, Павленко, не едешь на свою историческую родину. Взял бы да поехал!..
– Ну вот, начались гонения по пятому пункту… А в Украину я, Шорин, не могу поехать. В Америку – могу, в Англию – могу… Даже в Германию – могу!.. А вот в Полтаву – не могу… Языков я, Шорин, не знаю. С «ридной мовой» у меня плохо.
Савенков начал серьезно нервничать. Ему никак не удавалось удержать беседу в деловом русле.
Мало того, что от волнения Шорин не может сосредоточиться, так теперь еще изрядно охмелевший Павленко будет отвлекать.
Пока всю значимую информацию можно уложить в два-три предложения.
Впрочем, Савенков по опыту знал, что невозможно заранее определить, какая информация станет отправной точкой в поисках исчезнувшей рыжей Зои.
Важным может оказаться и эта разница во времени, и нагреватель на стене, и лебеди, зимующие в бухте. Обязательно надо все запомнить, записывать надо. Записывать!
Савенков мгновенно подскочил к шкафу, извлек оттуда и установил на столе магнитофон с огромным, величиной с кулак, микрофоном.
Как он мог забыть об этом?! Магнитофон – лучший способ заставить людей привести в порядок свои мысли и заставить замолчать праздных говорунов.
– Вы, я надеюсь, не против? – Савенков указал на магнитофон и быстро, не дожидаясь ответа, включил его. – Я очень боюсь важные детали пропустить… Продолжим. Юрий Петрович, вы звонили жене девятого?
– Неоднократно! И девятого, и десятого, и сегодня утром… Я и в администрацию гостиницы пытался звонить. Есть там у них такая Туркина Лидия Сергеевна. Очень, знаете, ехидная дамочка. Все проверила! За номер уплачено, вещи на месте, а Зои нет… И эта Туркина меня так спокойно спрашивает: «А может быть, ваша жена у друга ночует?»
– Извините, Юрий Петрович, но надо учитывать даже и такие невероятные версии…
– Я так и знал! И вы такое могли подумать?! Я один в ней не сомневался… И вот вам всем доказательство, что я был прав.
Шорин начал лихорадочно рыться во внутренних карманах пиджака и, найдя нужную бумажку, ударом ладони припечатал ее к столу, уронив микрофон.
– Здесь все ясно сказано… Она похищена!
Сотрудники «Совы» удивленно переглянулись. Такого поворота никто не ожидал.
Им сложно было понять, почему Шорин сразу не начал разговор с этого письма похитителей… Однако у каждого своя логика!.. Вернее – свой уровень ее наличия… Или отсутствия!