Ангел специального назначения

Они двинулись по тротуару, неторопливо переговариваясь о каких‑то пустяках, как давно знакомые люди.

История его, похожая на сотни, а то и тысячи подобных судеб, всё же выпадала из общего числа.

Иван вырос в Ленинграде, закончил мореходку, плавать начал четвёртым помощником. За двадцать лет вырос до капитана дальнего плавания. Огромная ответственность, необходимость держать в узде самый разный экипаж. Умение принимать мгновенные решения — всё это у него было. Однако, строгий командир, умелый руководитель в море, на берегу он становился совсем другим. Женился рано, через год родилась дочь. Жили хорошо. Вернее, так считал Иван, когда возвращался из рейса, и встречали его весёлые лица родных. Хорошая квартира, достаток. Машина, дача. В общем — живи, не хочу. А Иван хотел в море. На берегу он скучал. Томился в безделье, не зная, чем занять длинный отпуск. И, кое‑как отгуляв пару недель, сбегал в рейс. Хозяйством и воспитанием дочери занималась жена.

Однако всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Перестройка застала врасплох. Сокращения в пароходстве ударили в первую очередь по пенсионерам. А Иван Максимович аккурат разменял пенсионный возраст. Не спасли ни заслуги, ни ордена. Моложавый пенсионер оказался в круговерти новой жизни. Как нарочно, неприятности покатились как снежный ком. Накопления сгорели в девяносто первом. А денег было очень даже немало. Если бы не Павловская выходка, то жил бы Иван, припеваючи, до самой смерти. А так, вышло, что и нет больше денег. Жена, последнее время жаловавшаяся на сердце, удар не пережила, инфаркт, второй. Чтобы похоронить по–людски, пришлось продать машину. Не принял берег старого моряка. Работы нет, знаний, кроме штурманского дела, тоже. Пенсия — слезы. Умевший ломать ситуацию, он упёрся и сделал всё, чтобы наладить жизнь. Продал гараж и занялся челночным бизнесом. Благо, что знания языков, хотя бы для грамотной торговли, хватало. Но и тут облом. Прогорел. Вездесущий китайский ширпотреб и мизерные доходы народа подкосили торговлю. Одно радовало, дочка удачно вышла замуж. Муж при деньгах, на своей машине.

«Дёрганый, правда, какой‑то. Однако лишь бы ей по сердцу». — Считал отец. Дочка, прежде спокойная и ласковая, понемногу изменилась. Началось с малого. Пару раз попрекнула куском хлеба. Мол, что мы тебя кормим–поим?

Дальше, больше. В большой трехкомнатной квартире сталинской постройки сделали роскошный ремонт. Евро, как похвалилась подружке дочка. Отец, правда, считал, что ремонт сделал квартиру похожей на третьеразрядный офис в слаборазвитой Испании, но не спорил. Дочке нравится и слава богу. Подрабатывал, где мог, пока не начало прихватывать. То спина, то сердце. Одно, другое. В общем, не работник, если руками. А самое главное, после ремонта из трёх комнат вышло две, но громадных. «Зал, — сказала дочка, — должен быть большим, чтобы в углу мог стоять аквариум, где сможет тихо плескаться бегемотик. А спальня, это наше семейное гнёздышко».

— Короче, батя, проблема у нас одна, и эта проблема — ты. — Конкретно объяснил тестю её муж, поигрывая толстенной золотой цепью. — Выбирай. Или в пансионат, но там «башлять» надо. У тебя есть чем? Нет? Тогда, это, решай сам. Я послезавтра замки поменяю. Барахло твоё выкидывать пока не буду. Может, найдёшь какую.., тогда и заберёшь.

Онемевший от удивления Иван Максимович кинулся к дочке. — Доча, да куда ж я денусь‑то. Та, осторожно, чтобы не поплыла тушь, уронила слезинку и сочувственно покивала головой. — Ты знаешь, папа, он у меня кремень. Как сказал, так и сделает. А ты, вот что…, у тебя же полгорода приятелей флотских, может, кто на квартиру пустит. Мы заплатим, потом. Она вспомнила, что записалась к парикмахеру, и унеслась. А через несколько дней, вернувшись из магазина, он обнаружил, что ключ к замку не подошёл. На звонок вышел зять и веско рекомендовал испариться. — Ты что нервы мотаешь, козёл старый, дочку пожалей, она вон и так извелась от твоих вздохов.

Стоя перед захлопнувшейся дверью, старик хотел стукнуть в обшитое панелями железо, но постеснялся соседей. А этот амбал может и с лестницы спустить, как обещал. На первое время, действительно, приютил старый приятель. Но в однокомнатной квартирке на Лиговке, где, кроме него, жили ещё трое домочадцев, было тесно. Пришлось Ивану Максимовичу осваивать жизнь бомжа.

Судиться с дочкой было стыдно, да и сам он как‑то махнул на всё рукой. «Менять квартиру точно не захотят, а жить с ними вместе после всего не смогу». — Решил он и крепко понадеялся, что возраст возьмёт своё, и долго он так не протянет. Однако организм, словно вспомнив молодость, когда Ивану приходилось сутками мотаться с мостика на палубу на пронизывающем ветру Атлантики, сам выгнал все хвори. Нигде не кололо, не болело. Даже сорванная поясница перестала о себе напоминать. Он приноровился оценивать парадные и чердаки. Иногда заходил на вокзалы. Там главное — не примелькаться милиции. Тогда начнут гонять. Пуще всего следил за собой. Деньги, которые удавалось добыть, тратил аккуратно. При любом раскладе выделяя сумму на баню, в которой мылся по субботам. Угнетало то, что дочкин муж не разрешил забрать паспорт.

— Мы ж пенсию за тебя получить не сможем. — Резонно объяснил он своё решение. — А ты, потом, заскочишь — мы тебе денежку и отдадим. Однако, сколько ни пытался пенсионер выскрести своё, вечно что‑то мешало. Да и то сказать. Дочке общаться с ним было морально тяжело.

Заботливый супруг пояснил. — В положении она, так что ты смотри, не волнуй её. Понял? Иван Максимович не то, что смирился, он прибрел некую философскую уверенность в том, что сам заслужил подобное завершение жизни. Своей беззаботной морской жизнью или может ещё чем. Однако заслужил.

К спиртному он с юности был равнодушен. Не переносила печень алкоголь и всё. Хмель вылетал через десяток минут, а вот жесточайшее похмелье мучило после невинной бутылки пива три дня. Спасительное в его положении свойство организма помогло выстоять и не сорваться на самое дно. Однако и жить так было сложно. Не такой уж и старый по нынешним меркам, всего шестьдесят пять, он чувствовал, может ещё многое сделать. Силы и знания были, но вот что?

Ольга историю его скорее домыслила по тем коротким фразам, что бросал спутник. «Странно. — Она пригляделась к собеседнику. — Вот как бывает.

И тут её осенило. — Моряк, штурман. Это же самое то, что надо». Картинка, возникшая перед глазами, стояла так зримо, что она даже зажмурилась.

— Вот что, Иван Максимович. — Разговор серьёзный. — Вопрос у меня к Вам один. Вы с моторной яхтой управиться смогли бы? И, к примеру, выйти на ней в открытое море?

— С яхтой? — переспросил старик раздумчиво. — Ну, если эхолот и GPS будет, то вполне. А курс, он, что для яхты курс, что для лайнера. Это при условии, что движок хороший.

«Ага. — Ольга ещё раз пробежала все пункты своего плана. — А гори оно. Будь, что будет. Решила. Всё».

— Вот что, хочу нанять Вас капитаном на яхту. Собираюсь отправиться в Америку, к примеру. Денег у меня в достатке. Желания тоже. А родных никого, так что, если Вы откажетесь, придётся объявление давать. Блефовала она.

Старик почему‑то замер, и тут она заметила, что рука его слабо подрагивает.

— Зарплату я Вам положу в соответствии с мировыми расценками. Не обижу.

— Иван Максимович как‑то по–детски шмыгнул носом и хрипло произнёс. — Не надо по мировым. Сколько дадите, столько и ладно. Я согласен. Он отвернулся и посмотрел вдаль, но, похоже было, не видел ничего.

— Решили. — Ольга торжественно протянула старому мореходу ладонь. — По рукам?

Он дёрнулся пожать руку, однако, сник и замер. — Ох, я ж забыл. Паспорта у меня‑то и нет. А заграничный никто без этого не даст, да и регистры у дочки в доме все.

— Ну, это не Ваша проблема. — Ольга почему‑то очень сильно захотела познакомиться с семейством, так лихо решившим судьбу его знакомого.

— Документы они вернут. Это вопрос решаемый. А сейчас мы сделаем вот что. Заедем в магазин, в счёт аванса приобретём Вам приличное платье. И снимем номер в гостинице. Сегодня приводите себя в порядок, а с завтрашнего дня займёмся поиском судна. Вперёд. Она вскочила. И двинулась к обочине, на ходу вытягивая руку. Иван Максимович, сражённый недевичьим напором и решимостью спутницы, поспешно двинулся следом.